США должны поддерживать контакт с Россией – National Interest

Скандал, разразившийся после обнародования информации, согласно которой Москва якобы предложила афганским боевикам вознаграждение за убийство американских военнослужащих, в очередной раз свидетельствует об отношении США к России, а не об их стратегии. О возможном сговоре российских спецслужб и радикалов американской разведке было известно уже давно — на протяжении года или полутора лет.

И тот факт, что утечка произошла лишь сейчас, за четыре месяца до выборов, говорит о том, что те, кто за ней стоял, преследовали, прежде всего, политические цели, а не цели обеспечения безопасности США, пишут бывший советник президента США Джорджа Буша — младшего по России и Евразии Томас Грэм и директор Института Кеннана в Центре Вудро Вильсона Мэтью Роджански в статье, вышедшей 13 июля в The National Interest.

Намек на то, что президент США Дональд Трамп находится в настолько сильной зависимости от российского лидера Владимира Путина, что и подумать не может о том, чтобы отомстить за смерть американских солдат, — это дубина в руках его политических противников и критиков в СМИ. Между тем инстинктивный призыв к введению новых санкций может показаться привлекательным для политиков, стремящихся быть «жесткими по отношению к России», но он никоим образом не способствует тому, чтобы удержать Москву от дальнейших враждебных действий. Эти непоследовательные политические шаги далеки от стратегии, необходимой для продвижения национальных интересов США.

Отправной точкой для стратегии США должно быть признание того, что США и Россия являются конкурирующими друг с другом великими державами. Различные геополитические условия, исторический опыт и политические традиции порождают постоянные разногласия по поводу мирового порядка, регионального баланса сил и политических ценностей. Для многих на Западе российская враждебность воплощена в руководстве России. Тем не менее даже если следующий президент страны и будет более склонен к демократии, из этого не следует, что Москва примет мировоззрение, более благоприятное для США.

Задача Вашингтона состоит не в том, чтобы заменить вражду к России партнерством, как это пытались сделать лидеры США в первые постсоветские десятилетия. Она заключается в выборе такой стратегии конкуренции, в рамках которой жизненно важные интересы США защищались бы наилучшим образом, минимизируя риски и издержки и предоставляя пространство для сотрудничества по ряду вопросов.

В основе американской стратегии должно лежать три принципа. Во-первых, если Вашингтон пойдет путем военной конкуренции, велик будет риск ядерной катастрофы.

Во-вторых, для снижения рисков, США и Россия должны найти способы ограничить масштабы своей конкуренции. Это не значит, что Вашингтон должен отказаться от активной защиты американских интересов. Но это означает, что он должен проявлять терпение, преследуя их. При конкретных разногласиях, будь то в отношении Украины, Сирии, Афганистана или того или иного будущего кризиса, целью должна быть не капитуляция России, а, скорее, удовлетворительные решения, которые стабилизируют соперничество, оставляя при этом открытым путь для дальнейшего продвижения целей США с течением времени. Иными словами, переговоры должны вестись о том, что хотят обе стороны и какие варианты будут приемлемы для них.

В-третьих, по мере обострения конкуренции Вашингтон должен оставить простор для сотрудничества по двум направлениям. Более распространенным будет сотрудничество для определения границ, благодаря которым конкуренция обеих стран будет носить более безопасный характер, в частности, в таких областях, как контроль над вооружениями или правила поведения в киберпространстве. В то же время обеим странам по-прежнему необходимо будет сотрудничать и привлекать к участию другие государства для решения узкого круга неотложных и критических транснациональных проблем, таких как изменение климата, терроризм, распространение оружия массового уничтожения и пандемические заболевания.

США необходимо эффективным образом объединять различные инструменты. Экономические санкции являются одним из таких инструментов, но они должны использоваться разумно и быть направленными на достижение конкретных целей, например, чтобы убедить Россию сесть за стол переговоров. И они должны быть гибкими. Президент должен иметь возможность быстро ослабить эти санкции в обмен на уступки со стороны Москвы, что способствовало бы продвижению переговоров к приемлемым решениям.

Введенные Конгрессом санкции идут вразрез с этим принципом. Они слишком жесткие, и у Кремля мало стимулов для изменения курса, потому что такие ограничительные меры кажутся постоянными.

В России не скоро забудут поправку Джексона — Вэника, которую, несмотря на противодействие Белого дома, принял Конгресс против СССР в 1974 году из-за отказа Москвы разрешить эмиграцию евреев. Они не были отменены до 2012 года, спустя долгое время после распада Советского Союза и установления современной Россией дружественных отношений с Израилем. В условиях накопления новых санкций Конгресса за последние шесть лет Россия не отказалась ни от одного своего шага, которые американские законодатели называют «злонамеренной деятельностью». Вместо этого, Москва стала разрабатывать все более креативные и асимметричные средства для ответного удара, самыми значительными из которых было вмешательство в выборы в США.

Самое большее, на что можно надеяться в плане изменения поведения России с помощью санкций, — это то, что они будут применяться совместно с искусной дипломатией для поддержания совместно с союзниками Вашингтона серьезного и прямого диалога с Москвой. В этом свете восстановление дипломатических каналов связи, которые были прерваны после «вторжения» России на Украину в 2014 году, должно стать приоритетной задачей. Как утверждают критики, это было бы не вознаграждением за плохое поведение, а скорее разумным шагом для защиты интересов США и предотвращения постоянного недопонимания, которое может нанести непоправимый вред.