Проект «20 идей»: победить игровую зависимость за деньги игорного бизнеса

Если СМИ не пестрят новостями о происшествиях и бедах на почве игровой зависимости, то это ещё не значит, что таковой зависимости больше не существует. Просто эта «зараза» стала «тихой убийцей». Не убивает, конечно, наповал. Так, лёгкой острожной поступью подкрадываясь сзади, берёт в свои «объятия» заигравшихся людей. И, как обычно при развитии любой зависимости, игрокам эти «объятия» поначалу нравятся, но со временем вырваться из них может не каждый, впрочем, как и распознать, что это вовсе не «объятия», а удушающий захват «тихого убийцы». Тем более, если речь идёт о ставках на деньги. Игровая или, как её ещё называют, гэмблинг-зависимость, лудомания, — это патологическая склонность к азартным играм, постепенно занимающая в жизни людей всё больше места в ущерб не только другим человеческим ценностям, но и обязанностям. Как ни крути, но обязанности есть у каждого из нас, как и ответственность. Но если человек уже не способен отвечать за свои действия перед самим собой, то до ответственности перед другими — семьёй, детьми, ему уже и дела нет. Хотя, быть может, он и хотел бы избавиться от зависимости, осознает её, но, как говорится, увы и ах.

Несмотря на ужесточение правил к азартной индустрии в России, сама по себе отрасль заметно демократизировалась, по сути, трансформируя игровое поле деятельности, которое между тем игровым быть не перестает. Необязательно делать ставки в казино, можно делать ставки, допустим, на спорт. Это тоже затягивает, мол, проиграл сегодня, выиграю завтра. Само по себе стремительное развитие информационных технологий в принципе способствует расширению числа игроков. Лудомания, как отмечала в 2017 году Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) стала носить уже эпидемический характер по всему миру. Ежегодно жертвами гэмблинг-зависимости становятся 350 млн человек, а уровень её распространения доходит до 5,8%. Тогда же ВОЗ и забил тревогу, призвав к обсуждению этой проблемы, как на национальном, так и на международном уровнях для разработки стратегии по предупреждению и лечению этой заразы. Примеры оказания такой помощи в мире существуют. В Великобритании, Канаде, Южной Африке, США, Новой Зеландии. В России системной работы в этом русле не ведётся. Нет ни информационной, ни консультационной поддержки попавшим в игровую зависимость людей. К услугам клиник, профессионально занимающихся лечением различного рода, так сказать, маний, обращаются либо на запущенной стадии, либо не обращаются вовсе, промотав все деньги и лишив себя финансовой возможности для получения этих услуг. Между тем опыт других стран подсказывает, что именно игорный бизнес и может обеспечить финансовую возможность для системой работы с игровой зависимостью людей.

Ещё в 2005 году правительство Сингапура, создав Национальный совет по проблемному гэмблингу (NCPG), наделило его не только полномочиями по контролю за соблюдением операторами игорного бизнеса политики ответственной игры и правил самоисключения, но и функционалом по оказанию поддержки и реализации программ массового просвещения по вопросам гэмблинг-зависимости, проведению соответствующих исследований, а главное — оказанию превентивных и лечебных услуг игрокам и их семьям. Совет взаимодействует с местным министерством развития общества и семьи и состоит из 17 влиятельных экспертов в различных сферах: психиатрия, психология, социальная реабилитация, консультирование и юриспруденция. В Южной Корее и Финляндии операторы игорного бизнеса финансируют деятельность организаций по борьбе с гэмблинг-зависимостью и таким образом несут социальную ответственность. Причем счета от национальной корпорации «Корейский центр проблемного гэмблинга», занимающейся минимизацией негативных последствий от азартных игр, ежегодно приходят всем субъектам игорного бизнеса страны. Единственным исключением при взимании платежей стали только казино, которые участвуют в программе развития туризма в стране. При этом размер платежей для игорного бизнеса не очень-то обременительный: он зависит от уровня их доходов и оценки их надежности, но не превышают 0,5% от его чистого годового оборота. Но таким образом в стране решается не только проблема гэмблинг-зависимости. Это способствовало и созданию рабочих мест при формировании специализированных «институтов», призванных бороться с зависимостью и развивать соответствующую научную базу при исследовании данных проблем.

Россия за последние годы, отмечает на своем портале «20 идей» его автор Дмитрий Давыдов, сделала огромный шаг в сфере контроля игорного бизнеса, учредив Единого регулятора азартных игр (ЕРАИ). Единый учёт ставок, как он поясняет, позволяет внедрить механизмы самоисключения, дав возможность установить запрет на приём ставок от лиц, зарегистрировавших своё желание отстраниться от азартных игр. Но, как показывает опыт развитых стран, этой меры недостаточно.

Такая помощь, по мнению Давыдова, должна выделяться на научные исследования в области профилактики и лечения игровой зависимости и на проведение самих профилактических мероприятий, в частности, на пропаганду принципов ответственной игры среди активных и потенциальных игроков, как и последствий увлечений. Из доходов игорного бизнеса должна финансироваться и консультативная помощь игрокам и их близким, уже столкнувшимся с проблемами игровой зависимости, в том числе на предоставление услуг психологов. Кроме того, операторы игорного бизнеса могли бы финансировать организации, которые занимаются комплексной терапией паталогически зависимых игроков. Но помощь может выделяться только тем организациям, которые, помимо наличия соответствующего опыта деятельности не менее одного года, не состоят в каких-либо связях с самими операторами игорного бизнеса, а также будут соответствовать требованиям регулятора рынка (ЕРАИ), таким как, например, использование полученных средств по целевому назначению с предоставлением отчетности. Отбором таких организаций и должен заниматься российский Единый регулятор азартных игр. Аналогичным образом, поясняет Дмитрий Давыдов, работает Комиссия по азартным играм Великобритании (UKGC), являющаяся одним из наиболее опытных и авторитетных правительственных регуляторов игорного бизнеса в мире: в 2018 году UKGC запустила программу самоисключения игроков, а с 1 января прошлого года обязала всех лицензированных игорных операторов вносить ежегодный вклад для финансирования деятельности организаций, занимающихся проблемами зависимости. UKGC ведет реестр таких организаций. Правда, операторы игорного бизнеса сами вправе решать, в какие организации им направлять свои взносы и размер их суммы, но при этом они должны отражать эти действия в своей регулярной отчетности.

Если подобные меры ввести и в России, то, как показывает зарубежная практика, в стране смогут не только развиваться комплексные решения проблем игровой зависимости, но и создаваться дополнительные рабочие места. Организации, занимающиеся профилактикой и лечением игровой зависимости, смогут расширить штатную численность и на более глубоком уровне решать подобные проблемы. Пока же в России за счёт средств от игорного бизнеса реализуется программа внебюджетной поддержки развития спорта, утвержденная на законодательном уровне. Аналогичным образом можно было бы утвердить и поддержку организаций, целенаправленно занимающихся проблемой негативных последствий от азартных игр, что позволит оказать помощь сотням тысяч россиян, попавшим в трудное положение из-за чрезмерного увлечения ставками. Они смогут воспользоваться бесплатным быстрым доступом к квалифицированной консультативной поддержке или скидкой на сеансы лечения и восстановления в специализированных клиниках. Кроме того, это позволит на широком уровне повышать игорную грамотность населения. Существуют же программы повышения финансовой грамотности, почему бы подобным образом не заняться повышением игорной грамотности?! Ведь для такой зависимости, которая влечет социальные дисфункции, приводит к бракоразводным последствиям, росту преступности и даже самоубийствам, особенно уязвимы молодые люди. Для реализации предлагаемых Дмитрием Давыдовым мер по борьбе с игровой зависимостью требуется их законодательная поддержка со стороны государства.