Антииранский курс еще аукнется Баку — Responsible Statecraft

Надежды на деэскалацию напряженности в отношениях между Ираном и Азербайджаном после телефонного разговора, который состоялся между министрами иностранных дел обеих стран, пока что оказались недолговечными, пишет бывший сотрудник посольства Латвии в Вашингтоне и МадридеЭльдар Мамедов в статье, вышедшей 25 сентября в Responsible Statecraft.

Через несколько дней после звонка во время заседания Содружества Независимых Государств президент Азербайджана Ильхам Алиев обвинил Иран в использовании Нагорного Карабаха для контрабанды наркотиков в Россию и страны ЕС, не представив никаких доказательств. Министерство иностранных дел Ирана выступило против подобных «поразительных заявлений» азербайджанского лидера.

Читайте также: Иран предостерегает Азербайджан от попадания в «дьявольскую ловушку»

Решив пойти на обострение своей антииранской кампании, режим в Баку задержал ряд азербайджанских шиитских священнослужителей, считающихся «проиранскими», в том числе бывшего имама бакинской джумахской (пятничной) мечети Ильгара Ибрагимоглу и главного редактора одного из религиозных сайтов Сардара Бабаева.

И Ибрагимоглу, и Бабаев учились в Иране. И если первого — после долгого и подробного допроса — освободили, против второго официально выдвинули обвинения в государственной измене. Подобное развитие событий для Бабаева, если можно судить по тому, как с религиозными активистами обращались в прошлом, вероятно, приведет к длительному тюремному заключению и пыткам. Баку также с помощью этого дела будет укреплять свою репутацию в США и ЕС как оплота борьбы против поддерживаемого Ираном «исламского экстремизма».

Эти последние инциденты убедительно свидетельствуют о том, что, по крайней мере на данный момент, Алиев не желает снижать напряженность в отношениях с Тегераном. Военный успех Баку против Армении явно вдохновил его на то, чтобы также открыто бросить вызов своему южному соседу. Когда Иран проводил крупномасштабные военные учения у границ Азербайджана, азербайджанские проправительственные веб-сайты писали, что арсенал исламской республики не соответствует высокотехнологичному оборудованию Азербайджана, полученному из Израиля и Турции. Алиев рассчитывает на то, что военная и дипломатическая поддержка Анкары и Тель-Авива станет достаточным сдерживающим фактором против Тегерана.

Поддержка Израиля, по расчетам Алиева, должна также вылиться в поддержку со стороны Вашингтона — тем более, что перспективы возобновления ядерной сделки с Ираном остаются неопределенными, а госсекретарь США Энтони Блинкен предупреждает о «других вариантах», если дипломатия потерпит неудачу.

В этом контексте, по мере того, как в отношениях Ирана с его традиционными соперниками в Персидском заливе — Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами — постепенно намечается потепление, Азербайджан становится альтернативным плацдармом для антииранских действий. Фактически после возобновления военных действий между Азербайджаном и Арменией в 2020 году ряд вашингтонских аналитических центров стремились распространить конфликт на Иран в надежде, что иранские азербайджанцы смогут поспособствовать давним мечтаниям этих американских ястребов. Идеальным для них было расчленение страны по этническому признаку или, по крайней мере, поощрение вооруженных сепаратистских движений, которые вынудили бы Тегеран устремить все свое внимание внутрь себя.

И тот и другой исход будет рассматриваться как крупная победа для Израиля, заклятого врага Ирана — ключевой мотив для этой группы экспертов. С ростом напряженности в отношениях между Тегераном и Баку эти «ястребы» видят эту цель в пределах своей досягаемости. И Алиев, похоже, думает, что возможные преимущества дружбы с Израилем и Соединенными Штатами перевешивают риски и издержки, связанные с тем, чтобы рассердить Иран.

Однако уверенность Алиева кажется неуместной и контрпродуктивной. Военные учения Ирана у границ Азербайджана были задуманы не как подготовка к вторжению, а, скорее, для того, чтобы привлечь внимание Баку к недовольству Тегерана тем, что он считает недружественной политикой своего соседа.

В то время как Иран провел большую часть прошлого десятилетия, отвечая на вызовы в Персидском заливе, он уделял сравнительно мало внимания Кавказу. Тем не менее исламская республика доказала, что она может подстраиваться под новые условия и вести асимметричные действия с малыми издержками. Несомненным следствием бравады Алиева является то, что Тегеран теперь сосредоточится на усилении своего сдерживания Азербайджана.

Одна относительно экономичная тактика, традиционно используемая Тегераном для достижения этой цели, — это создание прокси. Во время недавней напряженности в отношениях с Баку появились сообщения о появлении в Азербайджане Хусейнчилэра, или гусейнитов, в честь замученного шиитского имама. Организация привлекла к себе внимание благодаря тому, что на ее знамени был характерный символ Корпуса стражей исламской революции, элитных сил безопасности Ирана. Тем не менее Хусейнчилэр, похоже, на данный момент скорее медийное явление, нежели реальная сила.

Это связано с тем, что в Азербайджане картина отличается от стран, где Тегеран успешно выращивает прокси, таких как Ливан или Ирак. Хотя в Азербайджане и проживает номинально большинство шиитов, десятилетия советского атеизма, за которыми последовал сильный упор на светский тюркский национализм в годы независимости, подорвали связь республики с шиизмом. Фактически администрации Алиевых — как Ильхама, так и его отца и предшественника Гейдара — приветствовали распространение суннизма в стране как способ отдалить Азербайджан от Ирана и приблизить его к Турции. Протурецкие настроения значительно усилились после победы Азербайджана в войне против Армении.

Правительство также приняло несколько более изощренный подход к скоплениям преданных шиитов, которые все еще живут в стране. Если в прошлом оно активно использовало репрессии, то теперь Баку сотрудничает с авторитетными религиозными лидерами, стремясь создать своего рода национал-шиизм, то есть вариант веры, который является политически прогосударственным и независимым от Ирана.

Одним из таких примеров является шейх Шахин Гасанли, который начинал в 1990-х годах как член радикального хомейнистского общества, а теперь является частью официального религиозного истеблишмента. В разгар кризиса с Ираном Гасанли открыто дистанцировался от Тегерана и других азербайджанских шиитов. В Баку ходят слухи, что он может сменить нынешнего председателя Управления мусульман Кавказа, государственного органа, отвечающего за «официальный ислам», который считается слишком близким к Ирану.

Тем не менее в стране остается немалое количество людей, недовольных коррупцией и социально-экономическим неравенством, которое стало слишком очевидным при династии Алиевых. Хотя победа в войне может на время затмить эти опасения, это не будет длиться вечно. После подавления Алиевым светской оппозиции вполне вероятно, что, по крайней мере до некоторой степени, недовольство приобретет религиозно-политическую форму, чем в долгосрочной перспективе сможет воспользоваться Тегеран.

Чрезмерный акцент на пантюркистском аспекте в борьбе с Тегераном также имеет неприятные последствия для Баку. Подчеркивание тюркских корней некоторых исторических иранских династий, таких как Сефевиды и Каджары, не является аргументом в пользу отделения от Ирана, как утверждают некоторые идеологи в Баку, а, скорее, усиливает связь иранских азербайджанцев с Ираном.

Фактически недавняя вспышка конфликта между Баку и Тегераном возродила давно дремавшее в Иране представление о Кавказе как о беглой провинции, отколотой от него в XIX веке Российской империей. Рост иранского национализма как в его религиозной, так и в светской формах является еще одним долгосрочным последствием, которое Алиев и его сторонники не смогли предвидеть.

Одним из следствий этого является то, что Тегеран уже начал разворачиваться в сторону Еревана, что по иронии судьбы превращает заявления Баку о его проармянском уклоне в самореализующееся пророчество. Например, Иран решил использовать Армению, а не Азербайджан в качестве своего канала для торговли Север-Юг, проекта, в который Азербайджан вложил большие деньги как в билет к своему пост-нефтяному процветанию.

Хотя такие проекты носят скорее долгосрочный характер, Иран уже обладает основным обычным сдерживающим средством: ракетами, дальность действия которых охватывает всю территорию Азербайджана. Иран продемонстрировал свою способность наносить точные удары по нефтяным месторождениям Саудовской Аравии, несмотря на тесные отношения Эр-Рияда с США в сфере безопасности.

Безусловно, такой удар означал бы массовую эскалацию и повлек бы за собой ответные меры, возможно, с участием Турции, поэтому порог для его нанесения чрезвычайно высок. Однако иранские лидеры в прошлом убедительно продемонстрировали, что, если их загнать в угол, они без колебаний набросятся на своих предполагаемых врагов. Таким образом, вновь обретенная агрессивность и провокационность Алиева в отношении Ирана могут привести к подрыву безопасности Азербайджана в долгосрочной перспективе.