Медведев в Пекине может стать предвестником глобальных изменений

В Пекине с визитом побывал экс-президент, замсекретаря Совета безопасности России Дмитрий Медведев. Российский гость, о поездке которого ранее не сообщалось, сразу же был принят председателем КНР Си Цзиньпином, которому вручил конфиденциальное послание президента России Владимира Путина. Обращает на себя внимание тот факт, что стороны «замаскировали» неравный статус участников переговоров тем, что встреча прошла не в межгосударственном, а в межпартийном формате, и если Си возглавляет правящую КПК, являясь ее генеральным секретарем, то Медведев председательствует в правящей же «Единой России». Но это формальный момент; понятно, что в центре внимания в ходе встречи находились не партийные связи, а государственные дела. Нет сомнений, что без крайней важности и остроты момента в визите с передачей письменного (а возможно, еще и некоего устного) сообщения из Москвы, возможно, не возникло бы необходимости. В конце концов, с российской стороны уже сообщалось, что на 30 декабря запланирован телефонный разговор двух лидеров, хотя эта информация китайскими источниками официально не подтверждалась, но и не опровергалась. Логично предположить, что в предпоследний день уходящего года разговор все же состоится и пойдет по существу того, что Медведев привез в Пекин. Или произойдет нечто иное? Что именно?

Ряд наблюдателей отметил, что зампред российского Совбеза прилетел в китайскую столицу через несколько дней после ряда возможных встреч в Дохе, где он наблюдал как минимум за двумя финальными матчами ЧМ-2022, который своим присутствием почтили некоторые государственные и, что еще актуальнее, корпоративные лидеры. Подробностей нет, но неформальные контакты «на ногах» были вполне вероятны; правда, вопрос в том, имелся ли у экс-президента на это карт-бланш? Однако все равно сомнительно, что содержание таких спонтанных или даже подготовленных встреч буквально через три дня уже оказалось готовым к обсуждению с китайской стороной; за это время его можно было лишь успеть доложить президенту, не более того. Единственная возможная связь — украинские события; как известно, арабские нефтяные монархии Залива, с которыми у России в последние месяцы наблюдается интенсивное сближение, системно продвигают посредническую миссию по завершению конфликта; в частности, уже не раз отмечалось их успешное посредничество в обмене пленными.

Принимая Медведева, китайский лидер в открытой для СМИ протокольной части встречи затронул украинский круг вопросов, дав высокую оценку российской готовности решать существующие проблемы путем переговоров. Многие российские наблюдатели из так называемой «партии мира» прокомментировали это в том плане, что Пекин склоняет Москву к переговорам. Стратегически это безусловно так, но вряд ли можно предположить, например, что в Китае не знают о позиции Зеленского, не желающего даже обсуждать мирную тему без удовлетворения его территориальных условий. Значит, понимают, что дело не в России, а в украинских властях и стоящих за ними западных кураторах, и не случайно глава Китая призывает «к сдержанности» все стороны конфликта, не только Москву и Киев. О том же самом Си Цзиньпин, кстати, говорил и накануне президенту ФРГ Франку-Вальтеру Штайнмайеру, да и ранее из Пекина неоднократно звучали слова о понимании подрывной роли США и НАТО как детонатора вооруженной конфронтации. Это выглядит особенно актуальным после недавних откровений Ангелы Меркель по целям Минских соглашений.

Китай не раз демонстрировал озабоченность вмешательством именно НАТО. В самом Пекине, скорее всего, считают источниками конфликта российско-украинские противоречия, которые по умолчанию как бы наделяются не международным, а внутренним статусом. На эту мысль наводят слова Си, сказанные Медведеву: «украинский кризис наделен рядом проблем, очень сложных для разрешения». Ничего нового: о понимании «исторических корней» российско-украинских отношений в Пекине говорят с самого февраля, когда об этом первым заявил глава МИД Ван И.

С сугубо формальной международно-правовой стороны Китай декларирует «неприкосновенность территориальной целостности»; более того, использует эту тему, чтобы подкрепить аргументацией различие природы обострений вокруг Украины и Тайваня; в первом случае вопрос ставится о признанном суверенитете, во втором — о принципе «одного Китая». С точки зрения же исторической практики понятно, что КПК, глубочайшим образом изучившая причины и последствия разрушения КПСС и СССР, очень хорошо понимает, что истинные цели СВО вполне могут заключаться в воссоздании единой государственности; на какой именно основе — уже другой вопрос. Однако если это и так, то terra incognita остается вопрос об отношении в Пекине к такому новому государству; наверняка найдутся те, кто попытаются посеять сомнения, спекулируя на межгосударственном кризисе советско-китайских отношений в последние десятилетия существования Советского Союза. В конце концов никаких внятных заявлений об отношении к перспективам и формам постсоветской интеграции из Китая никогда не звучало; всё ограничивается вопросом сопряжения интеграционных инициатив «Пояса и пути» с ЕАЭС, в котором за рамками экономики темы для откровенности найти трудно.

Не вызывает сомнений, что в переданном Медведевым послании Путина содержались высокие оценки уровня и темпов развития двустороннего сотрудничества, особенно торгово-экономического, масштабы которого стремительно приближаются к заявленной лидерами двух стран планке в 200 млрд долларов. Если внимательно посмотреть информационные сообщения китайских СМИ, особенно официальных, то, помимо украинской, просматриваются и еще несколько тем.

Прежде всего, Си обратил внимание на итоги XX съезда КПК, подчеркнув в его решениях все основные идеологемы, с которыми китайский лидер пришел к власти и которые проводит в жизнь. Это и «великое возрождение китайской нации» (в сокращенном виде — «китайская мечта»), и «социалистическая модернизация» с «китайской спецификой». Международный аспект решений съезда Си на встрече охарактеризовал как «углубленный обмен мнениями в сфере (глобального) управления» в целях «согласования стратегий развития». Говорилось о «долгосрочности выбора» в пользу стратегического партнерства и координации Москвы и Пекина. И между строк продвигалась вполне очевидная идея расширенного глобального геополитического баланса российско-китайской связки и созданных ею международных институтов, прежде всего ШОС, уравновешивающей влияние и мощь США, НАТО и вновь создаваемых военных блоков в АТР. Вряд ли случайно именно на фоне визита Медведева в Восточно-Китайском море стартовали очередные совместные военные учения ВМФ России и ВМС НОАК, которые продлятся целую неделю.

И все равно никакие из обсуждаемых в информационном пространстве поводов для столь экстренного по сути контакта не объясняют его необходимости. Экстравагантные версии типа «в Китай приехал преемник» или якобы утечки о просьбах Москвы к Пекину оказать военную помощь (что не раз опровергалось официальными представителями обеих столиц) рассматривать всерьез невозможно. Как и версию о том, что Россия якобы просит содействия в дислокации на фронтах конфликта воинского контингента из КНДР. Те, кто строит такие предположения, должны понимать, что, во-первых, КНДР — суверенная страна и ей не нужно ничьих разрешений, в том числе союзников. А, во-вторых, ясно, что такой поворот событий не в интересах России, ибо дает противоположной стороне, прежде всего НАТО, «зеленый свет» в направлении на линию боевого соприкосновения регулярных сил НАТО.

Какой сюжет, возможно, всплывает? В октябре Владимир Путин на неформальной встрече с главами государств СНГ в Астане пригласил собеседников в конце декабря принять участие в новой такой встрече. Заявленный повод — поддержка российской инициативы об объявлении в 2023 году Санкт-Петербурга культурной столицей. Конец декабря в этом году совпадает со столетием СССР; напомним еще раз, что именно на этот день, как сообщалось, запланирован и телефонный разговор российского и китайского лидеров. Одновременно в последние дни в российских парламентских кругах обсуждается тема воссоздания Союзного государства в формате, аналогичном современному ЕС. Если всё это суммировать, нельзя исключить, что в самом конце года нас могут поджидать некие «неожиданные» решения, первой о которых, разумеется, и будет сообщено китайской стороне как ближайшему фактическому союзнику России.

Словом, нельзя исключить, что-то «витает в воздухе», особенно на фоне безнадежного тупика в отношениях России с Западом.