Новороссия и ЛДНР как русское поле экспериментов

Глядя на донецких и луганских «шатателей режима», тщетно пытающихся дождаться то ли выборов, то ли возможности опрокинуть нынешнее правительство, никак не удаётся разглядеть их программу. Да они особо и не пытаются делать вид, что имеют какой-то план выхода из создавшегося кризиса, ограничиваясь сферическими абстрактными лозунгами и обещаниями. Каждый из них (помимо ряда персонажей, нуждающихся в квалифицированной помощи) прекрасно понимает — сегодня полномочия главы республики сведены до минимума. В отличие от покойного Захарченко и опального Плотницкого, это — менеджеры, а не полевые командиры или царьки непризнанных республик.

Свобода, которой ещё не так давно пользовались Донецк и Луганск, осталась в прошлом. Вероятно, так было нужно — прежние главы республик пользовались этой свободой не во благо, а более ради собственных амбиций и стяжательства, которые ни одному, ни второму не пошли на пользу. А уж как эти вольности сказались на экономике и промышленности ЛДНР, все предпочитают скромно молчать. Хотя бы для того, чтобы не пришлось объясняться, почему молчали раньше… Единственное, чем была хороша эта свобода — возможностью время от времени самовольно давать по зубам ВСУ, чтобы не сильно наглели.

Именно об этой вольнице, порождающей возможность пилить российскую помощь, одновременно грабя республики, сладко грезит оппозиция в ЛДНР, но даже она понимает, что это время прошло. Что Россия всё крепче закручивает гайки, требуя отчёта и сводя возможность обогатиться к минимуму. Что махать флагом и петь казачьи песни — уже слишком мало для власти, а в кабинетах, вместо экзотических орденоносцев в папахах, навсегда поселились скучные люди в пиджаках. Революционная романтика осталась в прошлом.

Идеи Новороссии мертвы… Как часто приходится слышать эти слова от людей или видеть в социальных сетях. Нет, не мертвы, ибо никогда и не были живы. Этот голем, повинуясь медийщикам и политологам, ходил какое-то время и даже пытался грозно рычать в сторону Киева, но не более того. Ничтожно малочисленный протест от Харькова до Одессы подавился собственными лидерами, моментально перессорившимися в борьбе за власть и финансы, а с тем благополучно преставился. В Донецке и Луганске тем временем отчаянно дрались за власть и оружие; территории контролировались разрозненными отрядами, отчаянно отбивавшимися от ВСУ, превосходящих ополчение на порядки.

Надо отдать должное — российские медийщики и политологи в 2014 году буквально на коленке сваяли для русских людей массу крайне живучих мифов, в которые многие пытаются верить по сей день и крайне болезненно воспринимают гибель этой космогонии (тем более, что ничего путного, кроме бесконечного кадавра Минских соглашений, никто не предлагает). Героический звон победоносного полковника Стрелкова (заглушить который не смогли даже его панические вопли, раздававшиеся со второй половины мая), грозное пророссийское большинство на Юго-Востоке Украины (99% которого или подались на заработки, или седьмой год спокойно платят налог на войну), непобедимое ополчение (с одним самозарядным карабином Симонова 1953 г. на троих), боевой командир «Бабай» (на самом деле и не боевой, и не командир, а просто раскрученный за свою фактуру) и многие другие конструкты оказались прекрасны, эпичны и невероятно живучи. Поэтому сегодня, когда голем окончательно рассыпается в пыль, остаются «оптимизированные» по живому Стрелковым ЛНР и ДНР, в которых весьма немногие сегодня в состоянии сказать: где мы сейчас, куда мы идём и зачем всё это было нужно?

И дело даже не в том, что на смену красивой идее Новороссии (не волнуйтесь: если понадобится, она снова оживёт) пришла скучная перспектива превратиться в ещё одну область Российской Федерации. А в том, чтобы начать говорить об этой перспективе достаточно громко, чтобы об этом услышали в республиках. Пусть даже в приемлемой, безопасной и дипломатичной форме. Или, хотя бы, похоронить уже этот неувядающий «Минск», чтобы не пугать людей возможностью возвращения под протекторат Украины. В конце концов, можно же как-то, не нарываясь на санкции, шепнуть жителям ЛДНР: «Ребята, всё в порядке! «Минск» — это понарошку!»

Потому что в противном случае всё, что увидит протрезвевший от мифологии Новороссии русский человек, чертовски напоминает лютое предательство или бесцельную возню на руинах в луже крови. Судите сами: флагманы промышленности передали возглавляемому украинским олигархом ЗАО «Внешторгсервис». В итоге «ВТС» добил угольную отрасль и продолжает разорять металлургию; рабочие получают гроши, и то — с задержкой. Украина не соблюдает Минских соглашений, но их регулярно заставляют соблюдать Народную милицию ЛДНР, за что республики платят жизнями защитников. Правительство вежливо просит Зеленского «признать выбор Донбасса» и «соблюдать перемирие», которое уже стоило жизни одному бойцу ЛНР (кстати, неужто все уже забыли и никакой реакции не будет?). Демографический кризис, стагнация экономики, война — регион достаточно быстро превращается в малолюдную буферную зону.

Вполне достаточно, чтобы с ужасом оглянуться назад и спросить: а зачем тогда все эти смерти? Потому что никаким «особым статусом» или даже «автономией» полезность произошедшего и происходящего не объяснить. Тем более что Украина откровенно демонстрирует полное нежелание выполнять Минские соглашения (а в последнее время, кажется, уже даже не слишком рвётся возвращать Донбасс). И даже 200 тысячами российских паспортов и перспективой лет через десять выдать их всем выжившим, вряд ли удастся аргументировать эти эксперименты.

Жертвы Донбасса можно оправдать либо очисткой Украины от скверны и возвращением её в лоно Русского мира, либо воссоединением с Россией (хотя вопрос судеб русских на оккупированных территориях остаётся открытым). В качестве компромисса — статусом непризнанной республики по аналогии с Абхазией и Южной Осетией. В противном случае всё зря.

Да, всё к этому и идёт — практически не осталось сомнений, что так оно и будет, причём в относительно недалёком будущем. Вот бы ещё это и до населения ЛДНР донести. Наполнить старые меха новыми смыслами, а то на фоне девальвации прежних, жители самоопределившихся республик закономерно приуныли, чувствую себя не то преданными, не то проданными, не то подопытными кроликами на извечном русском поле экспериментов.