Русофобия британской прессы в русско-турецкую войну 1877–1878 гг
Происходящие на наших глазах события подчас обнаруживают логику повторения истории. На стороне Украины снова выступил с вооруженным нейтралитетом исторический враг России — Британия. Помощь островного королевства незалежной краине не ограничилась джавелинами и инструкторами. Британские и не только журналисты активно служат рупорами для передачи ложных известий о боевых действиях и о русской армии. Ввиду своего авторитета в качестве «свободной прессы» в «демократическом государстве» их басням верят миллионы людей по всему миру.
Повторяемость событий проявляется в схожести роли Соединенного Королевства в русско-турецкой войне 1877−1878 гг. Россия, ведя войну за освобождение балканских славян, также задела интересы европейских держав, от них же первой была Великобритания. Опасаясь падения Османской империи и выхода русских к Средиземному морю, Англия оказывала посильную помощь туркам: деньгами, оружием, флотом, инструкторами, строительством укреплений. И в те годы у англичан уже было еще одно могущественное оружие — печатная пресса.
Находившийся в то время в Лондоне русский военный агент, генерал-майор императорской Свиты Александр Павлович Горлов оставил множество донесений в Главный штаб и на имя военного министра, в которых подробно фиксировал британскую политику тех лет. Одной из самых важных тем среди донесений Горлова за 1877 год является информационная кампания, запущенная в британской прессе против России. В фонде Главного штаба в военно-историческом архиве из 134 рапортов нападкам прессы посвящено 24 рапорта.
Будучи приглашенным на вечер, который давал военный министр Г. Харди, Горлов услышал от министра, что некий британский офицер недавно вернулся с Кавказа, где был свидетелем массовых убийств мусульман русскими войсками. Горлов ответил, что полагает такое обвинение несправедливым. В рапорте, описывавшем данный инцидент, Горлов делал вывод, какой эффект может произвести такое публичное сообщение британского военного министра: «Газеты, по всей вероятности, не заметят начать новую кампанию на этот сюжет. Может быть признано будет полезным, на всякий случай, спросить Кавказское Начальство: не может ли оно объяснить происхождение столь ужасной клеветы». Данный эпизод важен тем, что упоминавшийся Горловым Г. Харди (Gathorne Gathorne-Hardy, 1st Earl of Cranbrook) возглавлял военное министерство в кабинете Б. Дизраели, лорда Биконсфильда, которое с начала войны заняло протурецкую позицию, вплоть до приготовлений к вступлению в войну против России. Поэтому для него подобные «свидетельства», вроде рассказов «очевидца», были ценными доказательствами правоты политики его кабинета, а значит — и оправданием к подготовке военной агрессии против России.
По его донесениям, пресса еще накануне войны запустила кампанию, цель которой, по словам Горлова, была выставить Россию в максимально ужасном свете. В апреле 1877 года в британской прессе были пущены слухи по поводу убийств женщин и детей среднеазиатского племени йомудов при подавлении их восстания в 1873 году, потом стали появляться публикации донесений английского консула из Варшавы, полковника Манфреда, сообщавшие о насильном обращении польских униатов в православие, сопровождавшееся истязаниями, и что с началом войны якобы на русско-турецкой границе началось массовое избиение русскоподданных-мусульман без разбору пола и возраста. Интересна выдержка из рапорта от 28 апреля/10 мая № 24 на имя генерала Гейдена о том, что скупые сообщения в русской прессе о кампании в Чечне и Дагестане британская пресса перетолковывала как признак слабости России: «Такие сведения, если они там публикуются, только поддерживают здесь понятие о внутренней слабости России и разжигают более и более вражду народа, вследствие рассказов правительственной прессы о невероятных жестокостях, с которыми каждый такой бунт усмиряется нашими войсками. Всякое небольшое сражение с кавказскими горцами превращается здесь в ужасающую драму».
Однако, данные красочные «зверства» оказались на деле немного не тем, чем их показывали британские журналисты.
Про йомудов дело обстояло следующим образом. После покорения Хивы генерал К. П. Кауфман повелел освободить всех рабов. Но так как рабский труд лежал в основе хозяйства ханства, то туркмены не спешили исполнять волю победителя. Тогда генерал постановил взыскать с туркмен денежную дань. Для этого в степь был послан отряд генерал-майора Н. Н. Головачёва, которому Кауфман послал предписание от 6 июля 1873 года № 1167, что в случае если йомуды захотят дать отпор русским войскам, то он предлагал: «Двинуться в кочевья йомудов «…» и предать эти кочевья йомудов и семьи их полному и совершенному разорению и истреблению, а имущество их — конфисковать». Предписание, конечно, не было выполнено. Когда отряд генерала Н. Н. Головачёва 8 июля захватил кочевье йомудов, разогнав их, то солдаты гуманно отнеслись к находившимся в захваченных кибитках детям. Тем не менее приказ попал в поле зрения общественности.
В Великобритании вышла книга журналиста Е. Шайлера «Turkistan by Eugene Schuyler», в которой данный приказ подтверждался словами генерала Н. Н. Головачёва, якобы сказанными им своим офицерам перед боем — действовать в черкесском духе, то есть убивать всех. Это сообщение вызвало бурю недовольства в Великобритании, возмущенной «русским варварством», и вскоре Кауфману пришлось отменить этот приказ.
Также англичане раздули из мухи слона и в отношении униатов. На Полоцком соборе 1839 года была упразднена Брестская уния 1593 года в отношении подданных Российской империи, и униаты переходили в православие. Однако, часть униатов в Царстве польском предпочла остаться под духовным омофором Римского папы. После восстания поляков в 1863–1864 гг. западнорусские католики и униаты рассматривались как неблагонадёжные подданные, однако репрессии властей распространялись исключительно на мятежников, а единичные случаи попыток невольного обращения католиков или униатов в православие признавались властями недействительными.
На Кавказе дела тоже не соответствовали данным «независимой» прессы «цивилизованной» нации. Весной 1877 года, сразу после объявления Россией войны Турции, в Чечне и Дагестане вспыхнул вооружённый мятеж. Брожение в крае наблюдалось ещё с 1876 года. Генерал-адъютант М. Т. Лорис-Меликов принял меры, заключавшиеся в постройке укреплений, выдаче солдатам по 100 патронов на ружьё и расстановке пикетов во всех горных проходах, ведущих к границам или Чечне. С началом мятежа войска предприняли ряд карательных экспедиций, но не проводили массовых репрессий против мятежников.
В некоторых местах жители аулов оказывали поголовное сопротивление, как при штурме аула Асахо 16−18 июня, против войск дрались даже женщины, забрасывая солдат камнями с крыш. В результате, на джаматах (сходах общин) в дагестанской области Дидо было объявлено, что мятежники вместе с семьями отправляются в ссылку. Командующий одним из отрядов, полковник, князь Нашкаидзе велел самим горцам разорять мятежные аулы, возможно, помня опыт князя Барятинского, натравливавшего прорусских горцев на имамат Шамиля.
На донесение о британских газетных вымыслах о Кавказе в Главном штабе было обращено особое внимание. Копии рапорта немедленно были посланы в Тифлис к генерал-лейтенанту Павлову, начальнику штаба Кавказской армии. 22 апреля 1877-го из Тифлиса в 2:42 была подана телеграмма за № 1846. В ней Наместник на Кавказе, генерал-фельдцейхмейстер, главнокомандующий Кавказской армией, генерал от артиллерии, великий князь Михаил Николаевич сообщал: «Военному министру. Английские слухи чистейшая выдумка лучшее доказательство, что везде жители встречают наши войска не только мирно, но и радушно, только в Кабулетах население встретило отряд враждебно дралось против нас. Михаил».
Однако, случайные инциденты использовались британской прессой для создания образа России как кровожадного завоевателя и угнетателя, который в нынешней войне собирается подвергнуть ужасам своей деспотии и турок. Тон британской прессы можно выразить словами, которые написала королева Виктория в личном письме лорду Биконсфильду: «Русские, это такие же тираны и варвары, как и турки». Однако, оборачиваясь на политику самой Британии к своим подданным мусульманам и католикам, возмущение мнимыми страданиями мусульман и униатов под русской властью оказываются не более чем лицемерием.
При подавлении восстаний в Индии применялись гораздо более жестокие меры, чем в Туркестане. Например, знаменитая казнь «дьявольский ветер», во время которой казнимого привязывали к пушке, и выстрелом тело приговоренного разрывалось на части. Два года спустя, донося о зверствах англичан на войне с афганцами, Горлов не удержался от восклицания: «Та самая нация, которая в прошлую турецкую войну выдумывала про наши войска самые несообразнейшие клеветы о жестокостях против турок и кавказцев и проливала такие лицемерные слёзы, — совершает над горцами нечеловеческие зверства, засвидетельствованные не врагами, — как это было сделано против нас, но их же собственными корреспондентами».
В отношении католиков Великобритании с 1678 по 1829 год действовал «Акт о присяге», согласно которому католикам запрещалось занимать государственные должности. «Акт об эмансипации» 1829 года расширил права католиков Соединённого Королевства, но высшие должности, вроде Лорда-канцлера или Лорда-лейтенанта Ирландии, были для них закрыты. Однако, такая политика угнетения Ирландии и Индии не мешала британским политикам и журналистам взваливать на Россию грехи собственной власти с целью очернения действий России.
Это давало для британской прессы пищу для продолжения запущенной кампании по выставлению России как варварской страны, которая стремится порабощать и уничтожать народы. Горлов справедливо делал выводы, что необходимо поставить британских, да и вообще всех иностранных журналистов на театрах войны под строжайший контроль.
Он обосновывал свои опасения на примере действий британских корреспондентов в дни недавней сербо-турецкой войны. Ещё в рапорте от 8/20 апреля за № 17 на имя военного министра Горлов писал, что в сербо-турецкую войну ни один британский корреспондент не был допущен в расположение турецкой армии, но свободно допускались в расположение армии сербской, в итоге все диспозиции сербов были известны туркам из газетных сообщений: «Я разговаривал недавно с одним из корреспондентов собирающихся к поездке на Дунай и не сомневаюсь, что все эти англичане имеют в виду через шпионство быть полезными туркам». Это лишь укрепило убеждение Горлова в том, что английский корреспондент в действующей армии равен шпиону.
Обобщая настроения британской прессы, Горлов писал: «Либеральные газеты — меньшинство — остаются враждебными Турции, но и из них редкие благоприятствуют России». Результаты этой накачки газетами общественного мнения не замедлили сказаться уже в июле 1877 года: «Военное настроение идёт ввысь, усиливается и полагают, что правительство не преминет этим воспользоваться. «…» Английские газеты эксплуатируют оное всячески и раздувают народную злость». К примеру, в газете Standart была напечатана заметка о том, что якобы врач одного из полков, осаждающих Плевну, бил солдат кнутом, чтобы проверить — встают ли те на ноги или нет. Однако, эта заметка вызвала бурю негодования среди читающей публики, гнев которой уже был разогрет сообщениями о зверствах, будто бы творимых русскими казаками в Болгарии. Это показывает степень успешности британской газетной пропаганды в годы русско-турецкой войны. В этом Горлов был прав, что можно увидеть на простом примере. Вся Англия распевала припев ставшей чрезвычайно популярной песни:
Wedon’twanttofightbutbyJingoifwedo
We’ve got the ships, we’ve got the men, we’ve got the money too
We’ve fought the Bear before, and while we’re Britons true
The Russians shall not have Constantinople.
Именно в этой песенке впервые прозвучало слово «by Jingo», жаргонизм от «by Jesus» (во имя Господа) — отсюда пошло слово джингоизм, обозначающее воинствующий британский шовинизм, под знаком которого прошла история Британии до начала ХХ века. Пресса не отражала мнение масс, но предоставляла готовую реакцию для масс. Накачанные антироссийскими настроениями британцы желали войны, что развязывало руки кабинету лорда Биконсфильда в дальнейших действиях против России.
Данная кампания возымела успех. Британское общество еще вчера, в 1876 году, осуждавшая турок за жестокое подавление восстаний в Боснии и Болгарии, теперь радостно поддерживало их, и «народные избранники» в британском парламенте с легким сердцем проголосовали в начале 1878 года за утверждение военного бюджета Британии. Это обеспечило Лондону ту почву, на которой он мог давить на ослабевшую после войны Россию с целью пересмотра итогов битвы за будущее Балкан.