В начале лета 1919 года решающие события происходили на Восточном фронте. 25 мая — 19 июня Красная армия провела Уфимскую операцию, была форсирована р. Белая, 9 июня взята Уфа. Колчак уже не оборонялся, его армии отступали. Восточный фронт продолжал наступление, его целью теперь стал Урал. Еще 29 мая 1919 г. Ленин сообщил руководству фронта: «Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель революции неизбежной. Напрягите все силы». 19 июля Восточный фронт возглавил Фрунзе. Для оказания помощи Колчаку активизировались и действовавшие в Поморье белогвардейцы и интервенты. На июль 1919 года была запланирована операция по захвату Котласа. Сделать это нужно было до вывода войск интервентов, который должен был закончиться в октябре–ноябре 1919 года.

Митрофан Греков. Трубачи Первой конной армии. 1934
Михаил Фрунзе

Положение английского правительства было тяжелым. Уже к концу войны наметился подъем рабочего движения. 1 мая 1918 г. в демонстрации в Глазго приняли участие более 100 тыс. чел. С активистами пытались расправиться, обвиняя их в предательстве. За этими обвинениями следовали аресты, за арестами — демонстрации протеста. Но в 1919 году страну буквально лихорадило. Матросы и солдаты устраивали забастовки, требуя демобилизации. Ллойд-Джордж, к вящему неудовольствию военных, требовал ускорить ее, чтобы не проиграть выборы. 20 января 1919 года в Саутгемптоне около 20 тыс. солдат отказались подчиняться приказам. Волнения продолжались несколько дней. Это был далеко не единичный случай. Во многих военных лагерях солдаты делали то же самое, волнения охватили даже армию во Франции, где действовало военное положение. Одновременно забастовки прошли и на промышленных предприятиях. В Глазго остановили работу все основные промышленные предприятия. 27 января 1919 г. в собрании забастовщиков в Сент-Эндрью Холле приняло участие свыше 30 тыс. чел., причем само здание могло вместить не более 3 тыс. чел., остальные слушали речи, которые были весьма горячими, на зимней улице. Затем рабочие прошлись маршем по городу.

Шотландия была регионом, где располагались главные базы королевского флота. Настроения рабочих постепенно просачивались во флот. Даже его традиционно суровые уставы не помогли избежать проблем. Уже в 1918 году волнения начались на главной базе Royal Navy в Росайте. В начале января 1919 г. докеры распрогандировали здесь экипаж крейсера, который должен был быть направлен в Архангельск. 13 января 1919 г. патрульное судно Killbird в Милфорд-Хавене подняло красный флаг. Волнения начались и на эскадре, действовавшей в Белом море. Перед уходом, в июне 1919 г. англичане нанесли удар по позициям советских войск и потеснили их. Развивать успех было нечем. В августе 1919 года начался мятеж в батальоне морской пехоты, стоявшем в Мурманске. Последовали жестокие приговоры, которые потом были заменены небольшими сроками тюремного заключения. Было ясно, что британские войска из красной России необходимо было убирать.

Резко активизировал свои действия Деникин. Генерал приступил к организации своего тыла. Его не устраивало казачье самоуправление на Кубани. 6–7 июня 1919 г. на совещании в Екатеринодаре, на котором присутствовали представители Донского, Кубанского и Терского казачьих правительств, Деникин поставил перед ними вопрос о том, собираются ли они подчиняться. Договориться не удалось. Наоборот, в Кубанской Раде усилились сторонники самостийников. Тем не менее было принято решение о наступлении на район Донбасса. Главную угрозу Советам теперь представляли Вооруженные силы Юга России под командованием Деникина. В состав ВСЮР входили Добровольческая, Кавказская и Донская армии. Ими командовали ген.-л. В. З. Май-Маевский, ген.-л. барон П. Н. Врангель, ген.-л. В. И. Сидорин.

Антон Деникин (сидит в центре) и члены Особого совещания при главкоме ВСЮР. Лето 1919 г

Положение армий советского Южного фронта, действовавших против ВСЮР, постоянно усложнялось. В тылу у них находилась армия Директории. Она вела тогда кочевой образ жизни, породивший шутку «В вагоне — Директория, под вагоном — территория». В мае 1919 года территория ограничивалась несколькими десятками километров железной дороги по линии Дубно — Броды, забитыми эшелонами с имуществом армии и самого «правительства». Вскоре к ним присоединились галицийцы. ЗУНР в июне 1919 г. полностью утратила контроль над Восточной Галицией. УГА объединились с армией Петлюры и укрепились на плацдарме в районе Каменец-Подольского. Таким образом, Директория в июле 1919 несколько расширила занимаемую ею территорию. В составе УГА в этот момент числилось около 85 тыс. чел., из них 48 тыс. — в строевых частях. Ей командовал ген. Мирон Тарнавский. В армии УНР на довольствии состояло 30–40 тыс. чел. Головным атаманом, то есть главнокомандующим стал Петлюра.

5 марта командующий Южным фронтом В. М. Гиттис докладывал Главкому Вацетису:

«Операции на Южном фронте в данное время ведутся войсками, чрезвычайно утомленными беспрерывным походом, огромным расстоянием, в тяжелых условиях, с боями, приобретающими последнее время все более упорный характер. Части понесли большие потери в боях, а еще больше больными, пополнения же, как я уже доносил, не успевают своевременно доходить до фронта и прибывают, совершив поход до 250 верст, что отзывается на их спайке, порядке и бодрости сил. Связь при маневрировании и переброска сил с каждым днем, благодаря вскрытию рек, делаются затруднительнее. В то же время, как вам известно, противник имеет в своем распоряжении источник солидных резервов в виде освободившихся войск Северо-Кавказского фронта и уже в течение одного февраля перебросил против Южного фронта более 14 500 штыков и 5500 сабель, не считая артиллерии и бронепоездов, причем переброска эта продолжается».

Эту переброску член РВС фронта Л. В. Колегаев считал «большой политической ошибкой», но она продолжилась. 11 марта 1919 года на верхнем Дону также началось восстание. Причиной его были многочисленные злоупотребления местных советских властей и террор против казачества, инспирированные Троцким. 11 мая он обратился со следующим призывом:

«Казачество только слепое и тупое орудие в руках монархистов-помещиков. Этой весной и этим летом мы должны покончить с южным фронтом раз и навсегда. Нужно искоренить донскую контрреволюцию. Нужно уничтожить связь трудового казака с казаком-помещиком. Нужно добить казака-помещика. Нужно заставить трудового казака почувствовать себя не казаком, а рабочим и крестьянином».
Донские казаки

Собственно, эта политика началась раньше, и именно она привела к восстанию. Троцкий в своей обычной манере призывал к самым жестоким мерам:

«Чем дольше будет продолжаться восстание, тем больше жертв будет с обеих сторон. Уменьшить кровопролитие можно только одним путем: нанося быстрый, суровый, сокрушающий удар. Нужно покончить с мятежом. Нужно вскрыть нарыв на плече и прижечь его каленым железом».

«Каленое железо» не привело к быстрым результатам, уменьшить кровопролитие не удалось, скорее наоборот. Позже на недопустимость политики, вызвавшей восстание, обратил внимание Ленин:

«В разных районах области запрещается местной властью носить лампасы и упраздняется слово «казак». В 9-й армии т. Рогачевым реквизируется огульно у трудового казачества конская упряжь с телегами. Во многих местах области запрещаются местные ярмарки крестьянским обиходом. В станице назначают комиссарами австрийских военнопленных. Обращаем внимание на необходимость быть особенно осторожными в ломке таких бытовых мелочей, совершенно не имеющих значения в общей политике и вместе с тем раздражающих население. Держите твердо курс в основных вопросах и идите навстречу, делайте поблажки в привычных населению архаических пережитках».

10 апреля на подконтрольной ему территории (72 волости, в которых проживало около 2 млн чел.) Махно провел съезд. Командовавший Украинской дивизией (в нее входили отряды Махно и Григорьева) П. Е. Дыбенко объявил съезд контрреволюционным, а его организаторов — вне закона. Начался конфликт между Махно и большевиками. Еще ранее среди махновцев ярко проявились антибольшевистские и антиеврейские настроения, бойцам категорически не нравилась дисциплина и т.д. В политическом управлении дивизии Григорьева активно действовали эсеры, которые были открыто враждебны большевикам. Массовые расправы с партийно-советским активом григорьевцы на занятых ими территориях начали проводить еще ранее, начиная с 24 апреля, но первоначально командование Украинским фронтом надеялось решить конфликт путем переговоров. 7 мая терпению пришел конец. Григорьеву предложили прекратить беспорядки, иначе его объявят вне закона. Атаман не подчинился требованиям.

Начавшийся мятеж стал ответом на приказ РВС УССР начать наступление на Румынию. При этом поначалу Григорьев клятвенно обещал выполнить этот приказ, он просил только небольшой отсрочке при его выполнении для того, чтобы собрать силы. Целью наступления было очищение Бессарабии от румын, где они только что подавили восстание против них, и оказание помощи Венгрии, на которую наступали румынские войска. Наступление планировалось на широком фронте, и бригада Григорьева была лишь его частью. Но Григорьев вообще не хотел никому подчиняться. Снова став атаманом, он призвал и к расправам над теми, кто «предал Христа». Член РВС 12-й армии Южного фронта вспоминал:

«Атаманы, только что перешедшие на сторону советской власти, как Григорьев и десятки ему подобных, или даже старые советские вожаки, выступавшие под большевистким флагом при гетмане (Коцур, Гребенка и т.п.), один за другим поднимали бунт против советской власти или, вернее, против коммунистов (понятно, не обходилось дело и без «жидов», которых резали по всякому случаю). Атаманы восставали то потому, что их стесняла всякая дисциплина, а им хотелось бесшабашной вольницы, то потому, что они были сознательными нашими врагами, часто действовавшими по указке петлюровского подполья».

Григорьевцы начали с убийств коммунистов и резни еврейского населения в местечках. 7 мая атаман издал Универсал, в котором говорил о необходимости борьбы против большевиков за Советы с беспартийными делегатами, избираемыми по национальной квоте: 80% украинцев, 5% евреев и 15% остальных национальностей. Он гарантировал свободу совести, собраний, слова и т.д. и призывал: «Народ Божий! Любите друг друга, не проливайте братской крови. Забудьте вражду партийную и преклонитесь перед властью честного труда. Да здравствует честный труд! И да погибнет всякое насилие и власть капитала!» 10 мая Григорьев решением властей УССР был объявлен вне закона, против него и его сторонников был объявлен красный террор. 13 мая это решение было подтверждено приказом Троцкого. Мятежники начали наступать сразу на четырех направлениях: на Одессу, на Черкасы — Киев, на Екатеринослав и на Кременчуг — Полтаву.

В отрядах Григорьева имелось около 15 тыс. штыков, 40 орудий, 10 бронеплощадок. 12 мая бои шли под Екатеринославом и Кременчугом. Командование Украинского фронта было вынуждено остановить переброску войск на Южный фронт. Екатеринослав было приказано удерживать при любых обстоятельствах, уже 11 мая Харьковский военный округ был переведен на военное положение, приказ по армиям Украинского фронта от 12 мая гласил: «Всякий, кто идет за Григорьевым, кто подстрекает к бунту против советской власти, — предатель и должен быть убит на месте».

12 мая Махно предложили принять участие в подавлении мятежа. Тот Григорьева не поддержал и приказал своим подчиненным твердо удерживать фронт против Деникина, но и действовать против Григорьева отказался — заявил, что ему необходимо разобраться в происходящем. Через несколько дней, правда, Махно разобрался и осудил Григорьева. Родной брат восставшего атамана поддержал советскую власть и обратился с призывом к борьбе с Григорьевым: «Оставьте его и его помощников — без вас они ничто». 13 мая была объявлена мобилизация рабочих Киева, Одессы, Николаева, Харькова, Екатеринослава и др. крупных промышленных городов 1899 и 1898 гг. рождения. Местным властям разрешалось призвать и старшие возраста. Всего армию должны были пополнить 45 тыс. чел. 14 мая войска Харьковского военного округа возглавил Ворошилов. Он распорядился подчинить части, которые должны были подавить мятеж, А. И. Егорову и Дыбенко. 15–17 мая шли тяжелые бои под Елизаветградом и в самом городе. Он несколько раз переходил из рук в руки, но в конечном итоге в нем закрепились григорьевцы.

С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов. 1919

Это был их последний крупный успех. Егоров и Дыбенко действовали довольно удачно, они разбили и отбросили войска Григорьева от Кременчуга. К 25 мая восставшие были разгромлены и рассеяны, сам атаман бежал. 29 мая кавалеристы Дыбенко заняли Херсон. За 2–3 недели войска Григорьева перестали быть организованной силой. Было захвачено около 7 тыс. пленных, 45 орудий из 52, 9 из 11 бронеплощадок. Остатки отрядов мятежного атамана отступили в степи Херсонщины, где приступили к партизанской борьбе, и часто действовали очень успешно. Победа над Григорьевым была быстрой, однако она существенным образом повлияла на расклад сил и тыл Красной армии на Украине. Кроме борьбы с атаманами и Добровольческой армией, Украинский фронт продолжал сражаться с петлюровцами и вытеснять их с правобережной Украины. Необходимость дальнейшего движения в Галицию делала неизбежным столкновение с поляками Галлера.