«Бендер: Золото империи»: жезл, положенный на историю и совесть

Чем дальше в лес, тем мощней «фэйспалмы». Иван Зайцев и Олег Маловичко отрываются на все деньги и даже перекрывают смету, демонстрируя свой «особый взгляд» на нашу историю, малюя поверх трагических, страшных, но одновременно великих ее страниц издевательскую карикатуру.

Альтернативная история — жанр вполне имеющий право на существование. Можно вспомнить хотя бы «Бесславных ублюдков». Но «Бендер» даже близко не может сравниться с жестокой искрометностью Тарантино. Искрометности нет, постмодернизма тоже, есть лишь жестокость, отсутствие моральных тормозов и стремление «переобезьянить обезьяну» — уже лишенный всякой художественности пост-пост-постмодернизм.

«Дохнут… тараканы», — произносит белогвардейский комендант Черноморска Аметистов, расстреливая из пушек и пулеметов махновцев. Именно как к тараканам относятся к своим персонажам Зайцев и Маловичко. С какой-то марсианской отстраненностью и одновременно со сладострастием они изображают массовые убийства — будь то красноармейцы, муторно-долго расстреливаемые на слоу-мо «крутой» авантюристкой Ольгой в коридорах больницы, засыпанные пухом из перин бандиты Мишки Япончика, которых косит из пулемета Махно или махновцы, уничтожаемые белыми. Всё это — всего лишь насекомые-паразиты, которых можно и нужно давить.

Обстоятельства всех этих человеческих жертвоприношений богам хаоса совершенно неважны, исторические факты и судьбы исторических личностей даже нарочито вывернуты наизнанку. Реальных людей или хотя бы их шаржевых образов, хоть как-то соотносящихся с реальностью, нет, есть лоскутные перчаточные куклы, надетые на руки сценариста и режиссера.

Оставляемое вторым фильмом послевкусие гораздо более мерзкое, хотя техническое качество и увлекательность сюжета явно выросли. Создатели разошлись вовсю и уже полностью отбросили всякую «игру в Бендера». От духа Ильфа и Петрова и в первой части было крайне мало, теперь же не осталось вообще ничего. Авторы без всяких фильтров транслируют собственную идеологию. Согласно ей, любые «великие потрясения» однозначно зло, они приводят лишь к хаосу, бедствиям и смертям, выбрасывая на поверхность исключительно «прирожденных убийц» и тяжелых психопатов. Но даже эти психопаты на поверку мечтают лишь уютно устроиться где-нибудь в Париже. Любая пассионарность, хоть светлая, хоть темная, создателям фильма глубоко антипатична и в их интерпретации является лишь позой. Героический и безжалостный Котовский на самом деле одержим лишь нежными матримониальными стремлениями, как и его возлюбленная суперубийца, а Махно, который спит в подвешенном на канатах гробу, словно гибрид Дракулы и пушкинской Мертвой царевны, мечтает «умереть красиво» и пророчествует о будущем, трусливо сбегает в Париж, когда начинает всерьез пахнуть жареным. Пассионарность на уровне стран и народов тоже порицается. Махно, напророчив России, что она в будущем окажется одна против всего мира, добавляет: «Дура».

Можно, конечно, спорить о том, чем была революция и Гражданская война в истории нашей страны и о качестве человеческого материала и масштабе личностей, задействованных в этих событиях. Нельзя сводить исторические события к бессмысленному, кровавому и при этом стыдноватому мельтешению. И возносить на пьедестал мелких «безвредных» жуликов, лавирующих между пулями и потоками крови, желая лишь выжить и немного нажиться. Жуликов, которые вполне в стиле столь популярного Локи, то спасают подельника от смерти, то подставляют, всучивая плохо нарисованные фальшивые деньги — что поделать, такая натура! Но по сравнению с нарисованными образами отечественных и международных монстров эти жулики выглядят самыми нормальными людьми и, в целом, сущими душками.

Это не классические милосердие и симпатия к маленькому человеку, это противопоставление мелкого человечка, живущего мимо времени, по сути, паразита, людям, которые плохо ли, хорошо ли, но творят Историю. Причем, авторы однозначно на стороне этих живучих, изворотливых и неунывающих персонажей.

То есть создатели «нью-бендерианы» всё последовательнее спорят с Ильфом и Петровым, которые хоть и держали свою фигу в кармане, всё же совершенно однозначно делали выбор в пользу большого мира, а не мира игрушек «уйди-уйди» и «благородных» жуликов. Для Зайцева и Маловичко большого мира не существует, это всего лишь дутый пузырь и недоразумение на крови.

Что до юмора в фильме, то смеяться после всех этих гор трупов на экране, после прогнанных по минному полю несчастных и голодной матери Остапа, которой светит в Стамбуле карьера однорукой проститутки, как-то совершенно не хочется, несмотря на забавные местами ситуации и бойкие диалоги, выстроенные на современных мемах. Как-то грешно смеяться, честное слово, малость по-людоедски получается.

Так то же мы имеем и где находимся? На новом взлете отечественного кинематографа или в маргинальном тупике, где снимаются псевдоисторические и псевдопатриотические сказки, кинокомиксы в расчете на западного зрителя и «комедии» вроде «На Париж!» или нового «Бендера»? Речь в данном случае не о фестивальном кино, хотя и оно вызывает вопросы, а о том, что предлагается массовому, прежде всего, молодому, зрителю в качестве ориентиров и представлений о прошлом, настоящем и будущем. С этим, увы, за редчайшими исключениями все плохо. Ничуть не лучше, чем в Голливуде — по нравственному содержанию, о качестве вопрос не стоит. К каким потрясениям убогие «шутейки» на исторические темы могут, не дай Бог, привести в будущем, не хочется даже думать, потому что народ, знающий свою историю по пошлым анекдотам, обречен на жалкое существование, а то и на историческое забвение.