Поп-культура и смерть времени
Нашу эпоху обычно называют эпохой постмодерна и потребления. Но нечто подобное, хотя и без такого размаха, человечество знавало и в предыдущие времена. Таков, например, «галантный век» во Франции периода правления Людовика XV или эпоха, описанная Шекспиром в «Гамлете». Все эти эпохи объединяет одно — их нельзя называть «временем», ибо их сутью является не время, а безвременье. Безвременье же в более точном и научном смысле является периодом слома хронотопа.
Понятие «хронотоп», которое кратко можно определить, как «закономерную связь пространственно-временных координат», в широкий оборот ввел Михаил Бахтин, который в свою очередь заимствовал его у знаменитого русского и советского физиолога Алексея Алексеевича Ухтомского. Для того, чтобы понять, что такое хронотоп и что на практике означает его поломка, я предлагаю воспользоваться следующей вполне корректной параллелью.
Посмотрите на свои часы — они показывают время, которое мы будем считать реальным, хотя даже в этом случае его реальность относительна, ибо существуют различные часовые пояса. Но для простоты будем считать его реальным и в добавок к нему поставим еще тикать метроном, который поверх этого времени задаст темп. Потом, сообразуясь с метрономом, начнем отстукивать какую-нибудь пульсацию — четвертную (и раз, и два, и три, и четыре), или триольную (раз, два, три, раз, два, три). Потом, согласно пульсации, возьмем любую ноту или аккорд, а вслед за ними следующие аккорд или ноту — мы услышим, как звуки начинают во что-то складываться, ноты и аккорды начинают погружать нас в то или иное настроение. Все это происходит потому, что звуки (ноты), расположены в определенном музыкальном времени, без которого они не могут взаимодействовать и будут оставаться просто нотами, лишенными всякого художественного и музыкального смысла. Наш мозг начинает слышать сочетание нот, только в рамках темпо-ритма, который важен не только для музыки, но и, например, для театра и кино. Вне него — все разваливается, а музыка превращается в гам, подобный тому, который можно слышать во время настройки оркестра.
Так вот, отсутствие хронотопа приводит к тому, что рушатся причинно-следственные связи, действия теряют смысл, весь мир рассыпается на части, а эпоха утрачивает свою музыкальность, «строй и лад» — это и есть постмодерн. «Слушайте музыку революции», — говорил Блок в своей поэме «Двенадцать». Эта революционная музыка — грядущая нова эпоха, которая приходит на смену предыдущей, после того, как старый хронотоп был поломан.
У ситуации сломанного хронотопа, или сломанного времени, что в сущности одно и то же, ибо без времени нет и никакого хронотопа, есть еще один эквивалент — «вечное возвращение», движение времени по кругу. Это круговое движение времени является эквивалентом его поломки потому, что в нем так же теряют смысл любые человеческие дела, ибо что ни сделай, а «конец у всего один». Слом времени, хаос и движение по кругу, в центре которого вечная неподвижность — родственные явления, которые объединяет бессмысленность существования и отсутствие направленного времени, которое, в строгом смысле, только и может называться словом «время». А когда исчезает время, исчезает и гуманизм, ибо, как совершенно справедливо писал Александр Кожев, «человек есть время».
Всю эту ситуацию безвременья — применительно к самой что ни на есть насущной актуальности — подробно обсуждал крупный итальянский ученый Умберто Эко. В своей работе «Роль читателя. Исследования по семиотике текста» он подробно говорит о соотношении времени и поп-культуры на примере «мифа о Супермене».
Сначала Эко говорит о классическом образе героя в лице Геракла и о классическом контексте, в котором подобные герои существуют:
Без истории, которая не существует без хронотопа, не существует и герой. Далее Эко пишет:
Без этого «повествовательного ряда», который, опять же, не возможен без хронотопа, нет подлинного сочувствия и переживания. Классический герой обязательно должен изменяться во времени. Но не таков современный Супермен, который обладает такими сверхспособностями, которые надежно застраховывают его от любых трагичных изменений:
В этом случае драматичное развитие героя, которому следовало бы сопереживать, подменяется трюками, или, как говорят, «экшеном»:
Далее Эко напрямую заявляет, что вне времени нет никакой свободы, а, разрушая время за счет своей неизменности и сериального характера повествования, в котором он «живет», Супермен уничтожает свободу:
И далее:
По этому принципу построен любой бесконечный сериал, который не следует путать с длинным многосерийным фильмом или книгой, которые имеют начало и конец. Даже если герои сериала не имеют сверхспособностей, они все равно лишены динамики, ибо участвуют в бесконечной чреде «историй», между которыми нет никаких причинно-следственных связей. Например, так построено большинство криминальных сериалов о следователях, в которых один и тот же герой из серии в серию расследует бесконечные преступления, но между этими «историями» нет никакой следственной связи: предыдущие серии никак не влияют на последующие и их легко перепутать местами. В итоге время для читателя или зрителя сериала сворачивается в круг, которого он подсознательно и желает, ибо за сериалом хочет «отвлечься» от повседневных забот, то есть попасть в иную реальность и не переживать:
«В результате такой массированной бомбардировки событиями, не связанными между собой никакой логикой, никакой внутренней необходимостью, читатель (конечно же, сам того не осознавая) теряет представление о временной последовательности. Вместе с Суперменом он становится обитателем воображаемого мира, в котором, в отличие от нашего, причинно-следственные связи не открыты, не разомкнуты (А влечет за собой В, В — С, С — D и так до бесконечности), а закрыты, замкнуты (А влечет за собой В, В — С, С — D, a D вновь возвращает к А) — и уже нет смысла говорить о том порядке времени, исходя из которого мы обычно описываем события макрокосма».
В итоге для потребителя подобной продукции время останавливается и превращается в вечное «сейчас», от чего собственно он и получает удовольствие. Ровно те же механизмы задействует и реклама, которая исподволь начинает управлять желаниями того, кто ее смотрит:
Таким образом, реклама, наравне с поп-продукцией, косвенно (ее прямая цель все-таки продажа), уничтожая время, создает раба. Обратим внимание на слово «патернализм», которое тут использует Эко, ведь именно им клеймили СССР, а оказывается-то, что в «свободном» мире то же самое достигается просто более хитрыми механизмами, на использование которых против себя человек «свободно» и с удовольствием соглашается! А впрочем, нет, не соглашается, а их страстно жаждет! В итоге формируется не абы что, а «гражданское сознание», точнее, сознание гражданина незаметно подменяется сознанием потребителя и становится всеобщей псевдогражданской нормой:
В итоге такого воздействия поп-культуры вместо гражданина получается человек-потребитель, то есть раб, о котором Эко говорит следующее:
Но при этом Эко подчеркивает, что все это безобразие не имело бы такой силы, если бы не отражало определенные свойства, присущие западному обществу, которые поп-культура, отражая, лишь усиливает:
Эко впрямую не говорит о главной причине такого дробного сознания — разделении труда, однако, хотя и косвенно, этот мотив безусловно у него присутствует. Зато он очевидным образом намекает на то, что такое «отражение» западного общества, как поп-культура, очевидно, имеет глубинные соответствия внутри его культурных кодов и адресует к определенной метафизике:
Как нетрудно видеть, механизмы в духе мифа о Супермене действуют во всей массовой культуре без исключения. Именно они фундаментально отличают ее от самой плохонькой литературы, в которой все же есть начало и конец, а герои развиваются. Поп-культура воздействует принципиально иначе и предлагает совсем иной род наслаждения. И дело не в том, что многие часто хотят отвлечься от тяжелых будней, — я лично не ханжа, — а в том, что в существующем медийном пространстве уже почти на 100% вытеснено все то, что задействует «классические» механизмы взаимодействия с человеком. Оно стало не просто поп-культурой, а культурой как таковой, в которой мы живем…