Эрдоган заставляет Европу «любить» Турцию, а не Грецию

Бывший начальник Генерального штаба и министр обороны Греции Эвангелос Апостолакис решил прокомментировать сложившиеся непростые взаимоотношения между Афинами и Анкарой. Они всегда были сложными, начиная с того времени, когда Греция получила независимость в 1821 году от Османской империи. С тех пор две страны столкнулись друг с другом в четырех крупных войнах: греко-турецкой 1897 года, Первой Балканской (1912−1913 годов), Первой мировой и греко-турецкой 1919−1922 годов.

В последующем даже соседство в НАТО лишь приглушало, но не снимало проблем вокруг некоторых эгейских островов, размещения там оружия, а также Кипра. Временами доходило чуть ли не до вооруженного конфликта между двумя странами, что удавалось приглушать другим членам НАТО. Однако сейчас ситуация принципиально иная. Турецкое издание Cumhuriyet так образно описывает ситуацию: «Вот уже несколько лет мы живем в «сюрреалистическом» политическом климате: с трибуны парламента, площадок митингов, экранов телевизоров, в газетных колонках то и дело обнажаются мечи… Да что там свергнуть Асада в Сирии! Снести Хафтара в Ливии, развалить альянс Израиль — Египет — Южный Кипр — Греция — Ливан в Восточном Средиземноморье, побороть египетскую армию в Ливии, поставить на колени Грецию в Эгейском море, осадить Армению на Кавказе, защитить Катар в Персидском заливе, обеспечить базирование и военное развертывание в Африке…»

В этой связи Апостолакис заявляет, что «неправильно полагать, будто президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган загнан в угол или бессилен, ведь он участвует во всех геополитических платформах и рассматривается как серьезный игрок». По мнению греческого военного, происходит это потому, что «США прилагают очень большие усилия к тому, чтобы сохранить свои отношения с Турцией и привлечь эту страну на сторону Запада. Европа старается не конфликтовать с Турцией». Более того, отмечает Апостолакис, «ставя на весы нынешние геополитические и экономические балансы, европейцы предпочитают турок». Афины действительно многим недовольны. Да, после горячих споров о ресурсах в Эгейском и Средиземном морях и мигрантах, Вашингтон положительно ответил на предложение Греции создать военную базу в Александропулосе в нескольких десятках километров от турецкой границы. Греки рассчитывали, что США таким образом станут обозначать свое стремление ограничить влияние Турции в регионе и защитят Грецию.

Но американцы считают, что в первую очередь речь идет об ослаблении влияния России в регионе и сужении возможностей для Анкары вести двойную, а то и тройную игру. С одной стороны, в Европе (в частности, в Греции и на Кипре) полагают, что «Турция оказывается на острие российской политики в регионе». Неслучайно власти Кипра обратились именно к Москве, а не к США с просьбой «остановить экспансию Турции в Восточном Средиземноморье», чтобы турецкое правительство прекратило разведку газа в исключительной экономической зоне острова. С другой, многие американские и турецкие эксперты со ссылкой на осведомленные источники уверяют, что «поддержка Турции со стороны США обуславливается стремлением ограничить влияние России в Сирии, Восточном Средиземноморье и Ливии». Наконец, в Европе, особенно во Франции, уверенны в том, что Эрдоган находится «на острие региональной политики президента США Дональда Трампа и разрушает НАТО».

И в то же время Брюссель опасается «потерять Турцию», даже при учете сложных отношений с ней. В этом смысле можно согласиться с Апостолакисом, который фиксирует активную игру Эрдогана «между Путиным и Трампом», где турецкий президент, как пишет Cumhuriyet, «стремится разобщить созданный против Турции альянс стран в Восточном Средиземноморье, используя в торге с США «русскую карту», а с Россией — «американскую». Это типичная позиция турецкой дипломатии, которая, по оценке экспертов, «своими корням уходит в эпоху османского султана Абдул-Хамида II. Анкара не считает, что со стороны Греции, где главную игру ведут те же американцы, исходит главная угроза безопасности для нее. Поэтому, когда Афины направляют послания президенту Европейской комиссии Урсуле фон дер Ляйен и президенту Европейского совета Шарлю Мишелю, в которых указывается, будто «возможная эскалация со стороны Турции приведет не к греко-турецкому кризису, а к кризису в отношениях Евросоюза и Турции в целом», в Брюсселе на это практически никак не реагируют.

Европа расколота, а НАТО не решается приостановить членство Анкары в альянсе. Хотя иногда европейские лидеры делают решительные заявления, как, например, президент Франции Эммануэль Макрон. Но все ограничивается риторикой: угрозами принятия экономических санкций, заморозки активов турецких лидеров и компаний. Однако, по словам профессора политологии Оксфордского университета Натали Туччи, «никто не собирается вводить эти санкции на практике и вряд ли в будущем что-то изменится». Так что надо признать: турецкой дипломатии многое удается в тактическом смысле. Что же касается стратегии, то насколько она выверена, покажет только время и дальнейший ход событий. Многое сейчас для Турции, полагает французское здание Le Figaro, заключается «в негласном альянсе Эрдогана с Трампом, который закрывает глаза на все его решения, руководствуясь своими интересами». Но турецкий лидер, скорее всего, столкнется с большими трудностями, если Джо Байден победит на выборах в ноябре, так как он «намерен дать отпор односторонней оппортунистической внешней политике Анкары». Тогда Эрдоган станет «отступать на российском направлении».

Так что, как видим, Афины выпадают из серьезного геополитического ансамбля, безуспешно пытаясь привлечь на свою сторону Европу, тогда как Турция стремится позиционировать себя как самостоятельного геополитического игрока, без которого на Ближнем Востоке невозможно решение ни одного вопроса. Вернуть Анкару на прежний путь зависимости от Европы и США будет очень трудно, кем бы ни был преемник Эрдогана. Турция уже не просто отправила ЕС сигнал о том, что ее больше не интересует членство в этом объединении, перед дверьми которого страна простояла почти полвека. Турция готова активно вести сложный танец и играть на его площадках. Что же касается России, то ее альянс с Анкарой на сирийском направлении отягощен тем, что эту зону Турция относит к территориям своего исторического влияния. Было бы странно, чтобы в таких условиях у Москвы и Анкары не было бы определенных проблем. Но пока региональная турецкая политика прямо не задевает российских национальных интересов. Хотя на Ближнем Востоке на сцену выходят новые акторы, которые будут теснить Турцию.

Речь в первую очередь идет о Египте, который начнет тянуть за собой арабский фактор. Начинается прелюдия нового геополитического спектакля в регионе, где все быстро меняется и стратегических разногласий становится все больше. Будем ждать…