Корейский тупик для США: Байден наступает на грабли Трампа

На фоне продолжающегося давления на КНДР со стороны США продолжают укрепляться китайско-северокорейские связи. Ранее КНДР прервала все контакты с США, обусловив их возобновление прекращением враждебной политики Вашингтона в отношении северокорейского государства. Ответ Белого дома показался двусмысленным, но на деле он — вполне конкретный. Джо Байден, как будто не замечая обструкции Пхеньяна, заявил о готовности встретиться с лидером КНДР Ким Чен Ыном, но по американскому обыкновению обставил такую встречу практически невыполнимыми условиями, которые Север однозначно не может принять без потери лица. И не примет. Условие Байдена — согласие Кима на обсуждение вопроса о ядерном разоружении КНДР и деэскалации ситуации на Корейском полуострове. Причем содержательной в этой, так сказать, инициативе представляется только первая часть, ибо в понимании США «деэскалация» (любимое слово нового президента) равнозначна денуклеаризации. Собственно Байден этого и не скрывает. В очередной раз проехавшись по своему предшественнику Дональду Трампу и его северокорейской политике, он пообещал не помогать Пхеньяну в его «международном признании» и добавил, что Ким Чен Ын «должен» не только вернуться к одностороннему разоружению в ядерной сфере, но «взять на себя обязательство обсудить на встрече арсенал северокорейских ядерных вооружений».

Последнее, однако, выглядит просто беспрецедентно. Как говорится, «может вам еще и ключи от квартиры, где деньги лежат?». Не только в КНДР, но и в Китае ядерный арсенал составляет строжайшую, надежно охраняемую государственную тайну. Пекин и не обязан его обнародовать, ибо не является участником двустороннего российско-американского договора СНВ-3, недавно продленного до 2026 года; его стратегический арсенал несопоставим с российским и американским, он значительно меньше. Что же касается потенциала ядерных РСМД, количественные и качественные показатели которого действительно увеличиваются, то это отвечает оборонительной необходимости. Навязывая противостояние в близлежащих акваториях, прежде всего в Южно-Китайском море, американские АУГ — авианосные ударные группы — постоянно курсируют вблизи побережья, и Китай вынужден брать их под прицел. С КНДР же все еще сложнее. Страна не является участником ДНЯО и не должна соблюдать созданные вокруг этого договора международные «правила», если считает, что они наносят ущерб ее национальным интересам. Тем более абсурдно требовать от нее показать данные о своем ядерном арсенале, как того требует Байден. Да и вообще непонятно, как можно «не признавать» ядерного статуса КНДР, как об этом неоднократно заявляла американская сторона, совсем недавно госсекретарь Энтони Блинкен интересовался количеством боеприпасов и средств доставки. Некий когнитивный диссонанс получается. Они бы у Израиля спросили на эту тему, который тоже не участник ДНЯО, поэтому беспрепятственно владеет ядерным оружием, но никаким санкциям за это не подвергается. Разумеется, официально в Вашингтоне никто это комментировать не станет, неофициально же неоднократно звучали намеки на то, что для Израиля ядерное оружие — единственный способ обеспечить безопасность в условиях враждебного окружения. Но для Северной Кореи, которая с двух сторон омывается морями, в которых находятся американские ВМС, а с третьей граничит с Югом, где размещен военный контингент США, разве не та же ситуация и не те же угрозы? Или «что можно Юпитеру, не дозволено быку» — в полном соответствии с традиционными американскими представлениями о двойных стандартах?

На этом фоне вызывают вопросы и итоги недавней встречи в Вашингтоне президентов США и Южной Кореи. В частности, южнокорейский лидер Мун Чжэ Ин объявил о прекращении действия двустороннего ограничения для его страны по дальности баллистических ракет — не более 800 км. Сеул, правда, занимает здесь очень осторожную позицию и лавирует между Вашингтоном и Пхеньяном, имея также в виду, что за спиной последнего стоит Пекин. С одной стороны, глава министерства объединения Юга Ли Ин Ён, демонстрируя подчеркнутую лояльность «генеральной линии» вашингтонской «партии», верноподданнически заявила, что «встреча лидеров США и Республики Корея может помочь возобновить диалог с КНДР». С другой стороны, на Юге Корейского полуострова явно держат в уме несколько иные варианты, чем в Белом доме. Ведь чем может помочь такая встреча, если Байден ведет себя так твердолобо, выдвигая Северу заведомо невыполнимые предварительные условия? И вообще, положа руку на сердце, вы уверены, читатель, что в том же интеграционном ведомстве, от имени которого вещает г-жа Ли, так заинтересованы в северокорейской «денуклеаризации»? В частности, в том, что такая перспектива действительно понижает, а наоборот, не повышает риски американского нападения на разоружившийся Север? В конце концов, сам факт наличия в Южной Корее министерства объединения говорит о стремлении к воссоединению разделенного корейского народа. И разве ядерный статус будет лишним такой единой стране, особенно в сочетании с экономической и технологической мощью Сеула? И разве при таком стечении исторических обстоятельств кто-нибудь рискнет отказать единой Корее, в отличие от КНДР, в ядерном статусе?

В Вашингтоне эту двойственность южнокорейской позиции, разумеется, понимают. Но, как часто случается в последнее время с американской дипломатией, переоценивают степень своего влияния и контроля над Сеулом. А в южнокорейской столице тем временем взят курс на последовательный диалог с Китаем и Россией. «Китай готов поддерживать связь с Южной Кореей, расширять сферы консенсуса и выражает надежду, что южнокорейская сторона сыграет в этом конструктивную роль», — это из заявления главы МИД КНР Ван И по итогам встречи со своим южнокорейским коллегой Чон Ый Ёном в начале апреля нынешнего года в Сямэне, которая, отметим это особо, состоялась после вояжа на Юг полуострова американского тандема глав Госдепа и Пентагона Э. Блинкена и Л. Остина. Госсекретарь тогда откровенно давил на Сеул, требуя скорректировать внешнюю политику в интересах Вашингтона. В том числе пойти на сближение с Японией, с которой у Юга сложные отношения, против Китая. Однако южнокорейские лидеры отказались включать соответствующие пункты в совместное заявление. А через несколько дней Блинкен учинил скандал в Анкоридже, где устроил некрасивый демарш перед руководителями китайской дипломатии — руководителем Канцелярии международного отдела ЦК КПК Ян Цзечи и министром Ван И.

Тонко ведет себя Сеул и на российском направлении. На днях в Москве прошли переговоры глав Совета Федерации и южнокорейского Национального собрания — Валентины Матвиенко и Пак Бён Сока. Со стороны последнего прозвучали слова благодарности за большой вклад в урегулирование северокорейской проблемы, а также в укрепление межкорейского диалога. Важно, что гость из Сеула сделал акцент именно на корейских делах, хотя, разумеется, не мог не вспомнить и о переговорах Мун Чжэ Ина с Байденом. На Юге Кореи, конечно же, оглядываются на США, но всячески уклоняются от сближения с Японией, к которому призывает Вашингтон, и куда охотнее идут на контакты с Россией и Китаем. Видимо, считают, что в будущем роль наших стран в регионе будет возрастать, а Соединенных Штатов — уменьшаться.

На этом фоне «подобрел» Пентагон, заверивший один из подкомитетов сенатского комитета по обороне, что военную угрозу со стороны Пхеньяна в США рассчитывают решать исключительно дипломатическими средствами. А сразу после того, как стало известно, что северокорейского посла в Пекине Ли Рён Нама принял глава китайского МИД Ван И, указавший на перспективу дальнейшего дружественного развития двусторонних отношений, состоялся разговор спецпредставителей Сеула и Вашингтона по вопросам мира и безопасности на Корейском полуострове. Формально они обсудили итоги упомянутой недавней встречи президентов двух стран; фактически, по некоторым утечкам, интерес американской стороны вызвали как раз контакты в Пекине, к которым в американской администрации относятся ревностно.

Словом, чем дальше — тем виднее, что в корейском вопросе, который находится в тупике еще с провала переговоров Трампа и Ким Чен Ына в Ханое в феврале 2019 года, США попадают в ситуацию цугцванга. Время для решения «северокорейской проблемы» силой для Вашингтона ушло безвозвратно; с тех пор, когда это еще было возможно хотя бы теоретически, утекло слишком много воды. И сама Северная Корея окрепла, наглядно продемонстрировав всему миру, что ядерный фактор — единственный тормоз и защита от гегемонистских амбиций США. И, что особенно важно, существенно укрепились российско-китайские отношения, которые с участием КНДР приобретают очертания мощного альянса, по крайней мере с региональным значением и весом. И если говорить о противостоящей ему конфигурации, то у американской стороны так и не вышло помирить между собой Токио и Сеул, что служит для последнего еще одним побудительным мотивом не складывать все яйца в американскую корзину и поддерживать конструктивный диалог с Россией и Китаем, которые совместно и сформулировали единственный адекватный план корейского урегулирования. Денуклеаризация КНДР, которой добивался Трамп, а теперь добивается Байден, невозможна без отмены санкций против Пхеньяна и твердых гарантий ему в сфере безопасности. Разумеется, признать и принять эту аксиому Вашингтону трудно, но ничего не поделаешь. Придется! В конце концов он сам загнал себя в эту ловушку. Ему и расхлебывать.