Угольный кризис: кто виноват и что делать

Лидером по применению ВИЭ являются азиатские страны, где производится свыше 40% от мирового объема, вполовину меньше потребляет Европа. Что же касается России, то у нас показатель мизерный, да и то в статистическую таблицу попадаем за счет гидроэнергетики. При этом в стране действует целая программа поддержки ВИЭ, которая исполняется ни шатко ни валко. Тем не менее недавно в документ были внесены изменения, направленные на увеличение объемов солнечных и ветряных электростанций, ввод которых запланирован на 2023−2024 гг. Таким образом, российское руководство демонстрирует заинтересованность в развитии ВИЭ, делая ее важным элементом государственной политики. Конечно, до вытеснения традиционных видов топлива пока далеко, но беспокоиться пора уже начинать, тем более в условиях энергетического кризиса, возникшего на фоне вспышки COVID-19.

Провоцирует кризис падение мировой экономики, и это — глобальный тренд, несмотря на более ранние предпосылки снижения спроса на нефть. Вопреки некоторым прогнозам, газ, цены на который тоже снизились, на топливном рынке будет выглядеть наиболее устойчиво. Еще и по той причине, что именно сжиженный природный газ является переходным топливом к возобновляемой энергетике. А вот кому придется совсем туго, так это угольным предприятиям. И эта тенденция наметилась давно. Потому удивительно, что она до сих пор упорно игнорируется.

Потребительский спрос на уголь начал снижаться задолго до объявленной пандемии, что обусловлено переходом Запада на альтернативные источники энергии, в том числе ВИЭ. В ряде стран ЕС — крупнейших импортеров российского сырья — собираются вообще отказаться от теплоэлектростанций. Последним государством в Европе, которое откладывает этот вопрос до 2050 года, является Украина. Один из главных факторов отказа от угля — экологическая безопасность. Другая причина — высокая себестоимость в условиях падения цен на нефть и газ, с которыми уголь уже сейчас не выдерживает конкуренции. Переориентирование на азиатские рынки потребления может помочь, но ненадолго.

Сейчас РЖД себе в убыток обеспечивают транспортировку сырья в направлении Восточного полигона, где, к слову, полно инфраструктурных проблем, тормозящих сбыт. Но это не решает вопросы, связанные с затариванием на угольных предприятиях. Там уже снизилась добыча. В марте текущего года выработка в Кузбассе открытым способом составила 18,6 миллиона тонн против 21,3 миллиона за аналогичный период 2019-го. Коксующиеся марки еще востребованы промышленниками, чего не скажешь об энергетических, добыча которых существенно больше. Глава Кемеровской области Сергей Цивилев уже всерьез задумался о переориентировании местной экономики — из-за загрязнения атмосферы, а также недостаточно высоких зарплат на угольных разрезах возникла проблема с оттоком населения из региона. Кузбасс уже входит в пятерку субъектов РФ по миграционной убыли.

Рынки Азии угольную отрасль явно не спасут. Исключение составляет Япония, но тоже до поры до времени. В Южной Корее, к примеру, все чаще останавливают ТЭС, работающие на угле. В КНР сегодня так же наметилась тенденция к сокращению сектора угольной энергетики. Причина везде одна — выбросы СО2 зашкаливают. Даже лоббистские усилия на уровне руководства стран не смогут повлиять на решение кредиторов перестать финансировать непопулярные с точки зрения экологии отрасли. Также не стоит забывать о квотах на выброс углекислого газа, покупка которых включается в стоимость топлива, и здесь уголь опять же проигрывает СПГ.

Более-менее оправдывает стоимость добычи транспортировка угля на небольшие расстояния, т. е. потребление внутри страны-производителя. Но как показывает статистика, и в России угольные ТЭС непопулярны. За последний десяток лет на Урале спрос на топливо упал с 25% до 16%, на Дальнем Востоке — с 75% до 56%. Чтобы сохранить уровень потребления, необходимо продавать уголь как минимум в два раза дешевле газа, на деле соотношение между двумя видами топлива гораздо ниже. Да и установка внутри страны, напомним, — переход на ВИЭ и со временем полное вытеснение грязных источников энергии чистой, «зеленой».

Все новые угольные проекты, да и газовые тоже, ориентированы прежде всего на экспорт, но, как уже понятно, российское топливо скоро и там будет не нужно. В мире подсчитали, что к 2050 году ВИЭ-генерации станут дешевле традиционного сырья. В Германии, к примеру, где примерно половина электричества получается с помощью «зеленых» мощностей и выбросы СО2 снизились по итогам 2019 года на 7%, собираются к 2050-му нарастить ВИЭ до 80%. Скандинавия к этому моменту полностью откажется от органических энергоносителей.

Противники «зеленых» технологий возразят: установки, работающие на энергии солнца, ветра и воды — ненадежны, потому что зависят от погоды. Однако подобные заявления не выдерживают критики, особенно в эпоху цифровизации и все большего распространения «умных домов». Скорее такие возражения связаны с все еще сильной зависимостью от «нефтяной иглы». Но и говорить о том, что в России настолько привыкли жить доходами за счет продажи энергоресурсов, что не хотят замечать глобальных трендов, тоже было бы не правильно.

Между тем вопрос о целесообразности и дальше поддерживать развитие угольных проектов, если и не так остро, то уже ставится. Безусловно, было бы неправильным рубить с плеча, о полном отказе от добычи в обозримом будущем речь не идет. Но начинать диверсифицировать бизнес, что уже делают и нефтяники, и газовики — пора. И здесь, думается, наилучшей поддержкой со стороны государства станут не просто какие-то временные преференции, а масштабные стимулирующие программы, реализация которых должна помочь отрасли с меньшими потерями выйти из кризиса. Но сделать это необходимо так, чтобы в этой сложной борьбе с собственной инертностью проигравшей не стала не только экономика, но и вся Россия.