Лидер оппозиции Сергей Багапш, уверенный в своей победе в президентских выборах, состоявшихся полтора месяца назад в непризнанной республике Абхазия, готовится к инаугурации. Его конкурент экс-премьер-министр Рауль Хаджимба вместе с единомышленниками настаивает на проведении новых выборов. Совершенно очевидно, что сложившаяся ситуация может привести к новым и еще более серьезным политическим осложнениям.

Как воспринимается все это в Тбилиси? Как может такая ситуация повлиять на процесс урегулирования грузино-абхазского конфликта? Какова точка зрения премьер-министра Грузии Зураба Жваниа?

Сложившаяся в абхазской реальности обстановка, к сожалению, чревата дальнейшим обострением и свидетельствует о развитии политического кризиса. Но более всего мы обеспокоены, конечно, демонстративным вмешательством в абхазские процессы российской стороны. Не скрою, мы были крайне удивлены и встревожены, когда сразу после голосования МИД России охарактеризовал так называемые президентские выборы в Абхазии как "справедливые и демократические". Какие же это справедливые выборы, если 300 тысяч беженцев, изгнанных из Абхазии, а это более 60 процентов населения, не имели возможности голосовать. Это люди, права которых нарушены, а жизнь - искалечена. И как же к подобным выборам можно относиться серьезно, понять нельзя.

Не может не беспокоить и то, что российское руководство не стало скрывать симпатий и антипатий, определяя ставленника и возлагая на него вполне определенные надежды. Следовательно, надо думать о том, что "проталкивая" его в будущие руководители Абхазии, ставка делалась на реализацию в Абхазии, а значит и в Грузии, целенаправленного политического курса. Однако этот ставленник потерпел совершенно очевидное поражение, после чего Москва на глазах у всех снова демонстративно вмешалась в процесс разбирательства и вызвала, как это ни покажется удивительным, обоих кандидатов в Совет безопасности РФ. Консультациям было уделено немало времени, но успешными их скорее всего назвать нельзя, если учитывать дальнейшее развитие событий. Я уже говорил, и могу повторить еще раз, что прошло вот уже около двух месяцев после абхазских выборов, а в руководство этого края никто так и не пришел. Процесс затягивается искусственно, причем происходит это не в интересах стабильности в бывшей автономии. Лидер сепаратистского режима так и не появился, то есть нет политика, с которым можно было бы провести переговоры, возобновить процесс нормализации грузино-абхазских отношений и урегулирования с участием стран-друзей.

Захват правительственных зданий сторонниками Сергея Багапш стал ответной мерой на попытки оппонирующей стороны во что бы то ни стало добиться цели - сделать Рауля Хаджимбу президентом, невзирая на честный выбор большинства избирателей. Может ли ситуация выйти из-под контроля?

Предсказать опасное развитие событий не составляло труда и тогда, и уж тем более это легко угадывается сегодня, когда общественности Абхазии, избирателям навязали целый ряд грубых решений, игнорирующих их волеизъявление. Не может ведь одна сторона, которой голосующие отдали предпочтение, спокойно наблюдать, как попираются ее права, и как противная сторона без всяких оснований пытается этот успех поставить под сомнение. И не может бесконечно продолжаться ситуация, когда два кандидата объявляют себя победителями. Мы наблюдаем разные подходы. Один из них понять можно, другой - вызывает удивление и немалую встревоженность, причем прежде всего в самой Абхазии. То же самое следует сказать и о том главном, что показали еще раз эти дни: нынешнюю спорную, а для кого-то - и совершенно бесспорную, ситуацию следовало разрешить правовым путем в том городе, который является центром Абхазии, а не в двух тысячах километрах от него.

Если Россия поддерживает территориальную целостность Грузии, почему ее руководство стремится оказывать содействие тем силам, которые наиболее твердо противостоят курсу Грузии на возобновление переговоров и их конкретной направленности на урегулирование?

На этот вопрос должны отвечать представители российской стороны. Они проявляют свой интерес к проблеме и должны сами обосновать разумность и логику своих действий. Я же должен сказать, что мы недовольны нынешними грузино-российскими отношениями. Однако, несмотря на все существующие противоречия, верится, что рано или поздно Тбилиси и Москва смогут выйти на приемлемый и полезный уровень сближения и сотрудничества. Для этого необходимы общие усилия. Мы обязаны перевести дискуссии по всей проблематике отношений в нормальное, конструктивное русло, придать им такую форму и тональность, которые позволили бы найти верный маршрут к согласованным действиям и ключ к решению наиболее актуальных проблем. Надо говорить о том, как мы будем сотрудничать, а не ловить друг друга на слове или посылать взаимные упреки. Времени терять нельзя. Это касается и работы над большим рамочным договором, на который возлагаются немалые надежды. Мы рассчитываем, что этот документ станет важным шагом и стимулирующим фактором в налаживании подлинно добрососедских взаимоотношений между нашими странами. Не исключено, что уже к концу января договор удастся подготовить, а затем подойти и к моменту его подписания.

Вместе с тем, по всей вероятности, для столь обнадеживающей политической акции необходимы известные предпосылки. Но кто знает, как дальше будут происходить события в той же Абхазии или Южной Осетии?

Конечно, все, что мы наблюдаем в Абхазии, не способствует активизации переговорного процесса ни с Сухуми, ни с Москвой. В Тбилиси те выборы, которые прошли, но пока результатов не принесли, воспринимаются лишь как возможность появления во власти лица, ответственного с абхазской стороны за дальнейший процесс урегулирования. У нас, бывает, спрашивают, кого мы предпочли бы из кандидатов в абхазские руководители, полагая, что кто-то один нам подходит особенно для последующего диалога. Вынужден в очередной раз разочаровать любителей задавать подобные вопросы, плохо скрывающие желание получить если не конкретный ответ, то хотя бы какие-то признаки или намеки. Среди претендентов нет людей, с которыми были бы связаны предпочтения, проистекающие из тех соображений, что с кем-то будет особенно легко вести переговоры. Кто может знать, какой из будущих президентов более рьяно станет отстаивать идею "абхазской независимости"? И почему мы должны думать, что кто-то из них проявит особую уступчивость. Нет, конечно. Самое важное для нас сейчас состоит в том, чтобы неясность ситуации была поскорее преодолена, и чтобы не стали печальной реальностью какие-то столкновения, связанные с риском общей дестабилизации в Абхазии. Что касается Южной Осетии, то здесь определенные ясности вносятся, чему способствовала наша встреча в Сочи с лидером и другими представителями цхинвальских властей. Процесс демилитаризации в зоне конфликта, предусмотренный специальным соглашением, подписанным сторонами, начался. В эти дни оказалось, правда, что оговоренные в этом документе сроки, а именно - 20 ноября, соблюсти не удастся. Что ж, процесс демилитаризации будет продолжаться последовательно и доводиться до конца. Принимаются заодно меры, чтобы действия сторон по выводу из зоны конфликта боевой техники, оружия и подразделений не помешали местному населению подготовиться к зиме.

Нельзя однако сказать, что процесс урегулирования в Цхинвальском регионе прогрессирует. Фактически никакого продвижения за минувшие после конфликта 12 лет не наблюдается. Как и в Абхазии. Впрочем, мы вооружены прежде всего терпением и готовы способствовать реализации конструктивных решений, направленных на справедливое развязывание этих узлов. Думаю, мы вправе ожидать здесь активизацию роли России, потому что путь решения проблемы лежит через Россию. У нас есть все рычаги и возможности, чтобы мирными средствами, через переговорный процесс, организовать движение к достижению реального прогресса в региональном урегулировании и избавить общекавказское пространство - с его многочисленными очагами дестабилизации - от новых потрясений.