Специальная военная операция России на территории бывшей УССР и бряцание ядерным оружием против Запада возродили дебаты о ядерном оружии. В прошлом году в силу вступил договор ООН о полном запрещении такого оружия, однако среди 86 подписавших его сторон не было ни одного из девяти ядерных государств мира. Как эти государства могут оправдать обладание оружием, которое подвергает риску всё человечество, задается вопросом бывший помощник министра обороны США Джозеф Най в статье, вышедшей 6 сентября в The Strategist.

Иван Шилов ИА REGNUM
Ядерный взрыв

«Это уместный вопрос, но его следует рассматривать наряду с другим: если Соединенные Штаты подпишут договор и уничтожат собственный арсенал, смогут ли они сдержать Россию от действий в Европе? Если ответ отрицательный, следует также подумать о том, неизбежна ли ядерная война», — подчеркнул он.

Най отмечает, что такой вопрос задается не впервые: в 1960 году британский ученый и писатель Чарльз Перси Сноу пришел к выводу, что с «математической» точностью можно сказать о том, что в течение десятилетия произойдет ядерная война. Возможно, это было преувеличением, но многие считали, что предсказание Сноу можно будет считать верным, если война произойдет в течение столетия. В 1980-х годах сторонники ядерной заморозки, такие как Хелен Калдикотт, вторили Сноу, предупреждая, что наращивание ядерного оружия «сделает ядерную войну математически неизбежной».

Те, кто выступает за отмену ядерного оружия, часто отмечают, что если один раз подбросить монету, шанс выпадения решки равен 50%. Если же подбросить ее 10 раз, вероятность того, что выпадет решка хотя бы один раз, возрастает до 99,9%. Вероятность ядерной войны в 1% на протяжении следующих 40 лет возрастает на временном промежутке в 8 тыс. лет до 99%.

«Рано или поздно обстоятельства повернутся против человечества. Даже если каждый год сокращать риски наполовину, свести их к нулю не получится никогда», — указывает аналитик.

Однако когда речь идет о ядерном оружии, аналогия с подбрасыванием монетки едва ли отражает действительность. Дело в том, что она предполагает независимые вероятности, тогда как человеческие взаимодействия больше похожи на игру в кости. То, что происходит в одном броске, уже на следующем может изменить вероятность. В 1963 году, сразу после Кубинского ракетного кризиса, вероятность ядерной войны была ниже именно потому, что в 1962 году она была выше. Простая форма закона средних чисел не обязательно применима к сложным человеческим взаимодействиям. В принципе, правильный человеческий выбор может снизить вероятность развития тех или иных событий.

(сс) US Government
Эдлай Стивенсон демонстрирует аэрофотоснимки пусковых установок советских ракет на Кубе Совету Безопасности ООН

Вероятность ядерной войны зависит как от независимых, так и от взаимозависимых вероятностей. Модели подбрасывания монеты могла бы соответствовать война, начавшаяся чисто случайно, но такие войны редки, и любые случайности могут оказаться ограниченными. Более того, если случайный конфликт останется ограниченным, он может спровоцировать будущие действия, которые еще больше снизят вероятность более крупного конфликта. И чем дольше период, тем больше шансов, что что-то может измениться. Через 8 тыс. лет у людей могут возникнуть гораздо более насущные проблемы, чем ядерная война.

«Мы просто не знаем, что такое взаимозависимые вероятности. Но если мы основываем наш анализ на истории событий после Второй мировой войны, мы можем предположить, что годовая вероятность не находится в верхнем диапазоне распределения», — заметил Най.

По некоторой информации, во время кубинского ракетного кризиса тогдашний президент США Джон Ф. Кеннеди оценил вероятность ядерной войны от 33% до 50%. Однако это не означало, что начнется неограниченная по масштабу ядерная война. Пообщавшись с участниками тех событий, Най с коллегами узнал, что, несмотря на огромное превосходство ядерного арсенала США, Кеннеди сдерживала даже малейшая перспектива ядерной войны. И исход кризиса едва ли можно было бы назвать чистой победой Америки, поскольку по итогу Вашингтон должен был пойти на компромисс, который включал в себя тихое удаление американских ракет из Турции.

(сс) Central Intelligence Agency
Джон Кеннеди на совещании с командующим ВВС США

Нашлись и те, кто, указывая на математическую неизбежность ядерной войны, настаивал на одностороннем ядерном разоружении, переворачивая лозунг Холодной войны, согласно которому будущим поколениям лучше быть красными, чем мертвыми. Тем не менее забыть о том, как создавать ядерное оружие, человечество уже не сможет, а координировать отмену между девятью или более идеологически разными государствами, обладающими ядерным оружием, было бы, мягко говоря, чрезвычайно сложно. Безответные односторонние шаги могут приободрить агрессоров, увеличивая шансы на неудачный эндшпиль.

«Мы понятия не имеем, как далекие будущие поколения будут рассматривать полезность, на какие риски они будут идти, а также что люди будут ценить через 8 тыс. лет. Хотя наши моральные обязательства перед ними заставляют нас очень внимательно относиться к выживанию, эта задача не требует полного отсутствия риска. Мы обязаны будущим поколениям примерно равным доступом к важным ценностям, включая равные шансы на выживание. Это отличается от попытки объединить интересы веков неизвестных людей в какую-то непостижимую сумму в настоящем. Риск всегда будет неизбежным компонентом человеческой жизни», — продолжил Най.

Ядерное сдерживание основано на парадоксе удобства использования. Если оружие полностью непригодно для использования, оно не способствует сдерживанию. Но если оружие слишком пригодно для использования, может произойти ядерная война со всеми ее далеко идущими последствиями.

«Учитывая парадокс удобства использования и взаимозависимые вероятности, связанные с человеческими взаимодействиями, мы не можем искать абсолютный ответ на то, что представляет собой «просто сдерживание». Ядерное сдерживание не всегда правильно или полностью неправильно. Наше согласие на сдерживание должно зависеть от определенных условий», — подчеркнул аналитик.
Иван Шилов ИА REGNUM
Ядерное оружие

Традиция справедливой войны, которую человечество выработало на протяжении веков, предполагает соблюдение трех соответствующих условий: справедливая и соразмерная причина, ограничение средств и разумный учет всех последствий.

«Из этих условий я вывожу пять ядерных максим. Что касается мотивов, мы должны понимать, что самооборона является справедливой, но ограниченной причиной. Что касается средств, то мы никогда не должны относиться к ядерному оружию как к обычному оружию, и мы должны свести к минимуму ущерб невинным людям», — отметил он.
«А что касается последствий, мы должны снизить риски ядерной войны в ближайшем будущем и попытаться со временем уменьшить нашу зависимость от ядерного оружия. Бомба в подвале сопряжена с некоторым риском, но не таким большим, как бомбы на передовой», — добавил Най.

Специальная военная операция на территории бывшей УССР стала напоминанием о том, что неопределенности и риска избежать невозможно. Стало, как никогда, важно с течением времени сокращать ядерные арсеналы или отказываться от него. Ричард Гарвин, создатель первой водородной бомбы, подсчитал, что «если вероятность ядерной войны в этом году составляет 1% и если каждый год нам удастся снизить ее до 80% по сравнению с предыдущим годом, то кумулятивная вероятность ядерной войны за все время составит 5%».

«При такой вероятности мы можем жить нравственной жизнью», — заключил Най.