«Мой отец — Александр Барыкин»: сын музыканта делится воспоминаниями
26 марта 2011 года ушел из жизни певец и композитор Александр Барыкин. Он умер во время гастрольной поездки, ему стало плохо, когда он стоял на сцене с гитарою в руках. Его смерть была внезапной, из-за нее остались незавершенными новая пластинка и новые песни. Но 18 февраля 2022 года Александру Барыкину исполнилось бы 70 лет, и сын певца Георгий Барыкин решил к этому юбилею доделать альбом, который его отец начал записывать незадолго до своей смерти. В итоге получилась виниловая пластинка realX, на которой представлены инструментальные версии популярных шлягеров известного певца.
«Идея инструментального альбома пришла в голову моему отцу осенью 2010 года, когда он ездил в Париж по турпутевке, — рассказывает Гоша Барыкин. — Возможно, он какую-то необычную музыку услышал где-то в кафе и тут же начал фантазировать сам. Отец придумал очень интересные инструментальные аранжировки для некоторых своих песен и, как вернулся домой, сразу же приступил к записи. Он тогда работал в Брянске с аранжировщиком Александром Васильевым. Они познакомились, когда тому было всего 16 лет. Отец сразу почувствовал, насколько Саша талантливый парень, и с тех пор старался записывать свои новые альбомы только с ним.
В начале марта 2011 года, перед поездкой на концерт в Оренбург, отец попросил меня приехать и записать гитару в нескольких песнях. Я выехал к нему 10 марта, за две недели до его смерти. Это была последняя наша с ним сессия.
В 2019 году я участвовал в программе Андрея Малахова, которая была посвящена отцу. После выхода этой программы со мной связался Андрей Коновалов, старинный папин друг из Самары. Он напомнил об этом давнем проекте и спросил, смогу ли я закончить эту работу? Я ответил, что смогу, и мы начали отбирать треки…»
В ноябре 2019 года Гоша Барыкин приступил к записи. Он сразу решил привлечь музыкантов-звезд, ведь у каждого человека свое восприятие музыки, и участие разноплановых исполнителей должно было сделать пластинку ярче. Первым откликнулся Владимир Пресняков — старший.
«Саша Барыкин был моим добрым другом, и для меня честь сыграть на такой пластинке!» — ответил Петрович.
Следом в студию поспешил лидер «Морального кодекса» Сергей Мазаев.
Александр Васильев, с которым Александр Барыкин начинал создавать пластинку, сделал для альбома четыре трека.
Но записать большую часть выбранных треков Гоша позвал своих ровесников — известных музыкантов современной поп-сцены, играющих в таких популярных коллективах, как «А-студио», «КедЫ», «Би-2», «Гости из Будущего» и работающих с Ани Лорак,Эммином,Лепсом и Полиной Гагариной. И тут произошло самое удивительное: все эти музыканты, с головой погруженные в звучание XXI века, вдруг открыли для себя волшебство песен Александра Барыкина, и восторг, который они испытали, слышен на всех этих записях.
«Я думаю, отец был бы доволен этой пластинкой», — резюмирует Гоша.
Сын за отца
Гоша Барыкин всю жизнь продолжает дело отца, а иначе и быть не могло, ведь уже в три года он выходил на сцену сочинского ресторана «Жемчужина» и тоненьком голоском пел с отцом песню Боба Марли I shot The Seriff.
Когда Гоше исполнилось 13 лет, его взяли в легендарный спектакль Дэвида Вулкомба и Владимира Аленикова Peace Child, в котором он пел ленноновскую песню Imagine. Мюзикл был показан в 15 городах США, на выставке «ЭКСПО-86», а на открытии Генеральной Ассамблеи ООН спектакль стал «главным событием торжеств». И каждый раз, когда Гоша исполнял свой номер, зал рукоплескал.
Позже Гоша исполнил Imagine на «Рок-Панораме-87» в Москве, и вновь публика слушала песню стоя.
Гоша, а какая музыка звучала у вас дома?
Георгий Барыкин: Любимыми певцами отца были Джон Фогерти из «Криденс» и Валера Дайнеко из «Песняров». Папа любил Маккартни, его даже называли «советским Маккартни» или «эманацией Маккартни в СССР». Отец любил рэггей, и, естественно, и у нас дома постоянно звучал Боб Марли, он привил мне вкус к Стиви Вандеру. А в 90-х отец полюбил «Роллингов» и слушал их чаще, чем «Битлз»…
Это отец научил тебя играть на гитаре?
Георгий Барыкин: Нет, меня начал учить Андрей Выпов, так же, как и отца в свое время. Андрей Выпов — первый люберецкий гитарист. В конце 1960-х он играл в люберецкой группе «Аллегро», которую собрал мой отец, а в начале 1980-х папа позвал его к себе в «Карнавал». Когда Выпов меня немного поднатаскал, то сказал, что мне надо идти в музыкальную школу, потому что, не зная нот, нельзя развиваться. В итоге я окончил курс классической гитары.
Вы с отцом в конце 80-х сделали группу Zero. Насколько комфортно было выходить с отцом на сцену?
Георгий Барыкин: Работать с ним было очень сложно, так как он своим мастерством задавал очень высокую планку. Но у него я научился работать с залом, он мне показывал, как поддавать энергию, научил некоторым приемам. С ним было комфортно, как с хорошим командиром.
В 1991 году, когда мы еще катались по стране, нас было 23 человека: «Карнавал» и моя группа. А в 1992 году, когда страна распалась, начался кризис, и концерты почти прекратились, то музыканты разбежались, так как два состава кормить было тяжело. И в итоге состав моей группы перешел к отцу. Он объявлял на концертах: «Группа «Карнавал», молодая кровь!»
Несмотря на все сложности, тебе удалось пробиться на международный рынок. Сначала ты получил выгодный контракт в Италии. Позже твоим творчеством заинтересовались в Бразилии, где ты стал востребован и как певец, и как композитор.
Георгий Барыкин: Я сочинял песни, но их не брали на радио, и я чувствовал полную бесперспективность на здешнем рынке. Но через социальную сеть MySpace можно было связаться с музыкантами и диджеями в любом уголке мира. Тогда была очень популярна идея electronic dance music, и я с David Tort сделал трек One Look, который стал мировым хитом.
А потом композиция I Don't Know What To Do, записанная с Tiko's Groove, возглавила мировые хит-парады и даже вошла в хит-парад музыкального американского журнала «Биллборд»!
Как отец реагировал на международные успехи?
Георгий Барыкин: Отец услышал I Don't Know What To Do в марте 2011 года, а в июле я выехал в Бразилию. Там был тур с Tiko's Groove по городам Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу, Гуаружа, Массейо. Потом Tiko's Groove взяли меня на фестиваль Spirit of London, где 15 тысяч человек хором пели мою песню.
Там я вспомнил слова отца, которые он сказал, когда я в 19-летнем возрасте записал свою первую англоязычную песню. Я предупредил друга, когда мы с ним пришли к нам домой: «Только отцу не показывай!» — потому что мой отец считал, что сочинять песни нужно только на языке своей родной страны. Но когда я вышел на кухню, друг все-таки показал отцу эту песню. И я услышал такой разговор: «Значит, вы записали песню на английском?» — строго спросил отец.
«Да, Сан Саныч! Записали!»
«Ну и куда вы теперь её пошлете?»
«На Запад, Сан Саныч!»
«Вот когда я увижу, что весь стадион вкруговую вашу песню поет, вот тогда я пойму, что вы не зря песню на Запад отправили!» — сказал отец суровым тоном.
И вот в Сан-Паулу в 2011 году, когда на стадионе 15 тысяч человек хором пели мою песню, я вспомнил эти слова отца. Папа сделал мне упрек, а я смог его реализовать.
Отец против всех
Когда у тебя впервые появилось ощущение, что твой отец — звезда?
Георгий Барыкин: В 1982 году он взял меня на каникулах на концерты в Харьков и Одессу. И когда я увидел, как люди жгли газеты в залах, я понял, что он — звезда. Но «Карнавал» успел дать только пару концертов — группу закрыли. В какой-то харьковской газете вышла злобная статья, которую доброхоты переслали в Одессу. И там нас уже милиционеры с собаками встречали. Из-за отмены концертов одесская молодежь устроила целое шествие. Сначала все орали: «Давай «Карнавал»!» Но потом к ним присоединились взрослые дяди и тети и начали скандировать: «Давай мясо!» Тогда были перебои с мясом. Хотя у «Карнавала» в песнях не было ни одного политического призыва, но звуки рок-н-ролла люди тогда воспринимали как глоток свободы.
Отца, к сожалению, в первой половине 1980-х часто и беспочвенно запрещали. Худсовет Министерства культуры тринадцать (!) раз не принимал программу «Карнавала», видимо, решив отлучить певца от своего зрителя. Наверное, семье было тяжело в такие времена?
Георгий Барыкин: Да, когда отца запрещали, было очень тяжело. Мы жили тогда на одну мамину зарплату. Мама работала лаборантом в фотографии, у нее все руки были желтыми от проявителя. До 1987 года у нас вообще не было мебели, потому что нам просто не хватало денег, чтобы ее купить. Я помню голые стены и пожелтевшие обои, на которых были записаны телефоны. А у нас дома тогда еще жил саксофонист Валентин Ильенко. Отец позвал его в «Карнавал», а работы нет, и у Валентина нет денег, чтобы снять квартиру.
Сам отец пошел работать в Ленком. Тогда в Ленкоме собрался один из лучших оркестровых составов. Там были и музыканты группы «Аракс», которую тоже разогнали, и Сергей Березкин играл на гитаре, и Крис Кельми — на клавишах, и отец решился пойти на работу в оркестровую яму. Но отец не очень долго там проработал. Однажды театр выехал на гастроли, и когда люди узнали, что в оркестре Ленкома работает Барыкин, то организовали его концерт и собрали целый Ледовый дворец. Марк Захаров узнал об этом и вызвал отца. «Саша, это уже перебор!» — печально сказал он. Ну, а что делать? Когда пишешь «Барыкин», сразу начинается ажиотаж. Папа — уникальный певец по тембральным краскам, второго такого не было в России и не будет.
Память сына
Гоша, каким ты запомнил своего отца?
Георгий Барыкин: Он был человек не простой, нелегкий. С утра, как правило, бывал веселым. А в течение дня его настроение могло кардинально поменяться. Но я хотел бы подчеркнуть, что у него имелся внутренний дисбаланс. Начинал-то он с рок-н-ролла, а жизнь заставила исполнять эстрадные песни. Вот Кузьмин смог остаться рок-н-ролльным человеком, а отец был вынужден уйти в эстраду. А когда ты попадаешь в мейнстрим, и тебе начинают поступать лакомые предложения, отказываться от них невозможно.
Отец много читал. В основном — классику. Мама рассказывала, что читать он начал, когда стал работать в «Веселых ребятах», ведь там собрались очень начитанные и образованные ребята. Поэтому он приходил домой — и сразу за книгу.
В конце жизни он стал очень религиозным, особенно в конце 1990-х, когда на него нахлынули болезни. У него же после поездки в Чернобыль, где он выступал перед ликвидаторами аварии, возникли проблемы с голосом. Он много ездил по святым местам. Мы были с ним и у святого источника Тихона Калужского, и в Оптиной пустыни.
Источник — это тихое благодатное место в лесу с чистейшей родниковой водой. В Оптиной пустыни запомнились большие монастырские службы, стоять которые было нереально тяжело.
Однажды мы с коллективом «Авторадио» отправились на Кипр, где папа, улучив минутку, взял такси, и мы с ним поехали в монастырь на гору Киккос, где хранится древняя икона Божьей Матери.
Еще меня в нем удивляло, настолько он был мощный певец. Большинству певцов нужна поддержка ансамбля, а ему было достаточно включить гитару — и он мог один работать полтора-два часа. Он как актер заполнял собой все пространство, хотя актерского образования не имел.
Отец навсегда
В 1990-х годах у отца начались проблемы с щитовидкой: дала знать о себе поездка в Чернобыль. Он не мог петь и, чтобы заработать, писал песни для Валерии,Наташи Сенчуковой и других исполнителей. Но после нескольких операций голос к отцу вернулся, и в 2000-х он записал неплохие альбомы. Если на «Молись, дитя!» у него голос еще дрожит, то на «Рок не стар» он опять мощно вернулся к пению. Когда я брал у него интервью, он очень сильно заикался, и мне потом пришлось по нескольку раз переслушивать каждую фразу на кассете. Но когда он начинал петь, все было в порядке, его голос лился совершенно замечательно.
Голос — это космический дар. Если ему это было дано, то отбирать голос никто не будет.
Тяжелый вопрос, но не могу его не задать: как ты узнал о смерти отца?
Георгий Барыкин: Мне сказала моя супруга. Я сначала не поверил. Начал перезванивать в Оренбург. Связался с Петей Макиенко, басистом, который ездил с отцом в ту последнюю гастроль. «Все было нормально, когда мы заходили к нему!» — обрадовал Петя. Затеплилась какая-то надежда. Но почти сразу перезвонил директор группы Саша Сидоренко и подтвердил, что отец скончался. Я пошел к маме, мы начали обсуждать проблемы с транспортировкой тела. Было очень тяжело. Никто же не ожидал. Отец заходил ко мне в четверг, то есть буквально за неделю до смерти, чтобы послушать мою бразильскую песню, которая и стала впоследствии хитом…
18 февраля 2022 года Александру Барыкину исполнилось бы 70 лет. Уже сейчас в различных городах России проходят концерты памяти великого певца. Люди вспоминают песни Барыкина: «Букет» («Я буду долго гнать велосипед…»), «Спасательный круг», «Остров», «Программа передач на завтра». А еще вспоминают его чудесную улыбку. Когда Саша пел — он всегда улыбался. И казалось, что он улыбается и смотрит в глаза каждому сидящему в зале. Барыкин никогда не уставал нести зрителям радость и добрую энергию своих песен. Это было главное в жизни Александра: дарить людям тепло своего огромного сердца.