Помогут ли артисты и музыканты Правительству Российской Федерации?

Информационный раскардаш в связи с экстренным помещением А. Навального в омскую больницу скорой помощи обозначил абсолютную коммуникативную бесталанность региональной власти, начиная с медицинских администраторов. И не только региональной власти, поскольку с первых минут было ясно: фигура заметная и случившееся — информационно долгоиграющее событие. Паническими получились разномастные попытки затуманить его, замолчать вначале в надежде, что удастся переложить на дядю из Москвы информационную ответственность, затянуть время, спрятаться за спину, а потом сделать вид, что всё, как обычно, всё штатно. Придуман даже какой-то специальный «режим медицинских пресс-подходов». По сути, тяжелая для страдающего и напряженная для медицинской практики ситуация вдруг оказалась еще и информационно накаленной, а поведение чиновников — неумной, неуместной, медвежьей услугой себе самим и стране. В разрешение проблемы оказались втянутыми президент России и лидеры некоторых западных стран.

Неделями раньше странно разноцветным оказался российский информационный фон белорусских выборов на федеральных телеканалах. До него, мы помним, — истерика одних и шапкозакидательство других в связи с пандемией, резко сменившиеся затем эфирной пустотой. Таковы последние факты. Они — о разлаженности системы открытого и честного коммуникационного взаимодействия государства и общества. Обобщая, в них можно даже увидеть признаки смены курса на «открытость государства» на его противоположное значение.

А начиналось всё пафосно. Дмитрий Медведев в бытность президентом ввел в обиход понятие «открытого правительства». Депутатско-сенаторская элита мгновенно подхватила лозунги. Некоторым представителям юридической и экономической науки это выражение тоже сразу очень понравилось. Они тут же сообщили, что это не локальное, а общецивилизационное изобретение: аргументы в пользу «открытого правительства» (открытого государства) можно обнаружить в документах эпохи Возрождения, когда начали обсуждаться идеи гражданского общества — важнейшей предпосылки построения правового государства.

Благодаря медиа страну убедили в том, что «открытое правительство» признано в США и европейских государствах доктриной государственного управления, которая поддерживает право граждан, институтов гражданского общества на доступ к документам и действиям государства для общественного контроля. В 2011 году Государственный департамент США, действительно, инициировал создание международного «открытого правительства» в формате партнерства Open Government Partnership — OGP. Дескать, современный мир страдает от того, что простые граждане не могут влиять на принятие государственных решений, власть закрыта, пронизана коррупцией и угнетает всяческие свободы. Основными покровителями OGP стали правительства США, Великобритании и Норвегии, а также компания Google.

Американская компания The Monitor Group Company, ранее работавшая над имиджем Муаммара Каддафи, не спасшего его от убийства, предложила свои услуги России и получила согласие на разработку концепции «открытого правительства».

Возможно, люди, близкие к принятию решения о присоединении к OGP, аргументировали это неминуемым повышением международного рейтинга страны, повышением оценок инвестиционного климата, получением доступа к мировым практикам государственного управления, устранением проблем реализации механизмов электронного правительства и т. п. Вступление России в OGP не обсуждалось. Ни в органах законодательной власти, ни в обществе. Д. Медведев подписал Указ от 8 февраля 2012 г. № 150 «О рабочей группе по подготовке предложений по формированию в Российской Федерации системы «Открытое правительство».

Президент Российской Федерации Владимир Путин остановил официальную процедуру вступления России в международное партнерство «Открытое правительство» (OGP). Тем не менее понятие открытого правительства все-таки оказалось структурно внедренным. Появился полноправный министр Российской Федерации по вопросам Открытого правительства. Им стал Михаил Абызов, обещая ликвидировать закрытость органов власти, невостребованность интересов общества и бизнеса при принятии государственных решений.

Что в итоге? Задачи актуальные, но до сих пор не решены. Должность министра по вопросам открытого правительства ликвидирована после ареста Абызова. Движение к открытости оказалось надолго скомпрометированным, хотя разделы «открытое министерство, агентство, служба» на сайтах ведомств по инерции продолжают существовать. Счетная палата Российской Федерации на днях представила экспертный доклад «Открытость государства в России — 2020». Палата рассматривает открытость государства несколько односторонне, как составляющую эффективности расходования бюджетных средств и в связи с этим анализирует то, насколько открытой является деятельность федеральных органов исполнительной власти. В силу добавления новых параметров сравнение рейтингов 2019 и 2020 годов оказалось невозможным. Системной динамики в этой сфере тоже нет, но заметен парадокс. Он заключается в том, что ведомства, которые обеспечивают национальную безопасность и работают с большими массивами секретной информации, тем не менее являются более открытыми, чем многие госорганы, у которых такой специфики нет.

Анализ охватил 72 федеральных органа исполнительной власти: 21 федеральное министерство и 51 ведомство из числа служб, агентств и управлений. Ни одно ведомство не получило высшую оценку, из ведомств с высокими показателями открытости признаны только три: Минэнерго России, Росмолодежь и Федеральная служба судебных приставов (ФССП России). Больше половины российских ФОИВ относятся к категории низкого уровня открытости (38 из 72). Неудовлетворительно поставлена работа по информационным запросам от граждан и от журналистов. Максимальный рейтинг по направлению «Открытость информации» получили только два министерства: МЧС России и Минэнерго России — и шесть ведомств из числа служб, агентств и управлений: Ространснадзор, Росстат, Рособрнадзор, Росрезерв, Росмолодежь и Федеральная служба судебных приставов (ФССП России). 14 министерств и 38 ведомств из служб, агентств и управлений — низкие оценки. Более половины (34 из 66) федеральных органов исполнительной власти, которым были направлены запросы на информацию, не реагируют на них вовремя. В 28 случаях реакции не было совсем, а в шести случаях ответ ФОИВ на запрос о предоставлении информации поступил позже, чем требует закон.

Не оправдывают ожиданий общественные советы при ведомствах. В общественных советах при силовых ведомствах большое число медийных личностей: актеров, музыкантов, артистов. В общественный совет при Минобороны России входят Игорь Бутман, Олег Газманов, Александр Миньков (Маршал), Николай Расторгуев, Владимир Винокур. В общественный совет при МВД России — Владимир Машков, Эдуард Петров. В общественный совет при ФСИН России — Владимир Меньшов, Юрий Куклачев. Диалог подменяется маркетинговой функцией — улучшить образ ведомства за счет символического капитала знаменитостей. Введение общественных деятелей из некоммерческих и исследовательских организаций, на профессиональной основе занимающихся проблемами национальной безопасности и правоохранительной системы, выглядит как более эффективное решение.

Только у 17 общественных советов Счетной палате удалось найти информацию об участии в заседаниях представителей общественности, не состоящих в советах. При этом в положениях отсутствует даже такая категория, как «открытые заседания». Всего за последний год 16 советов опубликовали планы работы и проведения заседаний, только 11 — заранее публикуют повестки своих заседаний.

Есть общественные советы, которые проводят одно очное заседание за год, причем совместное с Общественной палатой Российской Федерации.

Пандемия понизила степень общественной критичности к системе государственного управления, что естественно, но — временно. Экстраординарный период времени уберег и бывшего премьера Д. Медведева от критического анализа наследства его деятельности, доставшегося М. Мишустину. В том числе и в отношении медведевского начинания и мечты о построении в стране открытого государства, открытого правительства, открытой власти. К этому надо бы вернуться всем, начиная с Федерального собрания, а не только Счетной палате. Потому что понятие открытого государства — по существу, безальтернативно жизни по законам, а не по понятиям.