Опыт денацификации: случай современной Украины

15−16 апреля 2022 года в Донецке должна была состояться очередная конференция «Философия на линии фронта», у меня был заявлен доклад на тему «Ответ России на новые военно-политические угрозы: философская мысль и политическая реальность».

Её организаторы, философы ДНУ после начала военной спецоперации на Украине были мобилизованы и призваны на фронт, встреча ученых, политиков, общественных и государственных деятелей была отложена на неопределенное время.

Я находилась на Донбассе почти полгода (октябрь 2021 — февраль 2022), работала в сложных аудиториях («дети войны») по проблемам патриотизма, исторической памяти, идентичности, обсуждала с лидерами молодежного движения ЛГПУ давний хорошо известный сюжет «Никогда мы не будем братьями…» и российский ответ на него «Ты запуталась, ты напугана, дай заслоню… никогда мы не будем братьями, потому что ты мне сестра», проектировала образ будущего Донбасса и разрабатывала многие другие темы. Этот опыт подтвердил общую для всех нас мысль о необходимости разделения народного и политического измерения конфликта.

Инструментальное использование патриотизма в политике глобальными игроками лишило его интегративного потенциала и проявилось в деструктивных формах (неонацизм, радикальный национализм и др.). Манипулятивные технологии в отношении украинского народа привели к тому, что воюющие сейчас на стороне Украины готовы отдавать свои жизни (и отдают) за искусственно созданный образ родины, не имеющий никакого отношения к «братской» когда-то Украине.

Удачна метафора А. Щипкова о «похищении русской идентичности» и реализации «трехходовки»:

Решение многих проблем — в изменении содержания внутренней и внешней политики России

Национальная идея позволяла сохранять в России культурную преемственность вопреки противоречивым деструктивным культурным практикам и создавала объективно прекрасный образ Отечества.

«Если существует что-либо прекрасное помимо прекрасного самого по себе, оно… не может быть прекрасным иначе, как через причастность прекрасному самому по себе» Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид. М., 1999. С. 59.) Причастность к России, её постижение приближает к идее Родины и одновременно укрепляет человека в осознании совершенства познаваемого образа Родины, раскрывает её идеальные и желаемые черты. Некоторые люди начинают ненавидеть государство, некорректно отождествляют его с Родиной и из благих, на первый взгляд, намерений в целях защиты привлекательных политических ценностей выступают против собственного государства. Где же пролегает граница между возможной и иногда необходимой критикой власти и предательством национальных интересов? Почему патриотизм не сводим только к служению Отечеству и защите государства, но и требует отстаивания исторически сложившегося духовного и нравственного уклада русской, российской жизни?

Проявление русофобии в современном мире во многом сводится к созданию образа России как угрозы «цивилизованному миру», отрицанию права русского народа на самобытное развитие, ведет к дискредитации исторических достижений России, информационной агрессии и распространению «черных мифов» об «отсталой России». Как решался этот вопрос в нашей истории раньше? Политические провокации в отношении русской идеи и ценностей патриотизма, поддержка антисоветизма, ставшего, по сути, одной из распространённых форм русофобии, навязывание чувства вины нашим современникам за репрессии и тоталитаризм, нападки на православную церковь и попытки поссорить верующих и атеистов, размывание традиционных российских духовно-нравственных ценностей и фальсификация общей исторической памяти, спровоцированная гражданская война на Украине — всё это обусловило важность осмысления не только процесса денацификации Украины, но и содержание государственной политики России.

Реальностью сегодняшнего дня стала управляемая извне гражданская война на Украине, которая переросла в межцивилизационное противостояние и стала одним из ярких примеров доминирования различных политических и экономических групп в формировании коллективного образа действительности. За восемь лет оно перешло на территорию Белоруссии и России в латентных, а иногда совершенно открытых формах. Первые семейные конфликты и разводы по политическим причинам, а также ожесточенная конфронтация в реальном информационном, в том числе в виртуальном пространстве (игровые политические шоу, социальные сети и пр.) привели к расколу российского общества, часть которого доверяет официальной трактовке происходящего, а часть настроена критично, вплоть до обвинения российской власти в захватнических действиях. Раскол российского общества усиливается по причине сложной социальной и экономической ситуации в стране, принятия непопулярных политических решений (пенсионная реформа и др.), системного кризиса и роста недоверия к правительству.

Мир столкнулся с глобальной угрозой навязывания чуждых ценностей, в том числе военными способами. Преодоление негативного сценария во многом связано с новым идеологическим измерением развития современной российской государственности.

России нужна идеология государственного патриотизма, с учетом того, что патриотизм это не только служение, но и отстаивание исторически сложившегося уклада социальной справедливости.

Государственный патриотизм — это деятельность органов государственной власти по осуществлению культурной, образовательной, национальной, информационной и внешней политики России, соотносимой по содержанию с социокультурным запросом народа, историческими традициями и политическими вызовами; это реализация политики, которая будет близка к подлинному предназначению государства, целью которого является реальное народосбережение и сохранение российской цивилизационной идентичности, политики, которая четко обозначит ориентиры нового фундаментального интегративного политического проекта, в реализации которого будет задействован весь народ.

Постепенно сокращаются возможности исторического Запада доминировать в мировой экономике и политике, возрастает роль России, становится очевидным, что именно от нашего ответа на новые военно-политические угрозы зависит судьба мира.

Проведение Россией военной спецоперации стало полной неожиданностью для мирового сообщества и части российского народа, что потребовало соответствующей рефлексии научного, экспертного и аналитического сообщества.

Главной целью военной спецоперации является именно денацификация Украины.

В чем сложность? Не только в разграничении народного и политического.

Попробую это доказать.

Конфликт на Украине возник как ценностный, это самый глубинный тип конфликта. По ценностям не бывает уступок. За время создания «Северного потока» на Украине были воспитаны два поколения молодых людей, которые ненавидят Россию. Что делать с ними? Русофобия и антисоветизм Украины не без поддержки западных кураторов создали другой народ, который ненавидит Россию.

Тем не менее, почему нельзя использовать понятие «фашизм» по отношению к происходящим событиям? Об этом писали ученые РАН, проводившие «полевые» исследования в регионе еще в 2015 году. Они «шепотом» говорили примерно следующее: «если бы речь шла о фашизме, мы должны были уже быть в Киеве». Понятие «фашизм» имело конкретное историческое проявление, а мы народ, победивший фашизм, и 9 мая, день великой Победы для народов России, Донбасса и Украины, является фактором сплочения даже сейчас. Использование понятия «фашизм» вместо понятия «неонацизм» привело к отрицанию части великого общего прошлого.

На украинской территории проживают родственники, друзья граждан Донбасса и России, граждан других государств постсоветского пространства, раскол по поводу происходящих событий будет проходить и уже проходит по всей территории постсоветского пространства. Корректнее было бы вести речь о неонацизме, радикальном национализме, бандера-нацизме без этнического фактора, так как после любой войны наступает время выстраивания диалога между народами.

Эксперты знают, что после начала военной спецоперации количество тех, кто был с Россией, на украинской территории резко уменьшилось (до 10−15 процентов). Во многом это связано с отсутствием своевременной качественной пропаганды, информационного обеспечения спецоперации на украинской территории, идеологического обоснования войны в целом…

Здесь мы неизбежно возвращаемся к вопросам идеологии, системной политики памяти и забвения, молодежной, образовательной, культурной, национальной, молодежной и информационной политики, политики национальной безопасности в России. Вопрос для отдельного анализа, формулировки предложений, и мы готовы их представить.

Обращение руководителей российского государства, начиная с 2012 года, к цивилизационной теории при формулировании позиции России по актуальным вопросам внутренней и внешней политики связано с новыми типами и масштабами угроз. При этом после принятия в марте 2014 года в Российскую Федерацию Республики Крым и образования в составе Российской Федерации новых субъектов, Республики Крым и города федерального значения Севастополя, началась фактически информационная и экономическая война США против России, резко усилились прямые военные угрозы со стороны США и блока НАТО в отношении нашей страны. Как показали события 2013 — 2014 годов на Украине, одной из реальных угроз безопасности являются попытки США и ряда других западных стран вмешиваться во внутренние дела государств в целях осуществления неконституционной смены власти. В целом можно утверждать, что в постсоветский период довольно остро «стала обнажаться другая — не идеологическая, а цивилизационная суть глобального конфликта, прежде идеологически стилизованного». (А.С. Панарин)

Новые типы войн, нарушение международного права и гуманитарных законов ведения войны (например, события марта 1999 года, когда альянс НАТО без санкции Совета Безопасности ООН начал военную операцию в Югославии с использованием запрещенных видов оружия — кассетных бомб и др.) поставили под сомнение классическую формулу К. Клаузевица «войны как продолжения политики». Обычно война и мир в их классическом понимании обозначаются как состояния противоположные друг другу, но в современных условиях граница между этими понятиями стала размыта вследствие реализации на практике гибридных войн.

Для периода холодной войны война и мир действительно были полярными явлениями, когда противостояние смыслов происходило даже в образовательной сфере. В современной войне, которая идет без её объявления, нет общей линии фронта, линий много, и они проходят не только по поверхности земли, но и в информационном, экономическом, культурном и других пространствах. При этом действия врага стало подчас трудно идентифицировать, в том числе по причине использования разного рода субъектов, например негосударственных организаций, в целях подрыва политической и социальной устойчивости государств… В результате противостояние идеологически обусловленных смыслов в международной политике, образовательной и культурной политике сохраняется, и можно утверждать, что холодная война не завершена, а перешла в иные формы, проникая практически во все сферы общественных отношений.

Политические технологии по изменению общественного сознания, которые применяются силами, причастными к антиконституционному перевороту в Киеве в 2014 году, в отношении родственного нам народа Украины, ужасны с точки зрения социальной этики. «Тысячи невинных людей заплатили за политическое преступление киевского режима своими жизнями. «В атмосфере царит зло, большинство интуитивно чувствуют это зло, но не осмысливают ситуацию. Сейчас человеку не дают шанса остановиться и осмыслить происходящее. Нескончаемые сериалы, один тупее другого, пошлая эстрада, похотливые и агрессивные фильмы, аккуратно воздействуя на подсознание, культивируют дух эгоизма и насилия… мы видим, как меняется мир. На наших глазах разыгрывается трагедия, смысл которой большинству не заметен. Ясно одно: сила, выраженная в рынке, стремится уничтожить мир… находясь в эпицентре событий, сражений, которые ведутся средствами горячей войны — гаубицы, минометы, ракеты; и сражений за умы и души наших людей; начинаешь понимать, что угроза нашей безопасности не придумана, что жизнь может оборваться в любую минуту». (Русский мир: проблемы духовно-нравственного, гражданско-патриотического воспитания и пути их решения. Пленарные доклады Международной научно-практической конференции (Донецк, 24 октября 2018 года) / под общей ред. проф. С. В. Беспаловой. Донецк, изд-во ДонНУ, 2018.)

Какова сверхзадача этого противостояния? Лучше всех её обозначил В. Н. Расторгуев:

«Дело в том, что искусственные границы между государствами можно возвести и даже стены поставить, отгородив братские народы друг от друга колючей проволокой. Можно отгородиться не только от России, но и от Новороссии, не пожалев занятых денег, которые загоняют народ в кабалу на десятилетия вперед. Но никакая стена не поможет решить задачу окончательного внутреннего разделения единого русского народа — любые границы люди обойдут, если и великороссы, и малороссы будут помнить о своих общих корнях и общесемейных связях, если не отрекутся от своих предков. У каждого из великороссов родня украинская, у каждого украинца есть родня из великороссов. Но даже близких родственников можно сделать врагами в случае, если будут гробы, много гробов… Гробы — это и есть подлинная цель конфликта. Когда изо дня в день методично и предельно жестоко убивают огромное количество людей, то мы перестаем прощать, у нас уже нет сил прощать. Именно это «непрощение» и остается, когда убивают детей, женщин… Эта память переживет нас на 50 и 100 лет. Именно это и есть сверхзадача: «культ непрощения».

Осмысление этого острого сюжета принципиально необходимо для выстраивания наиболее эффективной стратегии разрешения конфликта.

Необходимо признать, что борьба народа Донбасса за собственную политическую независимость кардинально изменила геополитическую ситуацию во всем мире, которая уже никогда не будет прежней. Более 14 тысяч человек погибли, отстаивая право на культурно-историческую близость к России и право говорить на русском языке.

Признание республик — один из очередных шагов интеграции Донбасса в состав России

В ближайшее время Донбасс войдет в состав России. Оснований для этого предостаточно — майский референдум, паспортизация, переход на российские образовательные стандарты… И главное, огромное количество жертв за эти годы и усиление русофобии на украинской территории после начала военной операции. Будущее Донбасса и обновленной Украины, безусловно, в составе Союзного государства, но до этого предстоит много работы.

Ближайшие задачи, которые необходимо решать, — изменение информационного и идеологического обеспечения военной спецоперации и подготовка кадров для работы в сложных аудиториях не только на украинской территории, но и в России.