Цифровое образование: смерть нации, гибель живого

На входе в Стелленбосский университет, это в ЮАР, есть табличка с такими словами: «Уничтожение нации не требует использования ядерных бомб или ракет. Достаточно снизить качество образования и разрешить обман при сдаче экзаменов. Пациенты умирают от рук таких врачей. Здания рушатся от рук таких инженеров. Деньги теряются от рук таких экономистов. Справедливость утрачивается в руках таких прокуроров и судей. Крах образования — это крах нации». И разве то, что мы видим вокруг, — не подтверждение этих слов?

О крахе образования сказано много. Квинтэссенция катастрофы в том, что образование стало услугой. Ну и да, мы помним: если хотите денег — идите в бизнес. Вот и Владимир Путин заявил: вывести образование из сферы услуг. Спрашивается, для чего туда заводили? И не поздно ли выводить?

Впрочем, беда надвигается с новой стороны. И вот на глаза мне попадается следующий документ: «Открытое письмо родителей к патриарху: защитите традиционное образование!». Родители Москвы, так называется общественное движение, выступают против цифрового образования. Но ведь не только Москвы, правда? И родители Санкт-Петербурга, Норильска, Мурманска, Севастополя — родители всей России. А вот и другая новость: «Родительская палата выступила против цифровизации образования».

А как тут не выступить? С сатанинским задором нам предлагают заменить классическое образование цифровым. Тут надо сказать, что цифровизация — это не только о медицине, но и об экономике, да и о жизни в принципе. Нас погружают в матрицу, в антиутопию, где человек человеку — QR-код. И Бог в этой реальности — тоже цифра. Помните, в последней «Матрице» Нео работает в корпорации с говорящим названием «Бог — машина». Да уж точно: проснись, Нео!

Нам говорят, что цифровизация образования позволит подросткам и детям получать больше информации. Но, простите, сколько человек использует гаджет ради самообразования, а сколько ради развлечения (читай — деградации)? И что делать с огромными пластами информации, если ты не умеешь обращаться с ней? Научит ли информация думать? Сделает ли она человека человеком? Или превратит в компьютер, который вкачивает в себя терабайты данных? Но тогда для чего нужен человек-компьютер, если уже есть гаджеты и компьютеры?

Философ Ильин писал, что образование без воспитания не формирует человека, а разнуздывает и портит его. И он же говорил, что в этом отличие русской традиции образования от западной. После самоубийства СССР мы приняли западную систему образования, хотя ещё Кеннеди говорил, что Америка проиграла битву за космос Союзу за школьной скамьёй. Но бесславный опыт, похоже, ничему нас не научил, и мы продолжаем, как то стадо свиней из Евангелия, мчать к пропасти.

Ради чего? И для чего? Нет сомнений в том, что, внедряя цифровизацию образования, человека, во-первых, приучают думать только одним способом, а во-вторых, его подключают к матрице, которая будет генерировать соответствующие команды и знания. Цифровое образование полностью исключает индивидуальность. Оно превращает любого человека в раба, в которого с малых лет вложены соответствующие установки. Всё в лучших традициях антиутопий, когда создаётся полностью управляемое, бесхребетное общество, счастливое своим рабством.

Безусловно, гаджеты, компьютеры могут и должны быть полезны в получении знаний. Но то, что происходит сейчас, — это иное. Цифровизация даёт нам изменённую картину мира, в которой Цифра становится Богом. Гаджет становится не просто жизненно необходимым, а священным элементом. Но мы же не обожествляем ножницы или циркуль.

Проведите эксперимент. Попробуйте отобрать у вашего ребёнка — желательно юноши или девушки — его смартфон. Какой будет его реакция? Смиренной или агрессивной? Вы знаете ответ. Но задайте себе другой вопрос: что на самом деле дороже для вашего ребёнка — вы, родитель, или гаджет? Не спешите отвечать.

Есть и другой аспект. Школа — это живая связь, которая передаёт знания, опыт, дух, если угодно, от одного поколения к другому. Можно ли сделать это через компьютерные связи? Отдаваясь цифровизации, мы полностью исключаем элемент наставничества, полностью игнорируем важность живого примера. А ведь вспомните: вы любили либо те предметы, к которым лежала душа, либо, что чаще, те, в которых вам нравился преподаватель, который умел донести информацию, как никто другой. Он был и наставником, и другом, и образцом.

Есть классический пример — учительница Лидия Михайловна из повести Валентина Распутина «Уроки французского». Она полностью отдаёт себя ради, как сейчас бы сказали, проблемного мальчика. То литература? То ненастоящее?

Хорошо, вот вам другой пример. 16 января ушёл из жизни севастополец Николай Николаевич Ярко. Он был не только замечательным русским поэтом, но и блестящим учителем русской словесности. Преподавателем, которого обожали, которым восхищались. И на его похоронах я видел десятки молодых и постарше людей. Десятки. Кем они были? Учениками Николая Николаевича, в разное время учившимися у него. Спустя много лет они пришли почтить память наставника. Это ли не лучшее научение? А скажите, сколько было бы тех, кто пришёл к компьютеру?

Цифровое образование — инструмент, дополнение, но не абсолют. И при неразумном, навязчивом использовании оно несёт смерть, и ничего кроме. Не понимать это — преступно.