Приднестровье на грани
В последние дни стала накаляться ситуация вокруг Приднестровья. Неизвестные атаковали с помощью гранатомётов здание министерства госбезопасности, уничтожили ретрансляторы российских радиостанций, обстрелу подверглась база в селе Колбасна в Рыбницком районе ПМР, на территории которой находятся 20 тыс. тонн боеприпасов.
На самом деле провокации в адрес Приднестровья не стали неожиданностью: ИА REGNUM писало о них еще в сентябре 2021 года, а в декабре эксперты открыто обсуждали возможность агрессии ВСУ против республики.
«Для Киева Приднестровье как бельмо на глазу», — утверждал депутат V созыва парламента Приднестровской Молдавской Республики Дмитрий Соин.
Организованные Киевом артиллерийские учения представляли для республики опасность еще до начала спецоперации ВС России, сейчас же над Приднестровьем нависла самая серьезная и непосредственная угроза.
Анализируя свершившиеся теракты, заявления официальных лиц ПМР и украинских спикеров вроде Виктора Андрусива или Алексея Арестовича, сомнения в заинтересованности и, прямо скажем, в авторстве Украины и ее спецслужб в терактах на территории республики отпадают. Теракты и обстрелы являются прологом к открытой агрессии, и Приднестровье сейчас находится на грани между миром и войной.
ПМР крайне уязвима с военной точки зрения: республика вытянута с северо-запада на юго-восток вдоль Днестра на 400−420 км, в то время как ее ширина составляет от 6 до 40 км.
Не обладая существенным военным потенциалом, республика будет не в состоянии сдержать наступление с нескольких направлений.
Все вооруженные силы ПМР на данный момент составляют 8 тыс. человек, с учётом мобилизационного потенциала — 10−12 тыс. человек. На территории ПМР также находится Отдельная группа российских войск (ОГРВ) — это порядка 2 тыс. человек.
Против республики может быть реализовано несколько сценариев развития событий. Рассмотрим их все.
Коллективное вторжение. Одной из целей провокаций и агрессии против Приднестровья является вовлечение в конфликт между Россией и Украиной третьих стран. Для Киева было бы желательным вовлечь в боевые действия Молдавию, за которой, по мысли киевских стратегов, в них неизбежно ввяжется Румыния; по возможности — Польшу, которая уже заявила о своих неоимперских амбициях как в отношении Украины (Львовская область и Волынь), так и в адрес России, где целью ставится уже не территориальные приобретения, а разрушение многовекового конкурента и соперника. В случае реализации этого сценария ВС Приднестровья будут быстро разбиты, а республика — оккупирована румыно-молдавскими войсками при поддержке Польши (например, в виде использования ВВС). Конфликт будет носить краткосрочный характер, потери сторон будут небольшими. Самые большие потери — репутационные, имиджевые, понесёт Россия как государство, не сумевшее защитить своих граждан.
Препятствием для реализации данного сценария является явное нежелание руководства Молдавии втягивать страну в конфликт, который приведет к столкновению с Россией и трудно просчитываемым на данный момент потерям. Молдавия зависит от поставок российского газа, и только один этот фактор уже может поставить её экономику на колени, что хорошо было продемонстрировано зимой 2021/2022 гг. Именно нежелание молдавского руководства втягиваться в военную авантюру вызвало заявление советника главы МВД Украины Виктора Андрусива, полное одновременно и раздражения, и надежды, и откровенного разочарования.
Одностороннее вторжение. Ряд экспертов допускает, что Украина может пойти ва-банк и в одностороннем порядке, даже несмотря на протесты руководства Молдавии, решиться на вторжение в Приднестровье. Воспрепятствовать Киеву Майя Санду не сможет: Кишинев не контролирует территорию ПМР, да и вступать в военный или иной конфликт с Украиной в его планы также не входит — это не позволяет сделать не только скромный военный и экономический потенциал Молдавии, но и практически нескрываемая война коллективного Запада против России, на фронтире которой находится Украина. Украину нужно поддерживать, и Кишинёв послушно следует этому тренду — поставляя ГСМ, например. Западные спикеры в лице Джона Болтона, и не только его, уже намекали на то, что хорошо бы Кишинёву броситься в топку и поджечь Приднестровье, а то и вообще уничтожить эту «искусственную сущность».
Проблемой для подобного сценария может быть банальный недостаток ресурсов у ВСУ: специальная военная операция России отнимает у них всё больше и больше техники и личного состава, потери большие, а восполнять их всё труднее.
Потеря Мариуполя и угроза окружения частей ВСУ в Донбассе делают проблематичным переброску в сторону ПМР частей с востока, а для интервенции и оккупации республики, по оценкам эксперта МГИМО Михаила Александрова, ВСУ может потребоваться до 200 тыс. человек. Украинское руководство не может себе позволить выделить такое количество войск, оголив группировку на востоке или Одесскую область и поставив последнюю под угрозу захвата ВМС РФ.
Помимо ресурсного и военного, существуют и препятствия дипломатического характера: формально вторжение в Приднестровье будет считаться агрессией против Молдавии, которая на протяжении десятков лет объявляла ПМР неотъемлемой частью. Поэтому, не дождавшись приглашения к вторжению со стороны Кишинёва, украинские представители декларировали временный отказ от этого сценария.
Односторонние акции. Тем не менее Украина может по-прежнему оказывать давление на ПМР — путём организации массовых диверсий, саботажа или даже воздействия военными инструментами на территорию ПМР без проведения интервенции.
Диверсии, убийства госслужащих и представителей вооруженных сил, атаки на воинские части или массированные артиллерийские или авиационные удары могут поставить республику на грань выживания: разрушить логистику, прервать производственные цепочки, создать хаос и нестабильность.
Угроза существованию республики будет служить дополнительным фактором давления на Россию, одним из инструментов в информационной и психологической войне, весьма эффективным с точки зрения разрушения репутации и образа России как мощной державы. Для проведения диверсий, массированных обстрелов или бомбовых ударов не потребуется большого количества военных ресурсов, а ВС ПМР вряд ли рискнут перейти в контрнаступление. Учения с применением артсистем и РСЗО на приграничных с ПМР территориях уже отрабатывались ВСУ неоднократно. Последний раз — осенью 2021 года.
Препятствий для развития такого сценария немного: опасения наращивания, количественного или качественного, ответных ударов со стороны России, возможная блокада Молдавией поставок топлива и ГСМ для ВСУ и вооружений, апелляция руководства Молдавии к международному сообществу и крайне маловероятный контрудар со стороны ВС ПМР и ОГРВ.
Все сценарии не предвещают ПМР ничего хорошего. Вопрос в том, когда в отношении республики будет задействован какой-либо из них — или, может быть, сразу несколько.
Выходом из ситуации для Приднестровья может быть только наступление ВС России дальше на запад, контроль над Одесской и Винницкой областями, ликвидация группировки ВСУ и дальнейшее продвижение к западным границам Украины. Для реализации этого в России должна быть проведена ограниченная мобилизация с целью увеличения численности Вооруженных сил до 600−800 тыс. человек и произведены изменения во внутренней политике.
Приднестровье — западный форпост России. Он изолирован, уязвим для военных ударов, но в нём, как в капле воды, отражается вся судьба России. Спасти этот русский анклав — наша задача, и мы обязаны её выполнить.