Байден шлёт России и Китаю один сигнал слабости за другим — The Hill

Сегодня, когда Америка сталкивается со все более опасной и агрессивной Коммунистической партией Китая (КПК), возникает вопрос, есть ли у китайцев какие-либо основания знать, что президент Байден настроен серьезно. Действия, предпринятые в первые сто дней работы администрации, указывают в противоположном направлении.

Байден отдал приказ о полном выводе американских войск из Афганистана. Он стремится вновь вступить в иранскую ядерную сделку, которая сняла бы санкции, нанесшие ущерб иранской экономике. Он не ответил на просьбу Украины о помощи, когда Россия собрала тысячи военнослужащих на своей границе, прежде чем отозвать их обратно. Он руководил крупнейшим за последние 15 лет притоком нелегальных мигрантов, пересекающих южную границу США. И его бюджет предлагает существенно сократить военные расходы.

Можно обосновать некоторые из этих решений. И без того уменьшившееся присутствие американских войск в Афганистане сегодня имеет неопределенную ценность. В бюджете Пентагона, несомненно, есть чрезмерные расходы, но, как любят подчеркивать интернационалисты, мир взаимосвязан. То, что происходит в Афганистане, Иране, на Украине, на границе с Мексикой или даже в оборонном бюджете США, может оказать глубокое влияние на представления противников.

Байден частично оправдал свое решение покинуть Афганистан тем, что освободил внимание и ресурсы военных для более важных конфликтов — предположительно, в Китае. Однако при отсутствии каких-либо шагов против Китая маловероятно, что лидеры в Пекине будут рассматривать это таким образом, поскольку талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ) триумфально вернутся к власти.

Защитники нынешней администрации могут заявить, что недавние санкции, введенные в отношении России, и высылка десятка российских дипломатов сигнализируют, что Байден настроен серьезно. Но на что настроен? В течение нескольких месяцев Байден описывал российские кибератаки, вмешательство в выборы и другие злодеяния в катастрофических терминах (к примеру, назвал кибератаки «одной из величайших угроз нашей глобальной безопасности в 21-м веке»). Тем не менее, объявляя о санкциях, Байден изо всех сил старался описать свой ответ как «пропорциональный». Если он считает несколько в значительной степени символических санкций и высылок «соразмерными» преступлениям, которые он описал, то посланный сигнал — это сигнал слабости, а не силы.

Китай — это такая страна, где подобные вещи имеют огромное значение. Сегодняшний Китай — это соперник, с подобным которому Америка никогда не сталкивалась. Его экономическая мощь и потенциал значительно превосходят возможности нацистской Германии и Советской России. Его жестокая внутренняя политика и агрессивный национализм начали соперничать с прежними тоталитарными врагами, он совершает геноцид в отношении миллионов своих собственных граждан из числа этнических меньшинств, он поглотил демократический бастион Гонконга. Примечательно, что Китай уничтожил свободы Гонконга, прекрасно зная, что это приведет к экономическому спаду. Но он был готов принять этот финансовый удар, чтобы продвигать свои более крупные националистические амбиции. Геноцид и экономическое самопожертвование во имя укрепления режима являются убедительными доказательствами намерений Китая.

Многие считают, что следующей целью Китая является Тайвань. Коммунистические лидеры Китая безошибочно выражают свое намерение «объединиться» с демократическим Тайванем. Китайские военные учения на Тайване и вокруг него участились и стали более агрессивными. Что помешает разрушителям Синьцзяна и Гонконга двинуться дальше на Тайвань?

На протяжении десятилетий ответом было американское сдерживание. Военное присутствие Америки по всей Азии, включая Седьмой флот ВМС, патрулирующий Тайваньский пролив, было весьма эффективным. США не связаны договором о вступлении в войну для защиты Тайваня, как это происходит с Японией, Южной Кореей и Филиппинами. Тем не менее у китайских лидеров уже давно были основания полагать, что есть реальный шанс, что это произойдет. Американское управление многочисленными кризисами в Тайваньском проливе с 1950-х годов укрепило это убеждение. Китай пришел к выводу, что рисковать не стоит. Он всё еще так думает сегодня?

Действия бывшего президента Трампа по отношению к Китаю были более конфронтационными, чем привыкли китайские лидеры. Что примечательно, действия Трампа в других местах, включая уничтожение ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и убийство высокопоставленного иранского генерала Ирана, дали понять Китаю, что с ним шутить нельзя. Сдерживание усилилось.

Первоначальные решения Байдена в области внешней политики и безопасности подрывают сдерживание. Они могут заставить китайских лидеров думать, что те могут захватить Тайвань без особого сопротивления со стороны Америки (разве что последуют санкции, которые отнюдь не помешают жить). Президент должен рассмотреть образ, который создал за свои первые 100 дней, и соответствующим образом скорректировать его, иначе он рискует выяснить, кто на самом деле не шутит.