Киссинджер и «украинский вопрос»: в чем интерес «глубинного государства»?

Интервью экс-госсекретаря США и «патриарха» американской внешней политики Генри Киссинджера официозу глобально-олигархического «политбюро» The Wall Street Journal (WSJ) вышло именно в тот момент, когда Вашингтон, с одной стороны, продолжает курс на максимальное обострение напряженности, нагнетая ее поддержкой киевского и тайваньского режимов. С другой стороны, наблюдатели пока это не вполне заметили, стоящие за WSJ транснациональные элиты предпринимают экстраординарные усилия по преодолению в США внутреннего раскола.

Поясним. Заявление члена палаты представителей от демпартии Кэролин Мэлони о том, что Джо Байден не должен и не будет баллотироваться на второй президентский срок, совсем не случайно совпало с беспрецедентным наездом на республиканского экс-президента Дональда Трампа, уже объявившего о готовности баллотироваться в 2024 году в президенты. Обыск ФБР во флоридском имении Трампа Мар-а-Лаго не привел к серьезным результатам, но формальный повод для возбуждения уголовного дела дал, ибо были обнаружены комплекты секретных и даже совершенно секретных документов. Пусть не связанных с ядерным оружием, что искали, но дающих основания «припаять» отставному президенту трехлетний срок, который не даст ему баллотироваться на выборах. Такое впечатление, что «концептуальный контур» американской и глобальной власти, почувствовав опасность внутреннего хаоса, взял курс на устранение из будущего решения вопроса о власти в США обоих насмерть сцепившихся конкурентов — и Байдена, и Трампа, чтобы таким образом повысить выживаемость политической системы. И восстановить привычный двухпартийный консенсус, который в последнее время, по оценкам социологов, на фоне их борьбы подвергся сильной эрозии.

В этот момент и выступил Киссинджер, во многом до сих пор, несмотря на 99-летний возраст, остающийся рупором этого самого «концептуального контура». Мировые, в том числе российские СМИ наперебой цитируют фрагменты его выступления, которые, как представляется, более важны не сами по себе, а в соответствующих коннотациях. Ибо есть более важная вещь, тесно связанная с проблемами, появившимися у «нанайских мальчиков» Байдена и Трампа. Вернувшись к теме «развода» России, в образе тогдашнего СССР, с Китаем, Киссинджер, стоявший у истоков этой спецоперации, по сути, открытым текстом обвинил нынешних архитекторов американской внешней политики в том, что ситуацию они безнадежно упустили. И оказались в глубоком «хвосте» у отвергнутого в свое время истеблишментом Ричарда Никсона, которому удалось развести Москву и Пекин между собой.

А сегодня время на повторение этого маневра, с его точки зрения, безнадежно упущено, и Вашингтону придется «по одежке протягивать ножки». Ибо «бездари» из Госдепа, ангажированные идеей навязывания «ценностей», довели ситуацию до фактического преддверия войны между США с одной стороны и Россией и Китаем с другой. И своей твердолобой тупостью спровоцировали против себя двусторонний альянс, от которого еще в «Великой шахматной доске», в конце прошлого века, предостерегал антипод Киссинджера — Збигнев Бжезинский. (В данном случае американский «Кощей Бессмертный», обращаясь к наследию своего покойного визави, символизирует тот самый двухпартийный междусобойчик, в разрушении которого косвенно обвиняет недальновидных нуворишей от постсоветского периода внешней политики США).

Настаивая именно на таком прочтении интервью, не можем отказать себе в удовольствии констатировать, что подобная полемика внутри США и коллективного Запада (который, правда, имеет к ней отношение не большее, чем союзники СССР к внутренним раскладам в свое время в Москве) показывает глубину внутреннего кризиса. По сути, Киссинджер признает «перестроечный» характер внутренней политики США, отбрасывающей проекцию на действия и последствия этих действий Вашингтона на международной арене.

Киссинджер, подчеркнем это, выступил в канун инспирированных безрассудством Вашингтона ударов ВСУ по Запорожской АЭС. Они ставят Восточную Европу перед перспективой радиационной катастрофы, на порядок худшей, чем чернобыльская. Кроме того, они откровенно приближают непосредственное вовлечение НАТО в конфликт с Россией. Важно также, что Киссинджер отметился своим интервью не после, а в преддверии провокационного вояжа спикерши нижней палаты Конгресса США на Тайвань. У нас в стране об его июльском выступлении стало известно много позже, чем в Америке, но это позволяет глубже оценить его последствия. Главное из них: узел внутреннего противостояния в Вашингтоне затягивается всё сильнее. Ибо пребывающее у власти примитивно-глобалистское лобби, закусив удила, отреагировало на весьма сдержанную критику из концептуальных кругов американского истеблишмента до предела эмоционально и экспансивно, дав понять, что «бывшие» вмешиваться в текущие дела не должны, а «нынешние» готовы (и будут!) делать то, что им заблагорассудится.

Коротко о том, чем чревата подобная ситуация. Публичные власти управляют указами, законами, распоряжениями, директивами и другими подзаконными актами. У концептуальных властей, не имеющих доступа к рычагам оперативного, «ручного» управления, другая методика действий. Они создают мизансцены, в которые помещаются действующие власти, вынужденные реагировать на вызовы этих мизансцен, отвлекаясь тем самым от своих собственных приоритетов. Новый, вслед за Нэнси Пелоси, вызывающий визит в Тайбэй делегации американских конгрессменов во главе с сенатором-демократом Эдом Марки — это вызов не только Китаю, но и реалистам в американской политике, идеи которых в публичном поле озвучивает Киссинджер.

Публичная власть США бросает перчатку концептуальной власти, и это, несомненно, будет иметь последствия, но скорее всего, не моментальные, а долгоиграющие. Правоту Киссинджера и тех, чье мнение он озвучивает, по-видимому, осознают военные круги США, которые демонстративно открестились от инцидента со взрывами на российском военном аэродроме Саки в Крыму. Дескать, США «не поставляли Украине ничего такого, из которого мог быть нанесен такой удар». В Пентагоне в данном случае не врут. Солидарное мнение экспертов: это была диверсия, а некоторые ТГ-каналы уточняют причастность к ней украинского спецназа. По сути, американские военные косвенным образом дают понять, что как минимум встревожены активностью поставок ВСУ вооружений, решения о которых принимаются выжившей из ума, по их мнению, публичной властью, выгребающей к тому же американские и в целом натовские военные арсеналы. То есть приносящей стратегию в жертву тактике, завязанной на сиюминутные политические и клановые, шире, предвыборные интересы.

Словом, чем более Белый дом, действующий в публичном информационном поле, упрямствует в своих заблуждениях и закручивает спираль не только внешнего, но и внутреннего противостояния, тем более резкой и непредсказуемой рискует стать намечающаяся этим противостоянием смена мизансцен. И начавшееся устранение с политической авансцены Байдена и Трампа — лишь один, наиболее видимый и демонстрационный прецедент этих грядущих перемен. Следует понимать: США находятся на пороге кризиса даже не из-за одновременного противостояния с Россией и Китаем. Они в этой ситуации потому, что публичная власть на глазах выходит из-под контроля концептуальной, создавая при этом непропорциональные нагрузки и риски для двухпартийной системы, которая концептуальной властью сохраняется и поддерживается в качестве непременного условия стабильности и предсказуемости, отражающей внутренний баланс интересов. Разумеется, не общественных, а корпоративно-клановых, которые на деле Америкой и управляют.

С тем, что означает интервью Киссинджера в WSJ, разобрались. Но для нас, в России, еще более важно понять, к чему в условиях «стычки» с Белым домом ведут дело элиты так называемого «глубинного государства». Внутри США понятно, что они, скорее всего, принялись играть на радикальное обновление публичного поля, причем в обеих партиях; не исключено, что детонатором послужат ноябрьские промежуточные выборы, которые демократы предсказуемо проиграют, а республиканцы, скомпрометированные и дезориентированные преследованием Трампа, не смогут выиграть. То есть упустят победу, критерием которой является получение перевеса в обеих палатах Конгресса. «Возьмут», скажем, лишь одну из палат, лишив тем самым себя дальнейшей инициативы в виде ожидаемой попытки импичмента Байдену. (Здесь следует иметь в виду утечки, которые указывают на планы Трампа возбудить процедуру отстранения Байдена под беспрецедентным с «уотергейтских» времен предлогом фальсификации итогов выборов 2020 года, сделавших его президентом за счет махинаций с почтовым голосованием; реализация этого сценария ввергает США в конституционный кризис).

Что касается нашей страны, то Киссинджер за последние три месяца совершает уже третий подход к перспективам завершения украинского конфликта, что с головой выдает то значение, которое уделяется ему в концептуальных кругах. Проследим эволюцию сказанного «мэтром». В мае, в рамках ВЭФ в Давосе, Киссинджер «предположил», что Украина в итоге военных действий уступит России часть территории. Затем, вдохновленный, видимо, решениями мадридского саммита НАТО, прежде всего по увеличению сил на восточном фланге альянса, полпред «глубинного государства» принялся шантажировать Москву, дополнив «давосский» сценарий еще двумя: бесконечным затягиванием конфликта и/или российским поражением — возвратом сторон на исходные позиции 24 февраля. Между строк тогда читалось, что Россия «должна удовлетвориться» сохранением контроля над Крымом и Донбассом, а если погонится за чем-то большим, то рискует лишиться и этого.

Что сегодня? Обвиняя власти США в том, что именно они своими непродуманными действиями спровоцировали нынешнюю ситуацию гибридной войны на два фронта, которая может перерасти в горячую, Киссинджер призвал Запад не нагнетать напряженность. И избежать вооруженного конфликта с Россией и Китаем. Что мы видим? Две вещи. Во-первых, свои призывы известный кукловод адресует уже не Москве, а Вашингтону, императивно предупреждая последний, что если тот не смирится с сохранением российского контроля над Крымом, Донбассом и другими освобожденными от киевского режима территориями, то сильно рискует. Во-вторых, оба «мадридских» сценария — затягивания военных действий и поражения России — Киссинджер с повестки снимает, возвращаясь к «давосскому» варианту неизбежности украинских территориальных уступок.

В чём подвох? Во-первых, в том же, что и в мае. Не мытьем, так катаньем верхи даже не американской, а транснациональной «тусовки», олицетворяемые Киссинджером, пытаются внушить Москве невозможность полной и окончательной победы на Украине. Сегодня они готовы согласиться со многим. Не только с фактическим крахом идеи украинской «анти-России», но и с передачей под суверенитет Москвы всех освобожденных российской армией территорий. При этом и речи уже не идет о каком-то «поражении» России; напротив, республиканский официоз The Washington Post, комментируя положение сил киевского режима на юге, признает, что ни о каком наступлении ВСУ на Херсонщине не может идти и речи. Следовательно, восстановление февральского «статус-кво», о котором Киссинджер мечтал на рубеже июня-июля, априори невозможно. Во-вторых, и это главное: соглашаясь со «сдачей» России значительной части востока Украины, Киссинджер и Co, чьи интересы он озвучивает, осторожно, но протаскивают идею «отношения к Украине как к члену НАТО» — теперь, «после всего того, что случилось».

Если раньше России угрожали, пугая «последствиями» того, если она пойдет дальше на запад, то теперь нас упрашивают дальше не ходить, удовлетворившись имеющимся. При этом над точкой зрения Киева, которая заключается в том, чтобы «никаких переговоров и перемирий с врагом до его изгнания», в Вашингтоне теперь, по сути, смеются, понимая, что за этим не стоит ничего. И что те 35 тыс. личного состава ВСУ, которые, по некоторым сведениям, пытаются подготовить и вооружить западным оружием в западных областях Украины, вряд ли на что повлияют принципиально. Складывается впечатление, что Запад на словах нет, но на деле, по факту, признает даже результаты будущих референдумов о присоединении к России украинских областей, в которых российскими усилиями налажена мирная жизнь. Но ему тем не менее позарез нужен антироссийский форпост с «украинским» названием. Не только как плацдарм, но как символ русского раскола, который, сохраняясь, самим фактом своего существования несет в себе элементы смуты и раздора.

Для чего? Пока существует Украина — в любых границах, но в нынешнем «антироссийском» формате, у Запада остаются шансы на перехват утраченной им 24 февраля стратегической инициативы. Если Украины не станет — эти шансы исчезнут, растворившись в пространстве и времени, как утренний туман или весенний снег. Именно этот месседж, на наш взгляд, и содержится в интервью Киссинджера WSJ. Что это значит для России? Из двух вариантов восстановления Большой Страны, судьба которого зависит от исхода кризиса на Украине — отмены Беловежских соглашений и приращения Российской Федерации за счет оставшихся за ее пределами исконно русских территорий — историческая судьба выбрала второй вариант. Украинский субъект дезавуации Беловежья мог состояться в том случае, если бы восточноукраинские элиты весной пошли навстречу Москве, а не стали бы играть в подлые корпоративные игры, пытаясь спасти собственную власть и собственность за счет украинского народа.

Но именно это, вопреки инстинкту самосохранения и исторической ответственности, они и сделали. Бог им судья, и именно теперь, на фоне западных истерических маневров, которые отражает интервью Киссинджера, становятся до конца понятными мартовские, весьма сдержанные, но явно высказанные на пределе эмоций соображения Владимира Путина о том, что «если так дальше продолжится — Украина лишится государственности». Киссинджер и иже с ним очень хорошо понимают эту дилемму и осознают, что противопоставить этому, кроме горячего полномасштабного военного столкновения с Россией, причем с неясным исходом, им нечего. Задача Киссинджера и ему подобных — любой ценой удержать Москву от решительных шагов в разрешении «украинского вопроса», спустить ситуацию «на тормозах», в расчете, проиграв на полях сражений, взять затем реванш в тиши переговорных кабинетов с помощью пятой колонны.

Позволим?