Киевское «трио баянистов» сыграло на заказ в британском The Economist

Украинские события, судя по всему, входят в новую фазу резкой информационной активизации западных глубинных элит. Только за последние дни римский понтифик Франциск, провалившийся в своей посреднической миссии, признал, что принимает эмиссаров Киева, но при этом выразил сомнения в том, что конфликт закончится скоро. На этом фоне невиданную активность развил знаковый британский журнал The Economist, в котором одно за другим появились три интервью высокопоставленных представителей киевского режима, самого Зеленского и двух его военачальников — главкома ВСУ Залужного и «сухопутного» главкома Сырского.

The Economist — СМИ, тесно связанное с Ротшильдами, отражающее интересы «глубинного государства», ведущие позиции в котором принадлежат финансово-олигархическим элитам, связанным с Банком Англии и Федеральной резервной системой (ФРС) США. Франциск же выполняет функцию «духовного окормления» этого альянса с тех пор, как согласился прикрыть своим «авторитетом» олигархический междусобойчик «Совета по инклюзивному капитализму». В свою очередь тот тесно связан с международным чиновничеством ООН, рядом персоналий, отвечающих за так называемый «зеленый переход» (например, экс-глава Банка Англии Марк Карни). Зачем «глубинникам» активизация украинской темы? Давайте разбираться.

Кто платит — тот и заказывает музыку. Это незыблемое правило рыночного капитализма работает и в политике. Поэтому киевское «трио баянистов» выдало в «эфир» The Economist не отсебятину, а строго то, что от них хотели услышать заказчики. Говорил каждый о своем, но фрагменты, подогнанные друг к другу, сформировали вполне определенный пазл. Речь у всех шла о продолжении войны «до победного конца». Причем роли были четко распределены; если военачальники ограничивали полет своей фантазии «границами» 24 февраля, то «зе-фюрер» простер свой «затуманенный взор» намного дальше в дебри «большой стратегии», высказавшись за статус-кво 1991 года (то есть с Крымом в составе Украины).

Залужный с Сырским, всячески избегая темы треугольника в их конфликте между собой, а еще Залужного с Зеленским и игрищ последнего с Сырским же, функции также распределили. Сырский ограничился хвалебными одами «децентрализованному» командному стилю НАТО, который, на его взгляд, выгодно отличается от российского «иерархического». Залужный же позволил себе «монолог стратега», демонстрирующий недюжинные политические амбиции. В нем, однако, четко просматривался ряд вещей, в том числе явный комплекс неполноценности перед российским главкомом генералом Суровикиным («смотришь на него и понимаешь, что или задачу выполнишь, или тебе …» — англичане перевели этот «ненорматив» хоть и с идиоматической коррекцией, но без купюр).

Отметим, что натовская «децентрализация» — скопированный у американцев упор на специальную подготовку сержантского состава, о которой в ВСУ «слышали звон, да не знают, где он». То есть это не что иное, как дешевый популизм игр «в демократию».

Весьма специфичен взгляд главкома ВСУ на опыт Великой Отечественной войны, где он нелестно высказался о маршале Победы Г. К. Жукове, повторив дешевые измышления западной пропаганды (не имеющие ничего общего с комплиментарными по отношению к легендарному советскому полководцу выводами западной военной науки). И дав тем самым собеседникам «кодовый сигнал» «Я — свой», перешел к главному. А именно: взяв быка за рога, пообещал интервьюеру запросить у американского генерала Милли (начальник ОКНШ — Объединенного комитета начальников штабов) для выхода «на рубежи 23 февраля», наряду с системами ПРО и ПВО, триста танков, шесть-семь сотен БМП и пятьсот гаубиц. Аппетиты нехилые, но корреспондент The Economist, не моргнув глазом, «политкорректно» обходит здесь два показательных момента.

Первый: что запросы Залужного опустошают арсеналы НАТО, порождая в альянсе обоснованные подозрения, что многое уходит «на сторону». Что в общем-то правда. Помните, читатель, российский удар «Калибрами» по Дому офицеров в Виннице? Так вот тогда в этом «очаге культуры» под эгидой эмиссаров британских и французских спецслужб проходили «торги» по поставкам натовского вооружения неким «покупателям» из региона Ближнего Востока; «сделка», как мы понимаем, тогда не состоялась, но сколько было других прецедентов!

Второй момент: интервьюер в рамках сложившейся мизансцены явно понимает, но так и не задает напрашивающегося вопроса: что если «русские» не просто накапливают резервы для новых операций, а играют в долгую, перемалывая живую силу и технику ВСУ и НАТО? Нет, журналист остается строго в рамках редакционного задания, и не звучит ни этот вопрос, ни — в ответ на патетические нотки главкома, что у него каждая жертва «отзывается в груди» — о том, откуда тогда 32,5 тыс. пропавших без вести? Напомним, что эту информацию распространили в Сети представители хакерского сообщества, добыв ее из компьютера начальника генштаба ВСУ. Не было вопроса и об общих потерях, о которых некоторое время назад проболталась глава Еврокомиссии фон дер Ляйен, назвав их свыше 100 тыс.

Купируя возможный неприятный поворот интервью, Залужный принимается эпатировать интервьюера «блестящими» перспективами выхода на Мелитополь, до которого «всего» 84 км, и от которого можно держать «под огневым контролем» крымский перешеек; разумеется, если НАТО подбросит еще техники, вооружений и боеприпасов. Автора же этих строк, как отставного, но военного, честно говоря, шокировал другой генеральский пассаж. Про силы, которая Россия «наверняка» накапливает «где-то за Уралом». Вот эти «наверняка» и «где-то» в устах командующего, учитывая стопроцентный объем стекающейся к нему разведывательной информации и доступ к спутниковым системам НАТО, если о чем и говорит, то только об ограниченной профпригодности. Или, на военном языке, о несоответствии занимаемой должности. И правда, «иногда лучше жевать, чем говорить». Особенно такое.

Все эти «косяки» в полной мере всплыли и в главном интервью — Зеленского; по сценарию, написанному заказчиками, он как бы «подводил итоги», поставив в центр все ту же заезженную пластинку: «Почему я против замораживания этой войны?». И вот именно клоун-президент, в отличие от «бравых» военачальников, и повторил за понтификом Франциском ту мысль, что конфликт продлится долго. Дескать, если его «заморозить», то «они» потом опять вернутся, «лепит горбатого» Зеленский. Забывая, видимо, в этот момент, подобно глухарю на току, про недавние откровения Ангелы Меркель насчет Минских соглашений.

Почему же Зеленский так опасается «заморозки» именно сейчас, хотя предыдущая «заморозка» сроком на восемь лет, обошедшаяся многострадальному Донбассу в 14 тыс. человеческих жизней, только усилила ВСУ, дав им, благодаря поддержке Запада, еще и карт-бланш безнаказанности за свои военные преступления?

Потому, что он сильно опасается. С одной стороны, периодически усиливающегося давления со стороны Вашингтона, требующего «мира или наступления на фронте». Ибо ничтожество, вынесенное наверх восходящей пеной трагических событий, очень хорошо понимает, что наверху оно, пока идут военные действия; закончатся они — дай бог ему унести ноги, хотя в общем-то и бежать некуда. А наступление — оно ведь может и провалиться, на что, страхуясь, намекал и Залужный. С другой стороны, ничтожество понимает, что останься оно на месте без власти — получит от своего народа такой «счет», от которого лучше сейчас этим же народом и прикрыться, спекулируя «зашкаливающими» процентами за продолжение сопротивления, которыми он демагогически парирует «неудобный» вопрос про «желающих вернуть домой своих детей». Больше всего Зеленский боится прямого приказа из Белого дома остановить военные действия. Того, что, как он говорит, ему укажут: «Потому что пришло время сделать это, и вы должны», — откровенничает он с интервьюером.

Никаким гарантиям и никакому госсекретарю Блинкену, предлагающему вариант «на 24 февраля», загнанный в угол Зеленский не верит. Понимает, что проиграет, прикрываясь формулировкой «это не будет финалом», и ссылается на Будапештский меморандум, по которому ядерное оружие из бывшего СССР было свезено в Россию.

Забывает он, правда, об одном: в тот момент, когда американцы стригли купоны со своей, как им казалось, победы в Холодной войне, консолидация военного атома в одних руках, чтобы проще было потом «выдергивать ядерные зубы», была в их интересах. Не случайно так старался один из предшественников Блинкена — Джеймс Бейкер. Поэтому на мнение Киева и других постсоветских столиц в Вашингтоне просто наплевали, подписав им «с барского плеча» гарантии, которые никто и никогда не собирался выполнять.

О самом главном Зеленский пытается рассуждать в конце интервью, но полностью эту концовку проваливает. С одной стороны, он не хочет переговоров с Владимиром Путиным, ибо боится, что тот «уйдя, потом вернется». С другой, Зеленский уповает на Путина, называя его «единственно способным повернуть с военного пути на дипломатический». Что это — раздвоение личности? Возможно. Но скорее всего — тот же комплекс неполноценности, что и у Залужного перед Суровикиным.

«Только он может это сделать», — чуть ли не со слезами на глазах твердит Зеленский, отчетливо, видимо, понимая, что возможности остановить военные действия существуют. Только вот ключи находятся отнюдь не в Киеве, где просто исполняют команды, а в Вашингтоне и в какой-то мере в Лондоне. Но оттуда, судя по редакционному заданию, с которым его вытащили в «эфир» The Economist, звучит только одна команда: воевать «до последнего украинца». И все более подозревает неудачник, запрыгнувший не в свое кресло, которому эта «шапка» — «не по Сеньке», что если эта команда и поменяется на более миролюбивую, то не сносить ему головы. Ибо планида его давно предрешена, и повлиять на это решение он если и может, то только отпетой военной оголтелостью, из которой возврата в нормальное психологическое состояние, не говоря уж о политическом, не существует. Вот Путин — тот хозяин своих действий, вполголоса завидует Зеленский, пытаясь отыскать понимание или сочувствие хотя бы у сидящего напротив журналиста.

И самое последнее — то, с чего начали. Чего добиваются олигархические заказчики The Economist, так отчаянно муссирующие украинскую тему? На наш взгляд, просто готовят общественность к решениям, которые не понравятся отпетым русофобам. И при этом проговариваются «по Фрейду», сигнализируя, что план, по которому шли и действовали, начинает сбоить. Ибо совсем недавно в таком же провокационном ключе они же пытались раздуть из ковидных протестов в Китае чуть ли не «новую Тяньаньмэнь». Тщетно — и там, и здесь. Ибо собака лает, ветер — носит, а караван — идет. И прибудет по назначению.