Какой ЕС более трудный для России – мирный или вооруженный?

Главы стран и правительств членов Европейского союза, достигнувшие на недавнем саммите Европейского совета соглашения по поводу бюджета ЕС, многолетнего финансового плана и фонда восстановления, «обидели» военных. По итогам обсуждений было принято решение выделить 7 миллиардов евро новому Европейскому фонду обороны (EDF), который потратит их на совместные проекты по развитию оборонного потенциала, 5 миллиардов евро дадут новому Европейскому фонду мира (EPF) и 1,5 миллиардов отойдут программе военной мобильности.

Это меньше, чем было запрошено. В ходе переговоров бюджет EDF сократился на 39%, EPF — на 46%, а военная мобильность — на 74%. Хотя Берлин и особенно Париж выступали за щедрое финансирование оборонных амбиций ЕС, против этого выступали другие государства, прежде всего Финляндия. Тем не менее, замечает финско-британский эксперт Никлас Новаки, итоги саммита можно рассматривать как частичную победу оборонного европейского комплекса, поскольку он получил средства на новые проекты, а это больше, чем предыдущее ничего. С другой стороны, учитывая, что ЕС декларирует, что безопасность и оборона являются одним из его ключевых стратегических приоритетов, что Европа «должна стать геополитическим актором, способным достичь стратегической автономии», сокращенный бюджет трех направлений не выглядит «впечатляющим» для альянса, который хочет научиться властвовать «в эпоху растущей конкуренции великих держав». А далее финско-британский эксперт дает совет ЕС сосредоточиться «на проектах, которые повысят способность НАТО поддерживать сдерживание на восточном фланге Европы».

Но нужно ли это таким европейским флагманам, как Германия и Франция? Сомнительно. Действительно, накануне заседания Европейского совета немецкий министр обороны и председатель Христианско-демократического союза Аннегрет Крамп-Карренбауэр посетила страны Центральной и Восточной Европы в рамках выработки «стратегического компаса» Евросоюза в сфере «общей внешней политики и безопасности». При этом она заявляла, что хочет «как можно скорее подготовить анализ угроз, исходящих от России». Позже в интервью Deutsche Welle министр подчеркнула, что ее собеседники в регионе ожидают того, что «Германия будет готова взять на себя больше ответственности», и это связано в том числе с «восприятием России». Однако в Варшаве, заводиле так называемого восточного фланга НАТО, больше внимания обращают на слова Крамп-Карренбауэр о США. Министр увидела в выводе американских войск из Германии признаки «долгосрочной стратегии Пентагона об уходе США из Европы», что «в конечном итоге не изменит даже возможная победа Джо Байдена в ноябре на президентских выборах», поскольку Вашингтон признает, что «его абсолютным приоритетом сейчас является сдерживание растущей мощи Китая».

Но если американцы уходят из Европы, то кто-то должен их заменить на так называемом восточном фланге НАТО, где Польшу беспокоит «русская угроза». Тогда не совсем понятно, почему Берлин и Париж согласились с таким большим сокращением запланированных трат на европейский оборонный бюджет. Тем более что хватает тех, кто видит опасности для безопасности региона не только на востоке, но и на юге — в районе Средиземного моря, Северной Африки и Ближнего Востока, откуда бегут в Европу беженцы, которых, кстати, так не хотят видеть у себя поляки. «Брюссель потратит на оборону столько же, сколько Соединенные Штаты тратят за 10 часов, — констатирует польская газета Rzeczpospolita. — Это смешные цифры для военных специалистов».

Но по какой-то причине Евросоюз не хочет выделять больше. Почему? Во-первых, он может планировать на будущее проведение изоляционистской внешней политики, отказавшись принимать участие в «великой» американо-китайской войне» и сосредоточившись сугубо на своем южном направлении. Кстати, в этом случае ЕС вполне способен «с пониманием» отнестись к переброске дополнительных нескольких тысяч американских военнослужащих в Польшу и Прибалтику, расценивая это как политическую меру, способную успокоить поляков и прибалтов без существенного изменения военного баланса на границе с Россией.

Во-вторых, ЕС для обеспечения своей безопасности на южных рубежах может попытаться привлечь Москву. В частности, в Ливии и Сирии, где европейцам приходится сталкиваться с Турцией. В формате НАТО ни Парижу, ни Берлину не удается разрешить конфликты с состоящей в альянсе Анкарой, которые из эпизодических перерастают в системные. Если Европа окажется в силах «нанять» Россию как подрядчика в обеспечении ее интересов, это будет для европейцев дешевле и проще, нежели действовать собственными силами в ситуации, когда нужно добиться единодушного одобрения действий всеми странами-членами ЕС. Помимо того, это даст возможность Евросоюзу вклиниться в российско-турецкие отношения, завязать Москву на себя в ситуации, когда Москва пока что только тратит собственные деньги на проекты в Турции, которая оборачивает такой подход в свою пользу.

В-третьих, если Европа «разоружится» перед Россией и откажется от соревнования оборонных потенциалов, у нее останутся другие доски, где европейцы чувствуют себя гораздо более увереннее. Как заявило на днях одно из немецких изданий, переход на возобновляемую энергию потребует от Евросоюза новой геополитики, что означает: роль России в энергетике ЕС скоро начнет резко меняться. Речь идет о концепции превращения Европы к 2050 году в первый климатически нейтральный континент планеты в соответствии с планом «Европейского зеленого курса», это приведет к тому, что «Россию ждет сокращение доходов от экспорта энергоносителей». Москве придется отвечать, и отвечать не танками и ракетами, чтобы отстаивать свои национальные интересы на западном направлении и поддерживать союзнические отношения со странами на постсоветском пространстве. Так что «мирный ЕС» может оказаться для нас более сложным партнером-оппонентом, чем «вооруженный».