Отличительной чертой эпохи Байдена становится упрямство — The Hill

Требуется многое, чтобы убедить президента Байдена в том, что он не прав.

После более чем сорока лет государственной службы — в палате Сената, на посту вице-президента, а теперь и в качестве президента — он прочно укоренился в своих убеждениях. Как утверждают люди из его окружения, это придает ему упрямство и даже вспыльчивость. Да, соратники Байдена говорят, что он более чем открыт для других точек зрения — и он их действительно приветствует, только вот сдвинуть его с места очень трудно.

Так, когда дело дошло до идеи покинуть Афганистан, его нельзя было ни убедить, ни переубедить во взгляде на проблемы, связанные со сроками, материально-техническим обеспечением и прочими особенностями вывода войск. Один его его давних советников сказал, что Байден давно хотел это сделать, и вряд ли в этом вопросе был какой-либо способ изменить его мнение. «У него действительно есть способность меняться, но сложно убедить его, что поступать надо так, а не иначе, когда он настроен против этого, — добавил советник. — Он окружает себя людьми, у которых разные мнения, и хочет, чтобы его неправоту ему доказывали. Он специально строит свои команды таким образом. И все же после сорока лет внешнеполитического опыта нельзя сказать, что он категорически стоит на своем, просто попытаться убедить его сменить курс — непросто».

31 сентября большая часть этого укоренившегося упрямства Байдена проявилась отчетливо. Байден воспользовался обращением к нации по поводу вывода войск из Афганистана, чтобы удвоить и даже утроить напор подачи информации о том, как именно происходил этот выход и как обстоит дело с эвакуацией американцев и их афганских союзников. Именно это подвергалось жесткой критике в течение последних двух недель, и хотя недавние опросы показали, что большинство населения поддержало Байдена в прекращении войны, его рейтинги одобрения тем не менее снизились, когда начался процесс вывода войск.

Но вместо того, чтобы признать эту реальность, Байден предпочел поступить наоборот, атаковав своих критиков. «Теперь некоторые говорят, что мы должны были начать массовую эвакуацию раньше, и что неужели это не могло быть сделано более упорядоченным образом? При всем уважении, я не согласен», — заявил Байден из Белого дома.

Такое упрямство становится отличительной чертой эпохи Байдена. Президент и его ближайшие советники часто придерживаются объявленной стратегии, меняя ее только в последний возможный момент, если она становится несостоятельной. Так было даже во времена пристального внимания прессы и давления со стороны его собственной партии. Например, когда многие демократы в Конгрессе призывали Байдена больше сделать для обеспечения избирательных прав, он прождал несколько недель, прежде чем выступить с официальным обращением перед публикой. И то активистов и юристов его выступление не впечатлило и они заявили, будто он просто озвучил ту истину, что защита при голосовании является священной. Когда же члены Конгресса умоляли его призвать к ликвидации практики т. н. флибустьерства в Сенате — к единственному практическому способу гарантировать защиту при голосовании на федеральном уровне, — он не отступил ни на дюйм.

Байден также отказался следовать ряду прогрессивных стратегий, несмотря на некоторое давление со стороны левых. Он очень осторожно говорил о реформе уголовного правосудия, избегая лозунгов с требованиями сократить финансирование полиции, и не взял на себя обязательство отменить все студенческие долги за обучение, что является главным приоритетом для левого фланга его партии. А когда некоторые демократы хотели, чтобы он принял более широкую универсальную политику в области здравоохранения, он утверждал, что опора на pакон о доступной медицинской помощи 2010 года — уже правильный путь.

Тем не менее это не значит, что Байдена не удавалось время от времени убедить поменять свое мнение.

В 2012 году, будучи вице-президентом при Обаме, Байден заговорил о развитии темы однополых браков, застав врасплох даже своего старого босса и надавив на него, чтобы он также поддержал то, что в то время еще считалось спорным вопросом в Демократической партии. Восемь лет спустя он был вознагражден за свою позицию поддержкой ЛГБТК-организаций и избирателей, когда в третий раз выдвинул свою кандидатуру на пост президента. «Он продемонстрировал способность приспосабливаться к переменам, проводить самооценку и принимать моральные суждения и политические решения на протяжении многих лет», — прокомментировал это известный историк и профессор Майкл Эрик Дайсон, который присутствовал на встрече с Байденом и другими учеными в начале сего года, где обсуждались связанные с президентством важные проблемы и идеи.

Кроме того, когда Байдену пришла пора снова побороться за выдвижение от Демократической партии, он изменил свою позицию по ограничительному положению об абортах, известному как поправка Хайда. Тогда проабортные активисты особенно возмущались тем, что предполагаемый лидер в президентской номинации от Демпартии, белый мужчина в возрасте около 70 лет, придерживался взглядов, которые так сильно расходились со взглядами его собственной партии, и в итоге под потоком критики Байден изменил мнение за считанные дни. Для некоторых из ближайшего круга Байдена это было поворотным моментом. «Слава Богу, человек может расти», — сказал в интервью The Hill лидер демократов в Палате представителей Джеймс Клайберн. Клайберн — один из самых влиятельных и близких к президенту политиков, которому удалось повлиять на него «в отношении одной или двух вещей», как он выразился; и он же признал, что есть кое-какие вещи, в которых президенту «требуется некоторое побуждение». «Джо — человек, — заявил Клайберн. — А когда у тебя есть идеи, есть определенные мысли о том или ином, от этого нелегко отказаться. Нелегко отказаться от давнего мнения о чем-то, и иногда это требует некоторого побуждения».

Это может быть особенно верно, когда речь идет о его близких соратниках и союзниках. Известен один нашумевший «разворот» Байдена, когда его команда изменила стратегию обращения с чиновником, который создал напряженную ситуацию в отделе коммуникаций Белого дома. Эта история всплыла в конце февраля 2021 года, всего через месяц после начала президентского срока, когда появились сообщения, что заместитель пресс-секретаря Белого дома Ти Джей Дакло угрожал репортеру журнала Politico, который работал над статьей о потенциальном конфликте интересов в связи с романтическими отношениями чиновника с журналисткой, освещавшей предвыборную кампанию Байдена. Пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки первоначально заявила, что Дакло извинился и был отстранен от работы на неделю, но когда ей напомнили о былом обещании Байдена избавляться от любых сотрудников, которые плохо обращаются с журналистами (в пику экс-президенту Трампу с его напряженным отношением к СМИ), администрация отступила, и Дакло подал в отставку.

Те, кто знает Байдена и работал с ним на протяжении многих лет, говорят, что, как правило, нет ни одного человека, который мог бы повлиять на него, даже если он открыт для выслушивания различных мнений по любому конкретному вопросу. Хотя он и действительно прислушивается к людям, как сказал давний советник, «вот почему его брифинги длятся вечно».

В дополнение к новым фигурам на президентской орбите Байден доверяет таким ведущим своим советникам, как Майк Донилон, Стив Рикетти и Рон Клейн. Донилон и Рикетти играли видную роль в кампании Байдена, причем Донилон часто информировал пресс-службу о своей стратегии победы на всеобщих выборах против Трампа. А Клейн был одним из ближайших помощников Байдена большую часть своего времени в политике. Эти три человека работают над вопросами, связанными с политикой или политическими операциями, и Байден советуется с ними. «Обычно это командные усилия, когда это абсолютно необходимо, — добавляет советник. — И нет ни одного человека, который бы заставил его изменить мнение, разве что Джилл» [жена Джо Байдена — прим. К. А].

Близкие к Байдену люди говорят, что он многократно демонстрировал способность понимать людей и их проблемы в силу всех личных трагедий, которые пережил сам, — включая смерть его первой жены и ребенка, а позже, в 2015 году, смерть сына. Многие из этих тяжелых событий явно повлияли на его окончательное восхождение к власти. «Я всегда утверждаю, что люди — это те, кем и чем им позволяет быть их опыт, — говорит Клайберн. — Я думаю, что Джо Байден таков, как он есть, в силу того опыта, который у него был».