В связи с опасениями участия Советского Союза в войне с Японией на стороне союзных держав — США и Великобритании — среди японского руководства стали высказываться предложения попытаться «заинтересовать» советское правительство уступками, на которые мог бы пойти Токио в обмен на сохранение Москвой нейтралитета и согласие выступить посредником в переговорах о перемирии. Перечень таких уступок первоначально был разработан японским МИД еще в сентябре 1944 года.

Иван Шилов ИА REGNUM
Курильские острова

Предполагаемые уступки сводились к следующему:

«1. Разрешение на проход советских торговых судов через пролив Цугару.
2. Заключение между Японией, Маньчжоу-Го (созданное японцами в 1932 г. марионеточное государство в оккупированной Маньчжурии — А.К.) и Советским Союзом соглашения о торговле.
3. Расширение советского влияния в Китае и других районах «сферы взаимного процветания».
4. Демилитаризация советско-маньчжурской границы.
5. Использование Советским Союзом Северо-Маньчжурской железной дороги.
6. Признание советской сферы интересов в Маньчжурии.
7. Отказ Японии от договора о рыболовстве.
8. Уступка Южного Сахалина.
9. Уступка Курильских островов.
10. Отмена Антикоминтерновского пакта.
11. Отмена Тройственного пакта».

Согласие на те или иные уступки предусматривалось в зависимости от хода советско-японских переговоров. Так, отказ от Южного Сахалина и Курильских островов допускался лишь в крайнем случае, а именно «при резком ухудшении советско-японских отношений» и возникновении опасности вступления Советского Союза в войну против Японии.

Разрабатывая «Принципы проведения мирных переговоров» с советским правительством, японские лидеры были готовы в качестве репараций направить японских военнослужащих в трудовые лагеря. Американский исследователь Герберт Бикс, обращая на это внимание, пишет: «Вот что говорилось по этому вопросу в «Принципах…»: «Мы демобилизуем дислоцированные за рубежом вооруженные силы и примем меры к их возвращению на родину. Если подобное будет невозможно, мы согласимся оставить личный состав в местах его настоящего пребывания. В «пояснительной записке» есть комментарий данного положения: «Рабочая сила может быть предложена в качестве репараций». Идея интернировать японских военнопленных, чтобы использовать их труд для восстановления советской экономики (осуществленная на практике в сибирских лагерях), возникла не в Москве, а среди ближайшего окружения императора».

Пленные Японцы. Халхин-Гол

Готовясь к войне с Японией, правительство СССР стремилось соблюсти нормы международного права. 5 апреля 1945 года правительству Японии было официально объявлено о денонсации Советско-японского пакта о нейтралитете от 13 апреля 1941 года. В заявлении советского правительства указывалось, что пакт был подписан до нападения Германии на СССР и до возникновения войны между Японией, с одной стороны, и Англией и США — с другой. Текст заявления гласил:

«С того времени обстановка изменилась в корне. Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР. Кроме того, Япония воюет с США и Англией, которые являются союзниками Советского Союза.
При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл, и продление этого Пакта стало невозможным…
В соответствии со статьей 3 упомянутого Пакта, предусматривающей право денонсации за один год до истечения пятилетнего срока действия Пакта, Советское правительство настоящим заявляет… о своем желании денонсировать Пакт от 13 апреля 1941 года».

Денонсировав пакт о нейтралитете, Советское правительство за четыре месяца до вступления в войну фактически информировало японское правительство о возможности участия СССР в войне с Японией с целью скорейшего завершения Второй мировой войны. Естественно, о возможном сроке вступления СССР в войну японскому правительству не сообщалось. Более того, стремясь по возможности обеспечить скрытность подготовки советских вооруженных сил к вступлению в войну, советская сторона, отвечая на японский запрос, соглашалась, что действие пакта о нейтралитете может сохраняться до истечения пятилетнего срока.

Нельзя исключать, что при этом советское правительство допускало ситуацию, когда японское правительство прекратит войну еще до вступления в нее Советского Союза. Официальное объявление о денонсации пакта рассматривалось в Москве как серьезное предупреждение японскому правительству, призванное убедить его в бесполезности продолжения войны.

Высадка японских солдат на Сахалине

После денонсации Пакта о нейтралитете японский МИД стал настойчиво выступать за то, чтобы принять все требования, которые может выдвинуть СССР в качестве условия сохранения своего нейтралитета. Одновременно были активизированы усилия по привлечению Москвы в качестве посредника на переговорах о перемирии Японии с США и Великобританией. При этом в действительности японское правительство, особенно генералитет, не верили в возможность устраивающего Японию компромиссного мира с США и Великобританией. Важная цель вовлечения СССР в дипломатические маневры о «перемирии» состояла в том, чтобы поссорить Советский Союз с США и Великобританией, нарушить их союз. По замыслу японского правительства, сам факт советско-японских дипломатических контактов по вопросу о «перемирии» мог быть истолкован западными державами как односторонняя закулисная деятельность советского правительства для сговора с Японией за спиной с США.

В принятом 20 апреля 1945 г. Высшим советом по руководству войной документе «Общие принципы мероприятий в случае капитуляции Германии» прямо ставилась задача: «Приложить усилия к тому, чтобы умелой пропагандой разобщить США, Англию и СССР и подорвать решимость США и Великобритании вести войну».

В США было известно об этих замыслах японского руководства. На одном из заседаний американского Объединенного комитета начальников штабов, в частности, отмечалось, что Япония «в случае необходимости может предложить Советскому Союзу существенные территориальные и иные уступки, попытаться убедить его сохранять нейтралитет и в то же время прилагать все усилия, чтобы посеять разногласия между американцами и англичанами с одной стороны, и русскими — с другой».

20 апреля состоялась беседа советского посла в Японии Якова Малика с вновь назначенным министром иностранных дел Сигэнори Того, в ходе которой последний зондировал возможность его личной встречи с наркомом иностранных дел СССР Вячеславом Молотовым на обратном пути из Сан-Франциско, где открывалась международная конференция по вопросам учреждения Организации Объединенных Наций. Организовать такую встречу Того рассчитывал в случае, если Молотов будет возвращаться в Москву через Сибирь. Цель Того была очевидна — попытаться использовать шанс прямого и в то же время как бы «неофициального» контакта с Молотовым для выяснения намерений советского правительства в отношении Японии. Очевидно, что японский министр хотел воспользоваться своим опытом общения с советским наркомом в бытность послом Японии в СССР с тем, чтобы убедить его все же согласиться на посредничество советского правительства в организации переговоров Японии с США и Великобританией. Не исключено, что Того собирался лично предложить советскому министру и разработанный МИД Японии перечень уступок Советскому Союзу.

Сигэнори Того

По итогам беседы с Того посол Малик доносил в Москву 21 апреля 1945 года:

«В 3 часа дня 20 апреля я был у Того с первым официальным визитом. Беседа продолжалась более часа. Того пространно говорил о пакте о нейтралитете и просил меня передать Вам свое глубокое сожаление по поводу решения Советского правительства о не продолжении этого пакта. По окончании беседы, когда я уже поднялся с намерением раскланяться и уйти, Того несколько задержал меня и, продолжая беседу стоя, начал путано и с многочисленными оговорками и паузами не говорить, а буквально выдавливать из себя слова по следующему вопросу: «Газеты сообщают, что господин Молотов будет присутствовать на конференции в Сан-Франциско 25 апреля 1945 г. Интересно знать, выехал ли он уже туда или нет?». Я ответил, что пока не располагаю сведениями об этом. «Мне хотелось бы знать,-продолжал Того, — поедет ли господин Молотов через Атлантический океан или может быть через Сибирь и Берингов пролив. Очевидно, в любом случае он полетит самолетом, но какой он изберет путь? Если бы на обратном пути он избрал маршрут через Берингов пролив и Сибирь, то я лично был бы чрезвычайно рад воспользоваться случаем встретиться с ним лично. Конечно, я прошу принять это не как официальное приглашение, а как сугубо мое личное желание, исходящее из моих личных чувств, основанных на том, что мне раньше в Москве приходилось часто непосредственно встречаться и беседовать с господином Молотовым».
Пообещав принять к сведению это его пожелание, я указал, что, насколько мне известно, в настоящее время года авиатрасса через Сибирь и Берингов пролив несколько затруднительна густыми туманами, поэтому я не уверен, что господин Молотов изберет этот маршрут. Не исключено, что он проследует через Атлантический океан.
Того ответил: «Я хорошо понял ваше объяснение о состоянии маршрута через Берингов пролив и еще раз хочу подчеркнуть, что это не официальное приглашение, а мое личное, но очень сильное желание встретиться с господином Молотовым, если бы он паче чаяния возвращался через Сибирь. Пусть это Вас ни к чему не обязывает, но я просил бы, если Вам будет известно, каким маршрутом, когда и в какое время господин Молотов будет направляться в Сан-Франциско или возвращаться обратно, то сообщить мне об этом. Вообще бы я лично хотел с ним встретиться. Таковы мои личные чувства».
Заметно было, что ему трудно было говорить все это, но говоря через силу, он твердил об этом своем «личном чувстве» весьма учтиво и настоятельно».

Верное данным союзникам обязательствам советское правительство уклонялось от каких-либо переговоров с правительством Японии и информировало руководителей союзных держав о подозрительных маневрах японских дипломатов. Тем более что уже с конца марта 1945 г. советское верховное командование начало осуществлять переброску своих вооруженных сил на Дальний Восток. Это не осталось незамеченным японским руководством, которое регулярно получало информацию о передислокации советских войск по разведывательным каналам. В середине апреля сотрудники аппарата военного атташе японского посольства в Москве докладывали в Токио: «Ежедневно по Транссибирской магистрали проходит от 12 до 15 железнодорожных составов… В настоящее время вступление Советского Союза в войну с Японией неизбежно. Для переброски около 20 дивизий потребуется приблизительно два месяца». Об этом же сообщал и штаб Квантунской армии.

Попытки «договориться» с Советским Союзом заметно активизировались после капитуляции Германии, когда Япония осталась одна перед коалицией союзных держав. В это время японское командование, потерпев поражение на Окинаве, начало спешно готовиться к сражению за метрополию. А для этого необходимо было сохранить Квантунскую армию, которую при резком осложнении положения планировалось перебросить на территорию Японии. Поскольку вступление в войну СССР могло нарушить эти планы, японское высшее командование еще более решительно требовало от правительства сделать все возможное, чтобы разрешить все связанные с Советским Союзом вопросы дипломатическим путем.

Квантунская армия

15 мая на заседании Высшего совета по руководству войной было принято решение добиваться начала официальных японо-советских переговоров. Для этого считалось необходимым демонстрировать Советскому Союзу «позитивный характер» политики нейтралитета и склонять СССР к посредничеству в деле окончания войны на приемлемых для Японии условиях. Вслед за этим японское руководство демонстративно аннулировало все японо-германские соглашения и дало указание прессе поддерживать дипломатические шаги японского правительства в отношении СССР.

Однако обстановка складывалась явно не в пользу Японии. Советское правительство, понимая существо японских замыслов, продолжало уклоняться от попыток правительства Японии вовлечь СССР в официальные переговоры. 6 июня на очередном заседании Высшего совета по руководству войной была дана весьма пессимистическая оценка складывавшегося положения. В представленном членам совета анализе ситуации говорилось:

«Путем последовательно проводимых мер Советский Союз подготавливает почву по линии дипломатии, чтобы при необходимости иметь возможность выступить против Империи; одновременно он усиливает военные приготовления на Дальнем Востоке. Существует большая вероятность того, что Советский Союз предпримет военные действия против Японии… Советский Союз может вступить в войну против Японии после летнего или осеннего периода».

Тем не менее у японского правительства и командования оставались надежды на резкое ухудшение советско-американских и советско-английских отношений. Участники совещания с нескрываемым удовлетворением отмечали, что «после окончания войны против Германии сотрудничество между США и Великобританией, с одной стороны, и Советским Союзом — с другой, ослабевает». При этом японские лидеры тешили себя надеждой на то, что, в конце концов, советское руководство поймет выгоду для себя от затягивания войны между Японией и США и Великобританией, в которой обе стороны лишь ослабляют друг друга. Поэтому ставилась задача использовать все возможности для поиска какой-либо договоренности с Советским Союзом. Вместе с тем на заседании Высшего совета по руководству войной 6 июня был подтвержден курс Японии на продолжение войны. В принятом на заседании решении указывалось: «Империя должна твердо придерживаться курса на затяжной характер войны, не считаясь ни с какими жертвами. Это не может не вызвать к концу текущего года значительных колебаний в решимости противника продолжать войну». Из этого следует, что «мирная дипломатия» Японии в отношении СССР преследовала цель избежать капитуляции, сохранить в стране существующий режим и продолжать войну до тех пор, пока США и Великобритания не пойдут на уступки в определении условий перемирия. В Токио всерьез рассчитывали на принятие Вашингтоном и Лондоном компромиссных условий мира, которые, в частности, предусматривали сохранение за Японией Кореи и Тайваня.

Подписание капитуляции Японии на борту «Миссури». 1945

В Москве внимательно изучили информацию из Токио о стремлении японской стороны незамедлительно начать официальные переговоры с целью заключения нового договора теперь уже о ненападении. Думается, советское руководство обратило серьезное внимание на выраженную японцами готовность идти ради такого договора на существенные уступки СССР, в том числе территориальные.

Японские лидеры понимали, что добиться согласия советского правительства на начало официальных переговоров о заключении нового долгосрочного японо-советского соглашения без изложения конкретных предложений японской стороны едва ли удастся. Однако тактика Токио состояла в том, чтобы до изложения возможных уступок Японии прежде выяснить, чего пожелал бы СССР взамен договора о ненападении. Японское правительство опасалось, что может предложить Советскому Союзу больше, чем то, на что он рассчитывает. Отсюда продолжение попыток убедить Москву согласиться на начало переговоров с тем, чтобы обмен мнениями об условиях проектировавшегося японцами соглашения состоялся уже в ходе переговоров. Естественно, это не могло устроить советскую сторону, которая со всей определенностью давала понять, что вести неофициальные переговоры, тем более без конкретизации их целей, Москва не намерена.

Токио оказался в положении, когда ради предотвращения вступления СССР в войну против милитаристской Японии правительство и командование этой страны были готовы на любые условия Москвы, в том числе возвращение всех ранее отторгнутых от России территорий. Сейчас об этом в Японии предпочитают не вспоминать. Значит, надо напоминать…