Черногорский священник: Гонения на нашу Церковь можно сравнить с холокостом
Правящая в Черногории Демократическая партия социалистов (ДПС) использует свой конфликт с митрополией Черногорско-Приморской Сербской православной церкви (СПЦ), который в острой форме продолжается с момента принятия спорного закона о свободе вероисповедания в конце 2019 года, для того чтобы в ходе текущей парламентской кампании подчеркнуть свою приверженность общечеловеческим и, конечно, европейским ценностям. Так, возглавляющий избирательный список ДПС действующий премьер-министр страны Душко Маркович в своем предвыборном выступлении 26 августа пообещал сразу же после победы его партии, в которой он нисколько не сомневается, расправиться со священнослужителями Сербской православной церкви, которые, по его словам, несут в массы ретроградные идеи и навязывают черногорцам сербскую идентичность. В качестве особо отличившихся «врагов государства» Маркович назвал митрополита Черногорско-приморского Амфилохия и священника Мияйло Бацковича.
В интервью ИА REGNUM иерей Мияйло Бацкович рассказал, что скрывается за словами премьер-министра Черногории, кто в Черногории является истинным носителем общечеловеческих ценностей, и почему режим в Подгорице считает его своим врагом.
Скажите, пожалуйста, как Вы восприняли недавнее заявление премьер-министра Марковича в адрес священнослужителей СПЦ?
Это заявление человека, который, очевидно, испугался реального положения вещей. Всем понятно, что черногорский народ уже не боится, и что партия Марковича, по всей вероятности, на предстоящих выборах проиграет. Подобные заявления можно сравнивать только с холокостом периода Второй мировой войны. Когда премьер-министр какого-то отдельного государства говорит, что священников и епископов он вернет туда, откуда они пришли, если не будут слушаться, то это прямая угроза. В Европе в XXI веке впервые происходят гонения на Церковь, и это у нас, в Черногории.
Премьер-министр Маркович во время своего выступления заявил о том, что его Демократическая партия социалистов победит на выборах. Учитывая последовательность, с которой правящая партия подходит к внедрению закона о свободе вероисповедания, можно ли ожидать, что выборы повлекут за собой новую дестабилизацию страны?
Важно подчеркнуть, что все происходящее в Черногории никак не связано с политикой. Это вопрос выживания Сербской православной церкви. Закон, вернее, «незакон» о свободе вероисповедания, который был принят в парламенте в самом конце прошлого года, поднял волну народных шествий. С тех пор они стали уникальным явлением для всего мира. Почему я так думаю? Мы все знаем, что нас на Балканах в других частях мира воспринимают как людей, сидящих на бочке пороха, которые очень бурно проявляют своё недовольство. На этот раз, может быть, впервые на Балканах народ, лишенный всех прав, у которого отняли язык, который живет в стране со слабой экономикой, при тоталитарном режиме, четко разделяющем граждан на лояльных и нелояльных, два раза в неделю — по четвергам и воскресеньям — выходил на улицу в огромном количестве и при этом не оставлял на асфальте ни одной бумажки. Это показывает, что народ принял решение, и что уже никто не может его напугать.
Люди вынесли иконы из своих домов и пошли в крестном ходу защищать свои святыни. Я надеюсь, что эта борьба до самого конца останется мирной. Также надеюсь, что на этот раз выборы пройдут в рамках закона, хотя уже сейчас мы слышим о разных манипуляциях, которые предпринимает правящая партия — такие, как покупка документов, идентифицирующих личность, или двойные избирательные списки.
Премьер-министр Маркович в своем выступлении упомянул митрополита Амфилохия и лично Вас. Почему именно Вас?
Это надо спросить у господина Марковича. Очевидно, он этим пытается сделать из меня мишень. Это не в первый раз. Правительство Черногории уже более года считает меня врагом, еще с прошлого апреля, когда мы отстояли крестильную в Превлаке, которую местные власти намеревались снести. На самом деле это было событие, которое раскрыло истинные планы действующих властей, и первое нападение на православную Церковь. Я защищал крестильную, так как митрополит благословил меня защищать святыни на территории своего прихода. Тогда режим и обратил на меня внимание. Потом и народ выделил меня как человека, который умеет вести переговоры с режимом. Я все время участвовал в мирных народных протестах, народ это заметил. К сожалению, это заметили и люди из службы госбезопасности, и вместе того, чтобы смотреть на меня как на священника, который молится за них Господу, они на меня смотрят как на противника.
Нельзя отождествлять личность президента и политику любой партии с государством. Но наш президент очевидно присвоил себе какие-то императорские и божественные свойства, так как заявляет о том, что он учредит Церковь по своим меркам.
Тем временем действующее руководство Черногории постоянно обвиняет как раз митрополию Черногорско-Приморскую Сербской православной церкви в том, что это она вмешивается в государственные дела и навязывает обществу модель теократического государства, в котором предпочтение будет отдано одной нации — сербской, и одной конфессии — православной. Что Вы можете сказать в ответ на эти обвинения?
В действующей Конституции Черногории абсолютно четко определено — Церковь и государство функционируют отдельно. Конституция должна быть святыней для любого гражданина этой страны, а тем более для тех, кто ею управляет. Когда правящая партия заявляет о том, что она учредит Церковь, что она решит, кто имеет право служить в ней и кому отойдет церковное имущество, тогда для нее это якобы не является вмешательством в церковные дела. Но когда Церковь защищает свое право функционировать отдельно от государства, защищая одновременно и конституцию, тогда режим говорит, что она занимается политикой. Недавно президент Джуканович задался вопросом, как Церковь может заниматься чем-то настолько грязным, как политика. Он прав. Только не занимается Церковь грязной политикой, а грязная политика стала заниматься Церковью.
Мы все знаем, кто учреждает Церковь, кто ее глава и как Церковь становится автокефальной. Господин Джуканович хотел бы учредить Церковь на партийном заседании и потом поддержать ее деятельность своей программой. Это не пройдет. Церковное имущество скопили и оставили нам наши предки, в том числе мои предки. Я черногорец из Катунской Нахии — эта область всегда была в составе Черногории. Например, место, из которого я сейчас говорю — Превлака, только после Второй мировой войны отошло к Черногории. Это говорит о том, что названия меняются, а Церковь остается всегда одна и та же. Поэтому повторяю — Церковь не вмешивается в политику, но требует от властей соблюдать конституцию собственной страны и не трогать церковное имущество.
Президент Джуканович недавно заявил, что над созданием автокефальной черногорской церкви он будет работать, пока дышит. Для чего ему нужна церковная автокефалия?
Я уже сказал, что человек, который правит страной уже 30 лет, наверное, в какой-то момент легко может подумать, что у него божественные способности, и пожелать учредить собственную Церковь. Но я думаю, что здесь речь идет о чем-то другом. Этот человек за долгие годы своего правления полностью уничтожил экономику Черногории. Единственное, что не приватизировано — это имущество Сербской православной церкви. С другой стороны, Церковь как свидетельница истины, как хранительница народа и его святынь, очевидно, ему мешает. Для нас святыни — это не только здания монастырей и храмов. Это и наши традиции, культурное достояние, всё то, что есть в Черногории. Это мы защищаем. Поэтому мы любой ценой сохраним святыни. По моему мнению, лучше всего, если это будет сделано с помощью ручки и бумаги 30 августа на избирательном участке.