Россия на дистанции. Дистанционное образование как оно есть

Хотелось бы сразу обговорить с уважаемым читателем этих строк, что в нынешней экстремальной ситуации переход страны на дистанционное обучение — совершенно правильный и оправданный шаг. Это именно то, что позволит нам потом выйти из режима самоизоляции с наименьшими потерями для образовательного процесса. Вместе с тем, осуществив мониторинг публикаций, посвящённых организации учебного процесса в нынешних условиях, я нашёл столько негативных оценок и откликов, что их с лихвой хватило бы на то, чтобы пригвоздить дистанционное обучение к позорному столбу, чего отнюдь не хотелось бы делать.

Чтобы разобраться в нынешней ситуации, хотелось бы отмотать плёнку на несколько лет назад и вернуться в то наше недавнее прошлое, когда Россия готовилась к вступлению в Болонский процесс. Будучи на тот момент проректором вуза, я посетил не один десяток конференций, обучающих семинаров, совещаний в Министерстве образования и Министерстве культуры, где нам красиво рассказывали о тех благах, которые принесёт Болонский процесс. Здесь были и мобильность преподавателей и студентов, и более комфортные условия работы педагогов, и возможность выстраивания индивидуальной образовательной траектории и прочая, прочая, прочая.

И многие, в том числе и я, в это поверили. И мы, в свою очередь, транслировали всё это коллегам в своих вузах. Отрезвление стало приходить сразу, как только началась работа по подготовке новых образовательных стандартов. Так получилось, что на протяжении многих лет пришлось осуществлять руководство учебно-методическим советом по одному из направлений образовательной деятельности вуза. Только пару лет назад, при чистке своего личного архива, я избавился от десятка макетов образовательного стандарта, которые получал от выше стоящих инстанций. Министерство образования пустилось в Болонское плавание без руля и ветрил. Правила игры менялись постоянно. Те мои коллеги, которые работали со мной в подготовке новых образовательных стандартов, хорошо помнят, что было сказано мною, когда стало приходить понимание происходящего. Я сказал, что наша задача — войти в Болонский процесс с наименьшими потерями для отечественного высшего образования. А если потом представится возможность, из него выйти. Сейчас понимаю, как был наивен, т.к. без потерь не получилось. Мы взяли только форму Болонского процесса, перейдя на систему двухуровневого высшего образования — бакалавриат и магистратура. А все блага, о которых нам так красиво рассказывалось, остались вне его реализации. В результате преподаватели получили возрастание нагрузки до тысячи часов, ворох бумаг, систематическое переделывание учебно-методической документации и многие другие реальные «блага» реализации Болонского процесса в нашей стране.

Это потом, когда наше образование уже было искорёженно и исковеркано, к тем, кто был причастен к так называемым реформам, стало приходить понимание того, что с образованием происходит что-то не то.

Громом среди ясного неба стало выступление ректора МГУ им. М. В. Ломоносова В. А. Садовничего, когда в декабре 2016 года, на III Конгрессе «Инновационная практика: наука плюс бизнес» он назвал ошибкой переход на Болонскую систему высшего образования. Запомнилось и выступление кандидата исторических наук, социолога Андрея Фурсова «Введение четырёхлетнего бакалавриата вместо пяти лет традиционного обучения превращает высшую школу в нечто, весьма напоминающее ПТУ, приземляет её, и если для институтов эта практика очень плоха, то для университетов — катастрофична, университет уничтожается как общественное и цивилизационное явление».

К сожалению, здесь нет возможности написать про прелести нашего ЕГЭ, который не пинает только ленивый. Его можно бесконечно улучшать, модернизировать, оптимизировать и т.д., но результат очевиден — наши дети разучились правильно и грамотно говорить. Язык их становится маловыразительным и примитивным.

Всё это я написал в качестве предисловия, чтобы показать, чем заканчиваются непродуманные реформы и «кавалерийские наскоки» в организации реформирования такой сложной системы, как образование.

В последние годы все явственнее и явственнее становится тенденция внедрения в образовательный процесс различных форм дистанционного обучения, как на высшем, так и на других его уровнях. Определились и ярко выраженные лоббисты этого направления образовательной деятельности. Более того, в последние годы министерства, отвечающие за среднее и высшее образование, стараются придать импульс развитию дистанционного образования. Ещё в июле 2017 г. Минобрнауки предложил рассмотреть проект дальнейшего развития реформы образования, составной частью которой являлось дистанционное образование. Вижу, что происходит в наших вузах и школах, руководители которых вынуждены активно внедрять все указания вышестоящих инстанций. Хочу сразу обозначить, что не являюсь сторонником дистанционного образования как вида, но ни в коей мере не выступаю против элементов дистанционного обучения в образовательном процессе.

Нынешняя экстремальная ситуация стала своего рода лакмусовой бумажкой для того, чтобы определить наши успехи и просчёты в организации дистанционного образования. Не будем лукавить, успехи, безусловно, есть. Во-первых, сам факт наличия платформ, на которых можно вести образовательный процесс. Да, не всегда удобных, не всегда эффективных, не всегда в полной мере удовлетворяющих запросам педагогов и учащихся. Если бы этих ресурсов у нас не было, то не было бы и самой возможности организации учебного процесса в сложнейшей нынешней обстановке.

Однако создавшаяся ситуация породила столько проблем, что для их обозначения не хватило бы и десятка статей. Отдавая должное тем, кто внедрял различные образовательные платформы в нашей стране, очень захотелось узнать мнение специалистов, адекватны ли затраты на их внедрение тому, что мы имеем в настоящее время? В экстремальной ситуации обозначилось множество минусов этих систем. Хотя здесь надо брать во внимание, что эти системы были поставлены в условия, когда они вынуждены были удовлетворить потребности около 1,5 млн школьных учителей и преподавателей вузов, 16 млн школьников и 7 млн студентов.

И первое, на что я наткнулся в сетевом информационном пространстве, были результаты опроса, который проводил Аналитический центр НАФИ (это многопрофильный исследовательский центр, занимающийся маркетинговыми, социологическими и медиаисследованиями). В телефонном опросе, который проводился с 20 по 27 марта, приняли участие 1,1 тыс. российских педагогов, 800 школьных учителей и 30 преподавателей вузов из восьми федеральных округов. Приводились любопытные данные: «Две трети российских школьных учителей (68%) считают, что система школьного образования не готова к переходу на дистанционное обучение, 24% полагают, что школы к переходу готовы. Среди преподавателей вузов доля более оптимистичных оценок была выше: треть (35%) считают, что система высшего образования готова к переводу занятий в удаленный формат, 53% придерживаются обратного мнения». Было выявлено, что учителям школ и преподавателям вузов необходимы более глубокие знания компьютерной техники и программного обеспечения, развитие навыков использования в образовательном процессе современных гаджетов и приложений.

Весьма любопытна и оценка педагогами процесса работы в новых условиях. 74% педагогов отметили рост рабочей нагрузки в связи с переходом к дистанционному обучению, а более четверти (26%) пожаловались на плохую организацию перехода от традиционного обучения в онлайн, 60% охарактеризовали переход как «удовлетворительный», и только 14% назвали его хорошо организованным.

Негативными оказались прогнозы большинства учителей и преподавателей вузов относительно уровня подготовки учеников во время дистанционного обучения. 66% опрошенных посчитали, что качество знаний учащихся снизится, 28% — что оно останется без изменения. И только 6% оптимистов заявили об улучшении качества знаний.

Педагоги отмечали отсутствие необходимой технической поддержки, зависание порталов, отсутствие у некоторых участников компьютеров и интернета. Многие сетовали на неимоверное увеличение бюрократии. Чего греха таить, большинству педагогов в вузах, училищах, колледжах часто приходится сталкиваться с недоверием со стороны руководителей учебных заведений. Из общения с коллегами, осуществляющими образовательную деятельность в учебных заведениях различного уровня, складывается впечатление, что педагога постоянно хотят за что-то прищучить, прихватить, обвинить в манкировании своими обязанностями и т.д.

Исследование НАФИ показало, что педагоги жалуются на обилие форм отчётности, предоставление скриншотов, документов и доказательств работы с учащимися. Пишу это вовсе не с целью выступить против контроля процесса образовательной деятельности. Говорю об этом только из желания произнести «доколе». Доколе педагогический состав будет тонуть в обилии бумаг, различных формах отчётности и работать в условиях недоверия к себе как к личности и преподавателю?

После ознакомления с исследованием НАФИ стал просматривать различные информационные ресурсы, включая социальные сети. Первый заголовок, который попался на глаза под названием «Апокалипсис сегодня», был датирован 6 апреля. Сообщалось, что первый день учёбы в дистанционном режиме в петербургских школах прошёл с большими проблемами. Рекомендованные Комитетом по образованию порталы «упали» из-за перегрузки, а родительский негатив обрушился на ни в чём не повинных учителей. Разгневанные родители сообщали, что ещё вечером 5 апреля «лёг» портал «Российской электронной школы» (РЭШ). Утром в понедельник, 6 апреля, петербургские родители уже жаловались на то, что не работает «Яндекс.Учебник», а на «Учи.ру» не грузились видео. Один из педагогов позитивно высказывался об использовании видео-конференц-связи через платформу Zoom. Большие проблемы возникли с физкультурой. В некоторых случаях детям предлагается прочитать параграф в учебнике о каком-то виде спорта, хотя обычно такие задания дают детям, освобожденным по состоянию здоровья от занятий физкультурой. Где-то детям прислали картинки, как правильно принимать мяч. Правда, не очень понятно, как дети, находясь в домашних условиях, будут усваивать этот материал.

Социальные сети откликнулись потоком негатива, родители учащихся «наезжали» на педагогов, возмущённые педагоги тоже за словом в карман не лезли: «Родители обрывают телефон. С 7 утра все на нервах. Кто-нибудь за это вообще отвечает? Или опять виноват учитель!!!», «Во всем виноваты учителя. И китайцев летучими мышами мы накормили, чтобы над родителями поиздеваться» — писал ещё один пострадавший от родительского гнева педагог.

Вторая статья описывала ситуацию, сложившуюся в Башкортостане. И здесь отмечалось, что многие платформы и видеосервисы всё же не выдержали нагрузки и зависли. Сообщалось: «Большинство родителей из самых разных городов Башкирии, дети которых обучаются на разных платформах, заявили о различных проблемах. Некоторые взрослые не выдержали и вовсе сообщили, что дистанционное обучение — это «полная фигня», а дети будут получать домашнее задание и отправлять его на проверку только через WhatsApp». Тут были жалобы на медленный интернет и на то, что невозможно поделить Skype между тремя детьми-школьниками.

У высшей школы проблем оказалось не меньше. К своему стыду впервые узнал о существовании Лиги преподавателей высшей школы. Заместитель руководителя Лиги, кандидат экономических наук Юлия Белозёрова сетовала: «Вузы перешли на дистанционное обучение, но оказались слабо готовы к такому повороту событий. Все попали в адский стресс. А тут ещё и контролирующие организации начали требовать срочной переработки методических документов под формат дистанционного обучения. Да зачем это было всё делать одновременно? Дали бы запустить процессы в авральном режиме и понять, как эффективнее наладить учебный процесс, а уж потом этот опыт преподаватели перенесли бы на бумагу. Ведь никто не пользуется этими рабочими программами в реальности, это больше для порядка. Представляете, в каком состоянии все мои коллеги?!»

Не буду утомлять читателя всем тем негативом, который был выплеснут в сетевое информационное пространство. Позволю себе поделиться собственным опытом проведения занятий 6 апреля со студентами моего вуза. Предвосхищая рассказ, хочу сказать, что пришлось приобретать новый компьютер. Старый для решения поставленных задач не годился. Подумал о том, как в эти дни увеличилась продажа гаджетов. Не только продавцы гречки и имбиря, но и продавцы техники должны молиться на этот коронавирус.

Отработал восемь часов на двух образовательных платформах. Чего мне не хватало? Мне не хватает глаз. Я привык видеть глаза слушателей. За многие годы работы по выражению глаз научился считывать информацию: воспринимают ли то, о чём я говорю. Устал как никогда. А от чего уставать, сиди себе на стуле и вещай в экран, крути презентацию. И пусть прагматики, радетели дистанционного образования назовут это лирикой, впервые за 38 лет работы со студенческой аудиторией я её не чувствовал. Не было той ауры общения между преподавателем и студентом, которая всегда помогала, и это страшно выматывало. Работая онлайн, я не чувствовал аудитории. Во время лекций я привык часто покидать своё рабочее место и совершать «хождение в народ». Привык подсаживаться к тому или иному студенту и вступать с ним в диалог, за которым внимательно следит вся аудитория. Когда ты понимаешь, что твои слова и мысли доходят до адресата, и видишь в глазах студентов понимание и заинтересованность, то сразу появляется кураж. Это снимает всякую усталость. А на кураже даже восемь академических часов — тьфу. Какой может быть кураж от разглядывания монитора? Не могу пройти и мимо положительных моментов. Проводя занятие, по посторонним звукам я понимал, что моя аудитория расширилась, и члены семей моих студентов тоже присутствуют на занятиях. Кстати, присутствовали и домашние животные, что меня весьма вдохновило. Это был первый опыт прочтения лекций представителям животного мира. Однако на этом весь позитив от проведённого действа исчерпывается.

Более чем уверен, что технические проблемы, которые я здесь обозначил, будут решены. Более того, и педагоги, и учащиеся до конца месяца приноровятся к работе в новых условиях. Да и родители привыкнут. Мне интересно, что будет потом. В результате многолетнего изучения алгоритма деятельности реформаторов от образования у меня возникает опасение, что эта форма обучения может стать доминирующей.

Появились и первые ласточки в этом направлении. Один из заголовков в «Независимой газете» прямо предупреждал: «После пандемии высшее образование уже не будет прежним». Рисовалось и светлое будущее: «Эксперты по образовательной политике считают, что после окончания пандемии учебные заведения не захотят полностью возвращаться к привычному формату обучения. Россию ждет расцвет онлайн-образования».

Упоминалось и то, что ещё в декабре прошлого года в Госдуме РФ предложили рассмотреть возможность введения в федеральное законодательство понятия «интернет-образование» и сделать его лицензируемым видом деятельности. Заканчивалась статья словами: «Онлайн-образование, резко вырвавшись вперед, создаст конкуренцию традиционному образованию. А к этому пока никто не готов. В том числе и морально».

В самом начале этой статьи я не случайно начал разговор о Болонском процессе. Ущерб, который он нанёс отечественной высшей школе, ещё подсчитают и оценят. Это всё впереди. Ещё раз хочу напомнить, я вовсе не противник всестороннего использования разнообразных форм обучения в дистанционном режиме, я противник тотального перехода системы отечественного образования на дистанционное обучение.

Кстати, а кто-нибудь задумывается о том, какое количество детей поведут родители после окончания карантина к окулистам? Заместитель председателя комитета Госдумы по контролю и регламенту Н. В. Костенко обратилась в Министерство просвещения и в Роспотребнадзор с просьбой разработать рекомендации для российских школ по системе дистанционного обучения в условиях самоизоляции. Это обращение явилось результатом неоднократных жалоб родителей на дистанционное образование, которое в ряде случаев нарушает требования СанПиНов.

Вспоминая своё уже давнее студенческое прошлое, я помню то, как после лекции мы обступали нашего педагога, известного советского историка и писателя Анатолия Петровича Левандовского. Вспоминается и замечательное общение с историком Древней Руси Вадимом Викторовичем Каргаловым. Окончание занятий практически всегда не означало окончания нашего общения с любимыми педагогами. Хотелось бы услышать от лоббистов дистанционки, как они представляют себе в условиях дистанционного образования такой процесс, как формирование научных школ? Как это будет осуществляться в процессе сидения у экранов монитора? Мастер и ученики — на этом многие десятилетия базировалась отечественная высшая школа.

Мы на распутье. Ещё до конца не определено, как дальше будет развиваться наша высшая школа. Вовсе не собираюсь пророчествовать и пугать, но мне кажется, при варианте тотального перехода на «дистанционку» будет главным, чтобы уцелели хотя бы те, кто потом будет восстанавливать отечественное образование.