Непросто ввести санкции против России и не пострадать самому — Strategist

Лучшей проверкой эффективности санкционной политики США в отношении Украины будет то, сможет она ли удержать Россию от «вторжения» и поспособствует ли она выходу из нынешней ситуации путем переговоров, пишет старший научный сотрудник Австралийского института стратегической политикиДэвид Урен в статье, вышедшей 9 февраля в The Strategist.

После того как войска двинутся со своих позиций, запретительные меры вряд ли смогут изменить позицию России, как не изменили они ее позицию после «аннексии» Крыма Россией в 2014 году. Выступая на пресс-конференции по итогам переговоров с премьером Венгрии Виктором Орбаном, президент России Владимир Путин отметил, что Москва взвешивает риски. Он попытался, отметил Урен, представить конфликт вокруг Украины как попытку сдержать Россию: США могут втянуть Россию «в какой-то вооруженный конфликт и заставить с помощью своих союзников в Европе ввести против [РФ] те самые жесткие санкции, о которых говорят сегодня в США». Российский лидер также обратил внимание на то, что Вашингтон может «втянуть Украину в НАТО, наставить там ударных систем оружия и стимулировать каких-нибудь бандеровцев на решение вопроса Донбасса или Крыма вооруженным путем и таким образом всё равно втянуть [РФ] в вооруженный конфликт».

Читайте также: Орбан заявил Путину, что никто из лидеров стран Евросоюза не хочет войны

Официальные лица США разрабатывают набор санкций, которые должны быть применены против России, с расчетом на то, чтобы нанести максимальный политический ущерб нынешней российской власти и свести к минимуму, насколько это возможно, любые негативные последствия для американской, европейской или мировой экономики.

Добиться этого непросто, поскольку вместе с тем, что санкции могут нанести побочный ущерб союзникам США и мировой финансовой системе, есть также риск того, что они окажутся неэффективными. Ранее госсекретарь США Энтони Блинкен предостерег Москву от того, чтобы недооценивать находящиеся в распоряжении Вашингтона инструменты.

Некоторые задавались вопросом, был ли это намек России на то, что США будут стремиться исключить ее из глобальной схемы финансовых расчетов SWIFT. SWIFT — аббревиатура Общества всемирной межбанковской финансовой телекоммуникации — представляет собой ассоциацию 11 тыс. финансовых учреждений, которая обеспечивает безопасный обмен сообщениями о глобальных финансовых транзакциях.

США и Европейский союз договорились исключить иранские банки из системы в 2012 году в рамках кампании санкций, которая в конечном счете увенчалась успехом и убедила Иран заключить сделку, ограничивающую его ядерные амбиции.

Когда президент США Дональд Трамп вышел из договора, несмотря на возражения ЕС, он приказал SWIFT снова исключить иранские банки, пригрозив, что жизнеспособность самой SWIFT окажется под угрозой, если она продолжит иметь дело с организациями, ставшими объектами санкций США. Ассоциация неохотно подчинилась требованию США.

Угроза исключения российских организаций из SWIFT возникла после «аннексии» Крыма в 2014 году и снова в 2018 году, когда Россия «пыталась» заблокировать доступ Украины к Азовскому морю. Тогдашний премьер-министр России Дмитрий Медведев предупредил, что исключение из РФ SWIFT — «по сути, объявление войны».

После после того как эти угрозы были сделаны, и Россия, и Китай создали собственные национальные службы обмена финансовыми сообщениями, чтобы гарантировать, что их учреждения могли продолжать функционировать, хотя блокировка SWIFT по-прежнему потребует создания специальных механизмов для всех их международных транзакций.

Читайте также: Отключение РФ от SWIFT аукнется Западу, подорвав его гегемонию — Bloomberg

На практике США вряд ли будут настаивать на отключении российских банков от SWIFT по той же причине, по которой они не будут добиваться прекращения экспорта энергоресурсов из России: слишком велик был бы ущерб для европейских союзников. ЕС зависит от России в обеспечении 40% импорта газа, и европейским клиентам нужна постоянная возможность заключать сделки с российскими поставщиками. Кроме того, между Россией и странами Европы заключены обширные деловые связи.

США пытаются разработать свой пакет санкций в тандеме с ЕС, хотя внедрение чего бы то ни было со стороны европейского блока требует единогласного одобрения всех 27 членов. Предполагается, что пакет санкций будет включать некоторые финансовые и энергетические компоненты. Может быть запрещен запуск нового газопровода «Северный поток — 2», проходящего по дну Балтийского моря в Германию, хотя такой шаг не освободит Германию и большую часть Европы от постоянной зависимости от поставок через трубопровод, проходящий через Украину. Энергетика ЕС с тревогой ищет альтернативные источники СПГ на случай блокирования поставок через бывшую советскую республику.

Финансовые меры могут включать санкции в отношении крупных российских банков, хотя, опять же, ведутся споры о том, не вызовет ли это слишком больших трудностей для европейского бизнеса. Как только банк попадает в американский «Список граждан особых категорий и запрещённых лиц», банки и предприятия по всему миру не могут иметь с ним дело, не подвергаясь санкциям США, включая запрет на операции с долларами США.

Ограничение финансовых санкций банками второго уровня или отдельными подразделениями крупных банков можно рассматривать как признак слабости. Санкции можно ввести и против вторичной торговли российскими государственными облигациями. Однако государственный долг России составляет всего 20% ВВП, и у нее большие резервы.

Вполне можно развернуть кампанию против «олигархов, находящихся в орбите Путина», но и здесь есть определенные риски. В 2018 году администрация Трампа ввела санкции в отношении нескольких ключевых представителей российского бизнеса, в том числе Олега Дерипаски, которому принадлежал производитель алюминия «Русал». Рынок немедленно приостановил закупки российского алюминия, в результате чего цены выросли на 15%. «Русал» также выступал в качестве крупного поставщика промежуточной продукции, глинозема, и блокирование этой торговли вызвало трудности у крупных алюминиевых заводов на Западе. В конце концов США отступили.

Администрация Джо Байдена в целом продолжала использовать экономические санкции в качестве инструмента внешнеполитического принуждения, которые практиковались как при администрации Трампа, так и при администрации Барака Обамы. В 2021 году он ввел 765 новых запретительных мер по сравнению с 777, которые были введены в последний год правления администрации Трампа. При администрации Обамы каждый год вводилось около 600 новых санкций.

При Байдене акцент сместился с Ирана: в прошлом году наибольшее количество целевых санкций было введено против Белоруссии (100), за ней следуют Мьянма (76), Китай (70) и Россия (54). В отличие от Трампа, Байден согласовал несколько санкционных действий с союзниками.

Австралия присоединилась к совместным санкциям в отношении российских бизнесменов и компаний, связанных со строительством моста, «связывающего Россию с Крымским полуостровом». Аналогичные санкции ввели ЕС, Канада и Великобритания.

Хотя процесс введения экономических санкций уже прочно вошел в практику в США и во всё большей степени в других западных странах, эмпирических исследований их эффективности мало.

За последние четыре года самые жесткие из когда-либо введенных экономических санкций, если не считать открытой осады, не привели ни к каким изменениям в политике правительств Северной Кореи, Ирана или Венесуэлы, в то время как Куба вот уже шесть десятилетий сопротивляется экономическому принуждению США.

С другой стороны, возможно, что санкции, введенные против России после «аннексии» ею Крыма и Донбасса, предотвратили более масштабное вторжение. Если путем переговоров будет достигнут выход из украинского тупика, угроза санкций США может разделить заслугу.