Македония: появится ли в христианской Европе новое Косово?
Акты насилия, сотрясшие Европу за последние месяцы, громко обсуждались во всех мировых СМИ. На Балканах, регионе традиционно считающемся взрывоопасным, политические лидеры осудили произошедшее, однако в общественном дискурсе и соцсетях, являющихся своего рода барометром настроения масс, наблюдались противоположные реакции. Прозвучали ироничные призывы к правоохранительным органам Франции и Австрии воздержаться от чрезмерных силовых мер и исполнения конституционных обязательств по обеспечению безопасности своих граждан, сесть за стол переговоров и принять условия террористов,
Примерно так же выглядела поддержка западных либералов в 1999 г. в канун развития косовского кризиса на Юге Сербии зимой 2000 г. и в Македонии весной 2001 г., когда западная политическая элита заигрывала с албанскими террористами, стрелявшими в сербских и македонских правоохранителей под видом борьбы за права человека. Тогда французское руководство отличилось не менее «интимными» связями с руководством «Освободительной армия Косова» (ОАК), чем его американские и британские коллеги. «Особые отношения» западных элит с лидером ОАК Хашимом Тачи и его ближайшими соратниками в Косове 1999 г. и главарями подразделений ОАК на Юге Сербии 2000 г. и в Македонии 2001 г. развивались по нарастающей и после окончания этих конфликтов. Бывшие албанские боевики за предыдущие годы стали несменяемыми политическими лидерами в Косово и Македонии и главными бенефициарами поддержки Запада на Балканах.
После недавнего обвинения Специального суда в Гааге по Косово в совершении военных преступлений во время войны 1999 г., выдвинутого против бывшего президента самопровозглашенной республики Косова Хашима Тачи и его ближайших соратников, французский депутат Тьерри Мариани потребовал создать специальную комиссию для расследования поддержки, которую французские власти оказывали косовским боевикам, воевавшим против Сербии в 1999 г. Вслед за ним немецкий депутат Севим Дагделен резко раскритиковала федеральные власти, которые все эти годы поддерживали Тачи и руководство Косова. По утверждениям депутата, немецкая спецслужба БНД с 2005 г. предупреждала власти, что бывшие албанские боевики, занявшие удобные кресла в косовских кабинетах, тесно связаны с организованной преступностью, о которой писала в 2008 году Карла Дель Понте. И пока на Западе предпочли официально не комментировать решения Суда по Косово, российский МИД опубликовал сообщение, в котором указал, что «все обвиняемые в тяжких преступлениях должны понести заслуженное наказание», подчеркнув, что «во главе «косовского квазигосударства многие годы стояли лица, в отношении которых были собраны улики, связывающие этих людей с противоправной деятельностью, включая терроризм и организованную преступность». Российский МИД забыл лишь добавить, что бывшие албанские боевики в Македонии и те, кто обеспечивают им в Тиране военно-оперативную логистику, также не должны быть среди неприкосновенных.
Порочность политики принуждения к миру, точнее, вынужденной капитуляции суверенной Югославии перед лицом экстремизма в 1999 г., сразу дала о себе знать. Албанские экстремисты, пришедшие к власти в Косово на крыльях натовских бомбардировщиков, тут же взялись за интегральное решение албанского вопроса в регионе. В следующем году они начали военные действия в южных сербских общинах, а вслед за этим в соседней Македонии. Напомним, албанцы являлись политически признанным национальным меньшинством, обладающим широкой культурно-образовательной автономией. В Македонии (как и в Сербии) у них были свои детские сады, школы, культурные учреждения, газеты, журналы, радио‑ и ТВ-вещание, свои политические этнические партии, а также представители в органах власти на местах и центре и даже свои министры во всех македонских правительствах. Все эти институты, через которые албанцы реализовали свои права, финансировались государством, в отличие, например, от русскоговорящего меньшинства в странах Прибалтики, чьи права все больше ущемляются. Таким образом, бывшие «жертвы» в Косово стали агрессорами в Македонии. Страна превратилась в объект агрессии со стороны международного протектората Косово, контролируемого вооружёнными подразделениями КФОР под командованием НАТО. Было очевидно, что албанские экстремисты решили использовать благоприятный момент и закрепить «права на собственность» на македонские земли, на которых в социалистические годы албанское меньшинство в результате интенсивного демографического роста и миграции утроило свою численность (с 8% до 23%).
Как указывалось тогда в сообщениях «Освободительной национальной армии» (ОНА), под видом борьбы за права человека велась война «против славянских захватчиков албанских земель» и «угнетателей прав албанцев». Закончилась она так же, как и в Косово — принуждением суверенных властей к военно-политической капитуляции и принятием почти всех требований албанских боевиков. В те неспокойные времена в составе македонского парламента из 120 депутатов 23 были албанцами, а в правительстве, например, албанцами были заместитель премьер-министра, пять министров и пять заместителей министров.
В 2001 г. при активном вмешательстве Запада было принято Рамочное мирное соглашение. Согласно ему, албанцы получили статус государствообразующего народа, аналогичный тому, которого они политическим путем добились в Косово в далеком 1974 г. Напомним, именно данная поправка в Конституции СФРЮ впоследствии формально и открыла путь к отделению исторических сербских земель, населенных албанцами из Сербии. Годы спустя поправки в Конституции Македонии от 1991 г. и целого ряда законодательных изменений создали механизмы политической трансформации страны в двунациональное албано-македонское государство. Албанцы получили право на пропорциональное этническое представительство в администрации и всех государственных учреждениях и предприятиях. Кроме того, албанские депутаты получили право вето при голосовании в македонском парламенте, и впервые в истории демократии меньшинство стало блокировать волю большинства по целому ряду вопросов. Албанский был введен в качестве второго государственного языка в парламенте и частично в правительстве, и в регионах, где албанцы составляли минимум 20% населения, несмотря на то, что и до этого в таких местах албанский был официальным языком в органах местного управления.
Независимость Косова, признанного ведущими странами Запада в качестве беспрецедентного правового случая sui generi как необходимый компромисс при попытках политической амортизации стремлений к реализации проекта «Великой Албании», лишь ускорила процесс «косовизации» Македонии. Именно на этом, наряду с утверждением международной правосубъектности Косова, теперь сосредоточены внешнеполитические приоритеты Тираны и Приштины. В итоге Македония, по замыслам албанских лидеров, должна федерализироваться, а в случае, если международная обстановка не будет благоприятствовать очередной перекройке границ в регионе, она эволюционным путем превратится в третье албанское государство на Балканах. Именно к этому в обозримом будущем, по всей видимости, приведут механизмы, заложенные в македонской Конституции в 2001 г., которые были расширены новыми поправками в законодательство страны в 2017 г. при вмешательстве официальной Тираны.
Безнаказанность албанских лидеров фактически превратила Косово в рассадник организованной преступности и экстремизма. Подтверждением этому был спланированный массированный теракт со стороны более сорока вооружённых косовских албанцев, сторонников «Великой Албании», убитых в перестрелке с македонской полицией на севере страны в Куманово в 2015 г. Акт террора в Вене, совершенный этническим албанцем, выходцем из Македонии, был лишь одним из череды террористических актов, совершенных в ЕС за последние годы, в которых был замечен косовский след. Ведь за это время край стал гнездом вербовки «белой ИГИЛ» (террористическая организация, запрещенная в РФ).
Воодушевленная безнаказанностью за свои преступления против мирных жителей в 1999—2001 гг. и связью с организованной преступностью в регионе, неподвластная закону албанская политическая элита в Македонии отважилась пойти еще дальше. Албанские лидеры теперь решили, что Рамочный договор изжил себя и требует существенного пересмотра. Ведь вашингтонские и брюссельские официальные лица не упускали любой возможности подчеркнуть свою роль гаранта целостности Косова и поддержки своих албанских подопечных в регионе, в то время как число стран, признавших Косово под давлением Запада, росло.
7 января 2017 г. под покровительством албанского лидера Эди Рамы в Тиране была подписана так называемая Тиранская платформа. В документе требовалось введение албанского языка в качестве второго служебного на всей территории Македонии, изменение флага, гимна, государственного герба и национальной валюты таким образом, чтобы они отражали и албанскую национальную идентичность, повышение статуса албанцев до уровня «конституционного народа Р. Македонии», что должно быть четко прописано в македонской Конституции, обеспечение соответствующего этнического представительства албанцев в органах безопасности, полиции, разведки, а также во всех государственных компаниях, и включение албанских представителей в переговорный процесс с Грецией по изменению названия страны и т. д. Часть этих требований уже выполнена. Несмотря на то, что албанский язык и без того был де-юре государственным в 30 из 80 общин Македонии, он стал таковым на всей ее территории. Имея право на использование албанского языка в школах, вузах, в судах, больницах и госадминистрации в местах, населенных албанцами, они пошли дальше и добились двуязычия на всей территории страны — даже там, где не проживает ни один албанец. Этим окончательно была подорвана политическая унитарность государства. Принятие данного закона открыло путь к полной административной передаче власти в Македонии албанцам. Это в обозримом будущем также сулит опасность кровавого развития ситуации в стране в случае военного вмешательства со стороны государств, традиционно претендующих на участие в решении македонского вопроса.
В то время как некоторые эксперты на Западе предупреждают о сложной демографической ситуации в европейских странах, обостряющейся миграционным кризисом и радикализацией мусульманского населения, на Балканах призрак «Великой Албании» подходит к заключительному этапу реализации своего замысла. При этом мусульмане Европы все более явственно демонстрируют свое нежелание интегрироваться в западное общество, уважать и принимать его ценности. Одновременно происходит рост радикального «просветительского» влияния мечетей.
Даже родившиеся и выросшие в западной образовательной системе, как показывает пример из Вены, уже отказываются политически самоопределяться как европейцы. К сожалению, демографический аспект социально-экономического давления мусульман на Европу напоминает предпосылки начала борьбы за политические права албанского меньшинства в социалистической ещё Македонии. Приведенные факты, к сожалению, наводят на мысль о том, что, очевидно, это лишь вопрос времени, когда мусульманское меньшинство Европы активизируется в своей борьбе за соответствующие политические и конституционные права в европейском доме, который они, вероятнее всего, также захотят переделать в соответствии с собственными представлениями о должном.