Создание УПЦ МП было такой же ошибкой, как и создание самой Украины

Беседа с диаконом Павлом Шульженком о принятом ранее решении епископов Украинской православной церкви выйти из общения с РПЦ и объявить автокефалию.

Когда Вы впервые побывали в Донбассе? Что Вас там больше всего поразило, зачем Вы туда отправились?

Впервые я поехал в Донбасс с последними добровольцами первой волны. Это был август 2014-го, до массированной помощи со стороны России. Русское восстание на тот момент казалось отчаянным и обреченным, но я не мог оставаться в стороне от исторического момента. Мне нужно было быть там, где решалась судьба нашего народа. Я ехал не в качестве боевой единицы, а как священнослужитель, для молитвенного сопровождения и окормления бойцов. Оружие в руки в тот раз я даже не брал.

Не скажу, что меня что-то поразило, но я нашел там потрясающее единение и ощущение новой эпохи в жизни русского народа. Тысячи людей, сплотившихся перед общим вызовом, самые отважные и отчаянные люди России тогда собрались вместе. И вот это было очень счастливым для меня моментом.

Чем Вы занимались в Донбассе?

Духовным окормлением бойцов. Молитвы утром, вечером и перед едой, перед выездами на позиции, чтение Евангелия, индивидуальные беседы на тему веры. Одного паренька даже удалось покрестить.

Как и когда возникла идея фильма «Голгофа Новороссии»?

Идея созрела по мере поступления информации о разрушениях церковных объектов и иных преступлениях Украины в Донбассе. К 2015 году, когда весной началась работа над фильмом, фактического материала было уже более чем достаточно. Впоследствии его становилось только больше, поэтому на данный момент фильм освещает лишь небольшую часть развернувшейся трагедии.

Как восприняло церковное сообщество Донбасса разразившуюся войну?

Церковное сообщество — не совсем корректное определение. В церкви, в том числе и в Донбассе, функцию выражения позиции сообщества всегда берет на себя епископат. Епископат всегда осторожен и настроен прежде всего на избежание конфликта с действующей властью. А епископат Донбасса оказался в неоднозначной ситуации, когда, находясь под властью ДНР, организационно входил в Киевскую митрополию и сверялся с ее позицией.

В таких условиях епископы решили занять максимально отстраненную позицию, исключив какую-либо поддержку ЛДНР.

В чем это конкретно выражалось? Ополченцам отказали в таинствах?

В Донецке было негласное указание не причащать военных ДНР, одетых по форме. Но в целом достаточно посмотреть на отсутствие какого-либо участия в окормлении подразделений, на отсутствие поздравлений и благословений с упоминанием Республики или ее руководства, на игнорирование общественных мероприятий, чтобы стало ясно, как относится церковь к русским в Донбассе.

У ополченцев, да и у сторонников ДНР вообще было (и остаётся) весьма негативное отношение к митр. Иллариону.

Да — по вышеперечисленным причинам.

На момент поездок в Донбасс Вы были клириком, дьяконом и жили в Санкт-Петербурге. Как отнеслось Ваше церковное начальство к этим поездкам?

Вообще церковное начальство в России всегда придерживалось позиции немногим лучше той, что была у епископов в Донбассе. Аргументация здесь простая: не хотели ставить под удар свою Киевскую митрополию. Надо ли и говорить, что такая попытка выторговать спокойствие для УПЦ МП могла лишь отсрочить неизбежное — что мы сейчас и видим.

Чем это для Вас лично обернулось?

Для меня это обернулось бессрочным запретом, который не мог быть пересмотрен даже по ходатайству владыки Димитрия Витебского. Так что моя церковная карьера на этом и завершилась.

Что значит «запрет», поясните, пожалуйста, читателям.

Запрет — это каноническая невозможность осуществлять служение в храме.

Это не лишение сана, а скорее соответствует изъятию лицензии.

Обычно для священнослужителя это означает отсутствие заработка и необходимость осваивать светские профессии.

У вас есть семья, дети?

Я вдовец. Дети есть, две девочки.

Вы упомянули о том, что в Санкт-Петербургской епархии всегда были сильны проукраинские настроения в церковной среде. Расскажите о них.

В Санкт-Петербургской епархии множество авторитетного духовенства, которое вышло в свое время с Украины, когда именно Украина являлась самым религиозным регионом Советского Союза и основным источником абитуриентов для тогда еще Ленинградской семинарии и академии.

Хорошим тоном среди либералов было вставать в оппозицию Российскому государству и делать реверансы в сторону европейской мысли. Все это в совокупности и определило возникновение такого диссидентского и проукраинского духовенства, как Георгий Митрофанов, Александр Сорокин, Александр Дягилев, Алексей Волчков, Дмитрий Симонов, скандальный священник Николай Савченко.

К этому можно добавить, что практически все эти священнослужители имеют тесные связи с европейскими религиозными организациями и фактически давно стали западными агентами влияния и ретрансляторами антироссийской риторики.

Почему Варсонофий, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, с ними не боролся?

По той причине, что такая позиция в принципе не противоречит общей внутренней политике Московского патриархата. «Плюрализм» мнений и подходов.

По сути, Московский патриархат еще со времени Февральской революции был приучен дистанцироваться от государства, и только под очень сильным нажимом в нём может проявляться патриотизм.

Поэтому до недавнего времени в патриархии даже не пытались поддерживать наше государство в его борьбе с Украиной и в проведении специальной военной операции.

Верхушка УПЦ МП приняла решение об автокефалии. Чем это вызвано и к чему это приведёт?

УПЦ МП отчасти находится в заложниках у киевского режима, и все ее высказывания и решения не следует считать самостоятельными.

Но только отчасти, потому что антироссийскими настроениями и инфернальной ненавистью пронизано сейчас практически все украинское общество, за небольшим исключением в виде лояльных умных русских людей.

УПЦ МП в принципе обречена. В украинских реалиях ничего, кроме поглощения ее Константинопольской митрополией, а то и слияние с униатами в какую-то национально-сознательную «церковь», не прогнозируется.