Почему Байден набросился на Путина, и при чем здесь Китай?

Президент США Джо Байден, внезапно прервав молчание на российскую тему и изменив собственному обещанию «посмотреть» на перспективы российско-американских отношений через полгода после встречи в Женеве с президентом России Владимиром Путиным, выдал в эфир неожиданную эскападу. Она тем более необъяснима, что абсолютно ничем не спровоцирована и не укладывается в логику, определявшую динамику двусторонних отношений, в которых в самые последние дни не происходило ровным счетом ничего, по крайней мере существенного. Причем Байден в своем заявлении вернулся к женевской встрече и преподнес ее в неожиданном ключе, затронув тему, которой никоим образом не касался на пресс-конференции после переговоров с российским лидером. Приведем цитату:

В дополнение к этому Байден в очередной раз обвинил нашу страну в кибервмешательстве в американские выборы, теперь уже 2022 года; имеются в виду предстоящие промежуточные выборы в Конгресс.

Нелады с формальной логикой в этих заявлениях видны как минимум трижды. Во-первых, если Россия «вмешивается» в американские выборы, то чем, извините, она это делает? Нефтью? Ядерным оружием? А чем? Ничего другого-то, если верить «старине Джо», у нас же нет! Или есть, но Байден умалчивает, скрывая это от американской общественности и сознательно ее дезориентируя принижением масштабов «российской угрозы»? Во-вторых, сам факт обладания ядерным оружием, в том числе совсем недавно модернизированной, в отличие от США, триадой СЯС — стратегических ядерных сил — предполагает как минимум наличие огромного высокотехнологического ядерного комплекса, масштабом превышающего возможности и уровень развития 95% стран мира. Так, к слову… Да, это советское наследие, но модернизация триады проведена уже в российские времена, и потом, Российская Федерация — продолжательница СССР, как бы кое-кого от этого ни коробило. В-третьих, если мы «вмешиваемся» в выборы, и Байден этим недоволен, то из этого следует, что мы «играем» за трампистов, укрепляющих позиции в стане его оппонентов, готовящих экс-президентский реванш в 2024 году. Потому, что если мы «играем» за него же, за Байдена, то критикуя нас за это, он рискует показаться мазохистом. В его возрасте подобные обвинения сродни диагнозу, он же — приговор. Но нам-то зачем «играть» на стороне Дональда Трампа, если при Байдене хуже не стало; а с точки зрения пролонгации СНВ-3 стало даже лучше? «Нескладуха» выходит…

Можно предположить, что Байден запутался в «трех соснах»? Однако шутки в сторону — непохоже. Не вяжется это с образом лидера, у которого кое-что получается. Например, нагнуть Европу, об которую тот же Трамп обломал зубы. Так что здесь не путаница, а что-то другое, внезапное, стороннее, относящееся к российско-американским отношениям лишь косвенно. То, на что надо было реагировать с колес, и подобная, мягко говоря, неудачная реакция — единственное, что оставалось. Что именно? Какой такой «облом», что пришлось переобуваться на ходу? А вот что. 27 июля из визита в Китай возвратилась заместитель госсекретаря Уэнди Шерман. Переговоры она вела с коллегой Се Фэном, отвечающим в МИД КНР за отношения с США, а также была принята для беседы министром Ван И.

Судя по комментариям и слухам, окружавшим этот вояж, а также опровержениям эпической Джен Псаки (язык дан дипломату, чтобы скрывать мысли), речь, возможно, шла о подготовке встречи Байдена с китайским лидером Си Цзиньпином. Назывались и возможные сроки: в октябре, на полях предстоящего итальянского саммита «Двадцатки». Хотя официальная версия, изложенная представителем Госдепа Недом Прайсом, звучала как сохранение в отношениях с Китаем «отбойников», то есть каналов связи, чтобы конфронтация не переросла в конфликт. Однако вернулась из Китая Шерман, похоже, не просто ни с чем, а в минусе. Представители американской дипломатии почему-то считают «затравкой» к конструктивным переговорам неизменную риторическую «разминку» на тему «демократии» и «прав человека». И никак не могут привыкнуть, что с Китаем, в еще большей мере, чем с Россией, эта тематика не только не прокатывает, но сталкивается со встречными, причем убедительными и обоснованными аргументами, смысл которых сводится к двум тезисам.

Первый: права человека имеют цивилизационную привязку, у каждой страны о них свое представление, исходящее из национальных и религиозных особенностей. А то, что США выдают за «универсальную» трактовку, на деле является инструментом внешнего вмешательства во внутренние дела, что недопустимо, ибо Вашингтон — не мировой шериф, и никакого поручения или полномочий на это ни от кого не имеет. Нет у него «мандата Неба», как бы его ни хотелось.

Второй тезис: у самой Америки рыло настолько в пуху, а на душе столько грехов и невинно пролитой по всему миру крови, что не им кому-то указывать, как себя вести. Ну, грубо говоря, «нечего не зеркало пенять, коли рожа крива».

Судите сами, читатель:

И т. д., включая напоминание госдеповской собеседнице о геноциде американских индейцев, который обошелся последним более чем в 600 тыс. жизней и изоляцию в резервациях. Это — замминистра иностранных дел Се Фэн.

Маленькое отступление: чтобы говорить с США так, как говорит Китай, необходимо избавиться от комплекса неполноценности. А это, в свою очередь, невозможно без признания собственной цивилизационной самостоятельности, самодостаточности и самоценности, что требует поменьше внимания обращать на то, «что скажут на Западе» в ответ на те или иные действия. И побольше руководствоваться собственными интересами. Чем меньше агентуры влияния и просто западофилов в инстанциях, принимающих решения, а также в СМИ — тем выше суверенитет и потенциал сопротивления внешней экспансии. Подлинному суверенитету равнение на Запад противопоказано! И демагогия «общечеловеческих» ценностей — тем более.

Еще жестче высказался министр Ван И:

Прежде всего, вылезает наружу главное звено китайско-американских противоречий. Вашингтон хочет как максимум остановить развитие Китая, как минимум — затормозить, взяв его под контроль. Собственно, это не новость. Еще «на заре» торговой войны США прислали в Пекин делегацию по урегулированию разгоравшегося кризиса. Та привезла в своем «кейсе» две инициативы: Китай-де должен прекратить поддерживать собственные высокие технологии, закрыв их государственное финансирование. (Вспоминаются соответствующие рекомендации МВФ нашей стране: «Никаких внутренних инвестиций, только внешние»). И вместо этого открыть внешнее финансирование, по сути, передав свой высокотехнологичный сектор под контроль американских корпораций.

Естественно, американская делегация уехала из Пекина ни с чем. Поэтому сейчас — продолжение той игры. И именно поэтому, потому, что игра возникла внезапно, позабыты все обещания подождать полгода. И наезд на Россию начался «не отходя от кассы», причем как на саму Москву, так и персонально на Путина; логика полностью соответствует поведению Байдена в Женеве с известными формулировками с его пресс-конференции: «я ему сказал…», «он должен знать…» и т. д. Англосаксы всегда в истории были «хозяевами своих слов»: как давали, так и забирали обратно. Тогда игра с Китаем велась «типа» в коммерческом снаряжении, а сейчас — в политическом. А Москва не согласилась в этом подыграть. Но это все тактика. Что же происходит стратегически? Столкнувшись с совместными действиями Москвы и Пекина, США — замельтешили, это чем дальше — тем очевиднее. Вот такая суетня — сегодня заигрываем с Россией, завтра с Китаем, послезавтра чего-нибудь еще придумаем — на самом деле выдает растерянность и отсутствие стратегического плана. Формально стратегия есть, но в ней — во всех документах — записано, что Китай и Россия — «ревизионистские державы» (в смысле, они противостоят миропорядку Pax Americana), конкуренты и соперники США. Это в теории; на практике же бодаться с Москвой и Пекином одновременно — это, извините, рвать одно место на британский флаг (то есть в разные стороны). Данное положение стратегии очевидно невыполнимо, и его нужно корректировать тактическим лавированием. Но лавирование работает, когда между своими оппонентами удается просунуть «черного кота», подорвав их альянс, и вследствие этого появляется пространство для маневра. А просунуть «кота» не удается, и пространства, следовательно, не появляется. Вот и начинается горячка спорадических действий: Шерман отправить в Пекин, авось там заинтересуются. Путину же отправить «привет», раз Шерман приехала с нулем, вдруг Путин испугается и поддастся на этот дешевый «развод»? Ну, отправили этот «привет», и что? А ровным счетом ничего. Одним больше, одним меньше; в обеих главных евразийских столицах уже со счета сбились «приветы» из Вашингтона считать; никого они, в общем-то, уже сильно не волнуют.

Что дальше? Попытка женевского «уговора» России путем «увещевания» российского президента — сейчас это уже очевидно — Вашингтону не удалась. Безусловно, «китайский вопрос» был в центре обсуждения, коль скоро два часа из трех прошли в Женеве в формате «один на один». Нет сомнений, что Байден попытался склонить Путина на свою сторону. Но — увы… Даже то, что хозяин Белого дома упомянул китайскую тему в рассказе о разговоре с Путиным, — подтверждение фиаско. Была бы «тема» — помалкивал бы. Хотя, с точки зрения автора этих строк, непонятно, на что Байден рассчитывал. Даже если бы подобное было в российских интересах, то веры Америке нет. От слова совсем. Но и не в российских интересах это, а в интересах разве что узкой группы прозападных компрадоров, так называемой «счетократии», у кого семьи, дети и деньги на Западе.

Путина уговорить дружить против Китая не удалось, и начался «уговор» Си Цзиньпина дружить против России. Для выполнения этой некрасивой миссии, если можно так выразиться в контексте «большой политики», и направили в Пекин У. Шерман. Дескать, не можем, не получается с русскими «поделить мир» в американских интересах за счет китайцев, обманув, скажем так, всех остальных, ну, поделим его с китайцами за счет России. Что? Тоже не получается? Даже разговаривать не хотят? Засада, однако, и непонятно, что делать дальше. Действительно ведь непонятно! Привыкли к «прагматике», в рамках которой все возможно, если убедить, что выгодно: дескать, «мы же с вами взрослые, серьезные люди…». А как быть за «прагматическими» рамками, когда все аргументы приведены, но они никого не убеждают потому, что «прагматике» противопоставлены принципы? Против них ведь, как против «лома», нет «приема»! Можно, конечно, выгнать с работы за профнепригодность г-жу Шерман, а за ней ее начальника г-на Блинкена, который — заметим — в последнее время как кляп в рот себе засунул, признаков жизни не подает. Но что это даст? Ровным счетом ничего; следующего функционера на этой же должности ожидает такое же самое фиаско. Да и кадры принято тасовать под новый проект, в основе которого — новая идея. А если ни проекта, ни идеи, а только и мысль, как бы вырулить и кого… обмануть?

Тщетно, господа! «Финита ля комедиа!» До российско-китайского сближения любимая англосаксонская колониальная технология «разделяй — и властвуй» работала, а с его укреплением — работать перестала. Она не работает уже давно, но понимание этого пагубного для американской дипломатии факта появилось лишь сейчас. Как всегда, «зажигание» опоздало, и догнать уходящий поезд уже не получается. Только не надо сказок про «Китай в Сибири». В мире существует большой геополитический треугольник Москва — Пекин — Вашингтон, и в этом треугольнике — закон такой — проигрывает тот, кто остается в одиночестве. Что будет в этой конфигурации дальше и кто выступит в роли Вашингтона после неминуемого поражения США в этом раунде геополитического противостояния — уже вопрос следующего раунда. И предугадать исходную расстановку сил в нем с позиций современности не представляется возможным, как нельзя было заранее предсказать ни советско-китайского альянса 50-х годов, ни советско-китайского противостояния 70−80-х. Будет новый раунд. И новая пища для размышлений. А пока констатируем, что нынешний раунд в самом разгаре, и Вашингтон в нем чем больше дергается, тем глубже запутывается в противоречиях несоответствия желаний — возможностям. И в последствиях добивших его репутацию преступлений.