Цифровой рубль: конец господства доллара, рост роли центробанков?

В своей речи на саммите G20 Владимир Путин подчеркнул, что в условиях пандемии девальвация национальных валют несет большой риск, особенно для экономики государств с низкими доходами. Если Россия противостояла последствиям пандемии, в том числе путем финансирования мер поддержки экономики и граждан, которое осуществлялось за счет внутренних заимствований и накопленных страной резервов, то у развивающихся экономик и ряда государств с формирующейся рыночной экономикой таких возможностей объективно нет.

«Их фискальные доходы значительно снизились, а необходимость выделения значительных средств на борьбу с пандемией растет практически с каждым днем. Большой риск несет девальвация национальных валют и, соответственно, повышение стоимости обслуживания государственных долгов — в первую очередь для стран с низкими доходами, две трети заимствований которых номинированы в долларах», — цитирует издание РИА Новости слова главы Российского государства.

Действительно, не секрет, что мировая экономика слишком уж зависима от, так сказать, состояния доллара, периодически потряхивавшего рынки, что вызывало беспокойство и до пандемии. При этом ряд экспертов, в том числе как иностранных инвестиционных компаний, так и иностранных частных банков, указывает на то, что доллар разорвет мировую экономику в условиях пандемии к концу года, и причина тому в том числе — «беспорядочное» поведение печатного станка, выпускающего американскую валюту. Так, например, еще в апреле вышеуказанное издание размещало мнение аналитиков международных банков, которые говорили, что уже к концу года доллар обесценится из-за беспрецедентных мер поддержки экономики, на которые пошла ФРС. Предполагается, что баланс Федеральной резервной системы к окончанию коронавирусного кризиса раздуется до десяти триллионов, а поскольку все эти деньги, по сути, — результат работы печатного станка, бегство инвесторов от ничем не обеспеченной валюты — лишь вопрос времени.

Тем временем в этом году произошел ряд ключевых событий, которые прежде имели развитие, но не столь активное и актуальное, как сейчас. Одно из них — подписание Китаем, Японией, Южной Кореей, Австралией, Новой Зеландией и странами АСЕАН соглашения о Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве (ВРЭП). Его ратификация, как на днях сообщало издание «Коммерсантъ», приведет к созданию крупнейшей в мире зоны свободной торговли — хотя соглашение предусматривает сохранение выборочных торговых ограничений и в целом является менее продвинутым, чем Всеобъемлющее и прогрессивное Транстихоокеанское партнерство, инициированное США, впоследствии отказавшимися от участия в нем. По словам премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна, заключение соглашения о создании ВРЭП — «это не только прорыв в экономической интеграции стран Восточной Азии, но и победа многосторонности и свободной торговли». Документ предусматривает снижение пошлин по большинству категорий товаров (всего по 92% позиций), но с различными оговорками — к примеру, Япония сохранит пошлины на ввоз отдельных сельхозпродуктов. Соглашение устанавливает правила в сфере интеллектуальной собственности и электронной коммерции, а также предусматривает повышение доли возможного иностранного участия для компаний, оказывающих услуги в 50 секторах (в том числе телеком, финансы, профессиональные услуги). При этом, в отличие от CPTPP, это соглашение не включает требования к экологичности товаров и защите прав работников. У России как члена ЕАЭС уже есть торговое соглашение с Вьетнамом (оно вступило в силу в октябре 2016 года), а также с Сингапуром (подписано год назад). Помимо этого, с Китаем заключено соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве, однако оно не предусматривает снижения тарифов — импорт энергоресурсов во всем мире почти не облагается пошлинами, тогда как по другим позициям, в частности по сельхозпродукции, Китай крайне выборочно открывает свой рынок, защищая его в первую очередь не пошлинами, а фитосанитарными требованиями.

Второе из ключевых событий — объединение шестнадцати ведущих банков еврозоны, которые, судя по сообщению, размещенному в июле этого года на официальном портале Ассоциации Банков России, решили совместно работать над запуском новой платежной системы, чтобы противостоять активности Visa и MasterCard и угрозе, которую, на их взгляд, представляют собой китайские и американские бигтехи. Европейская платежная инициатива (European Payments Initiative, EPI) ставит целью создание единой общеевропейской платежной системы, которая предложит потребителям и торгово-сервисным предприятиям в Европе собственную платежную карту, цифровой кошелек и сервис P2P-платежей. Банки, поддерживающие проект — BBVA, BNP Paribas, Groupe BPCE, CaixaBank, Commerzbank, Crédit Agricole, Crédit Mutuel, Deutsche Bank, ассоциация сбербанков Deutcher Sparkassen — und Giroverband (DSGV), DZ BANK Group, ING, KBC Group, La Banque Postale, Banco Santander, Банк Générale и UniCredit — получили полное одобрение Европейского центрального банка (ЕЦБ), который уже давно, но до последнего времени безуспешно, вынашивал идею общеевропейской «домашней» трансграничной платежной системы, способной бросить вызов глобальным брендам. Ожидается, что EPI будет введена в эксплуатацию в 2022 году.

На этом фоне не столь решительным, но тем не менее обращающим на себя внимание, выглядит наступление в практически всемирном противостоянии американской валюте участников заседания Клуба управляющих 26 центральных банков Средней Азии, Черноморского региона и Балкан, которое прошло под руководством председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной, где в режиме онлайн, как сообщалось на официальном сайте российского регулятора финансового рынка, обсуждались и последствия пандемии, и цифровые валюты. Участники мероприятия сошлись во мнении, что кризис, вызванный пандемией COVID-19, будет иметь долгосрочные последствия для мира — такие, как рост долговой нагрузки и финансовой уязвимости. При этом отмечается, что пандемия, повлиявшая в том числе на дальнейшее расширение роли e-commerce и технологий электронных расчетов, стала одной из причин все более активного изучения финансовыми регуляторами вопроса цифровых валют центральных банков. В заседании клуба участвовали главы центральных банков таких стран, как: Азербайджан, Албания, Армения, Болгария, Босния и Герцеговина, Венгрия, Греция, Грузия, Израиль, Киргизия, Китай, Македония, Молдова, Румыния, Сербия, Словения, Турция, Хорватия, Черногория, Чехия. В клуб входят также управляющие центральных банков Украины, Белоруссии, Казахстана, Таджикистана и Польши. Участвовали ли последние названные в заседании, в релизе не сообщается. Так вот, решая вопрос о выпуске цифровой валюты, участники обсуждали, что любой центральный банк должен в первую очередь оценить ее влияние на денежно-кредитную политику и финансовую стабильность, а также продумать, как предупреждать и минимизировать киберриски. Этот и другие вопросы представители центральных банков обсуждали с представителями Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного экономического форума (ВЭФ), которые проводят исследования в данной области. В дискуссиях также принял участие представитель Банка международных расчетов (БМР).

Помимо желания найти способы для развития активного экономического сотрудничества, в том числе в обход торговых войн, мир ищет способы уйти от господства доллара, коим может являться цифровая валюта, поскольку именно она, по заверениям экспертов, дает возможность совершения более прозрачных финансовых операций. Кроме того, очевидно, что к разработке национальных цифровых валют центральные банки прибегают вынуждено, пытаясь сохранить контроль на финансовых рынках своих стран при активном наступлении транснациональных технологических корпораций, способных предложить свои собственные цифровые механизмы расчетов. Известно также, что более активному развитию сотрудничества, предусматриваемому союзными объединениями различных стран, в том числе инициированными Россией, мешают давно идущие разговоры о необходимости единой валюты для расчетов. Россия не единственная страна, где задумались над внедрением цифровой валюты, в данном случае — рубля. Европейские страны, как мы указали выше, уже идут по этому пути, собственно, как и Китай — «впереди планеты всей» — с апреля, по информации РИА Новости, запустивший экспериментальные проекты по расчетам в цифровом юане в четырех городах — Шэньчжэнь, Сучжоу, Чэнду и в новом районе государственного уровня Сюнъань, провинция Хэбэй. Там электронным юанем пользуются не только госкомпании и учреждения, но и рядовые китайцы: погашают задолженность, переводят деньги, пополняют карты. Если судить по концепции ЦБ РФ, цифровой рубль будет привязан к традиционному рублю. Можно лишь предположить, что и в других странах мира может быть привязка к собственным деньгам, должны же они быть чем-то, так сказать, обеспечены, в отличие от криптовалюты. Тем не менее, даже с учетом этой привязки, вероятно, прозрачность операций и уход от доллара могут служить куда большим стимулом к сотрудничеству между странами внутри создаваемых союзов, особенно являющимся спасительным при угрозе девальвации национальных валют, риски которой, безусловно, создаются активным «брожением» доллара.

Между тем для России внедрение цифрового рубля, как и для Китая цифрового юаня, — это еще, как полагают эксперты, и возможность работать в обход санкций. Глава комитета Госдумы по финрынку Анатолий Аксаков в ходе онлайн-конференции недавно заявлял, что использование цифрового рубля для преодоления санкций может быть опробовано в Крыму в пилотном варианте уже в 2021 году. По его словам, он обсуждал с крымскими айтишниками возможность применения рубля, в том числе для экономического оборота крымских организаций с Россией и, возможно, с внешним рынком, выразив надежду, что таким образом Крым станет как раз примером, так сказать, реальной работы цифрового рубля. Правда, возникает вопрос, почему эту затею обсуждал господин Аксаков, а не Эльвира Набиуллина. Может быть, зря цифровому рублю приписывают возможность обходить санкции или не всем в это верится? Хотя ЦБ РФ также ранее сообщал о возможности тестирования цифрового рубля в 2021 году, а аналитики издания РИА Новости при обсуждении внедрения цифрового юаня в Китае говорили, что это инструмент в борьбе за лидерство в финансовой сфере, где долгие десятилетия доминируют США. Мол, для Китая это возможность вытеснить американский доллар в международных расчетах, особенно при купле-продаже энергоресурсов.

Возвращаясь же к предложению Аксакова: если расчеты крымских организаций с такими же другими российскими организациями цифровым рублем кажутся вполне осуществимыми, то способность расчетов с внешними контрагентами в пилотном варианте может быть сомнительна, так как цифровой рубль пока еще не имеет правого статуса, соответственно, доказать на реальных сделках возможность обхода санкций, вероятно, невозможно. Более того, до сих пор и в случае с уже проводимыми экспериментами в Китае, и в случае с тестированием цифрового рубля остается непонятным, к чему именно всё-таки будут привязываться страны при международных расчетах в цифровых деньгах. Сегодня существует привязка к доллару или евро. А условно завтра — к золоту? То есть так или иначе вновь может быть поднят вопрос о поиске какой-то единой валюты. Пока же можно утверждать одно, что наиболее вероятными или более предсказуемыми последствиями внедрения цифрового рубля, как и других национальных цифровых валют, является усиление роли ЦБ РФ и других национальных центробанков. Так, например, ТАСС со ссылкой на материал международного рейтингового агентства Moody's сообщал, что с внедрением цифрового рубля аналитики предполагают снижение роли коммерческих банков, так как финансовые операции могут осуществляться напрямую через ЦБ РФ. Правда, есть и второй вариант развития событий, при котором регулятор финрынка может предоставить возможность банкам выступать посредниками. Какую модель предпочтет ЦБ РФ, неизвестно, но понятно, что в любом из вариантов Банк России сможет более четко отслеживать «цифровые операции», как и, тем самым, улучшить взаимодействие между центробанками мира для противодействия тем или иным незаконным операциям.