Кто подарит Эрдогану «победу» и кто сохранит Турцию?

Хотя исторические параллели неоднозначны, рискованны, условны и вероятностны, хотя аналогичные, но происходящие в различной исторической обстановке события могут приводить к совершенно различным результатам, сам метод исторических параллелей позволяет обобщить прежний исторический опыт в его сопоставлении с сегодняшним. Он помогает нам в познании «вертикальных стволов» истории, особенно в странах невыученных уроков, где появление чуть ли не клонированных исторических персонажей давно стало нормой. Турция — одна из тех стан, которая предоставляет обильную пищу для таких размышлений.

Если оценивать состояние этой страны внешне, то мы видим прежде всего турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана, который выглядит некомфортным политиком как на региональном уровне, так и с точки зрения его нынешнего восприятия на Западе. Он реформатор, обозначающий рубеж перехода страны в сторону очередного эксперимента — от кемализма к неоосманизму, восстановлению влияния страны в границах бывшей Османской империи. По идее, это означает стремление перехода с уровня статуса одной из периферийных стран Европы к статусу ведущей или значимой державы на Ближнем Востоке. Выстроить такую конструкцию на основе кемалистских идей тюркизма невозможно. Отсюда переход к идеологии политического исламизма в европейской упаковке, своеобразному «новому халифату» и признание того, что эпоха европейской модернизации по Ататюрку завершена, но с серьезными проблемами противостояния сохраняющих еще силу принципов кемализма с идеологией нового исламизма. Исход этой борьбы не очевиден, но она исторически традиционна для Турции, если иметь в виду неоднократные и неудачные попытки в Османской империи провести модернизацию европейского типа. Это первый момент.

Второй: период глобализации и тесного сотрудничества с ЕС привел в Турции прежде всего к росту этнического самосознания курдов, который не пожелали считаться «горными тюрками». Если во времена Османской империи был по-своему «решен» армянский вопрос, а потом, в 1920-е годы, Ататюрк избавился от греческого населения, то сегодня для Эрдогана так называемая «курдская заноза» является наиболее болезненной, поскольку на кону стоит проблема сохранения территориальной целостности страны.

Третий момент: бурные процессы на Ближнем Востоке, если не считать Иран, охватывают территорию бывшей Османской империи, которую современная Анкара относит к зоне своих исторических национальных интересов.

Четвертый момент: Турция оказывается единственной страной в регионе, которая проиграла от вспыхнувшей в 2011 году так называемой «арабской весны». Потому что она оказалась в зоне воздействия дестабилизирующих факторов, исходящих сначала из Сирии, а теперь уже и из Ливии. На двух этих направлениях Эрдоган ведет «игру» на грани фола. Но самое удивительное в том, что на двух этих плацдармах, как пишет одно арабское издание, Турция опирается практически на одни и те же политические силы, называя их по-разному. Не случайно сейчас многие эксперты вспоминают, как после итало-турецкой войны 1911−1912 годов в Уши, на окраине швейцарской Лозанны, был подписан договор, по которому Османская империя уступила Ливию Италии и вывела всех турецких офицеров, солдат и должностных лиц из районов Триполи и Барки в обмен на привилегии в других районах. В результате ливийцы остались одни во время вторжения итальянской армии, как это случилось с другими колониями в регионе османского полумесяца, от которых турки отказались в пользу Англии и Франции.

Что было дальше, известно. В Стамбуле сменилось правительство, его возглавил итиляфист Кямиль-паша, поражение в балканских войнах, ликвидация турецкого владычества на островах в Эгейском море, уступка Эдирне (Адрианополя) Болгарии и младотурецкий переворот. После, уже в годы Первой мировой войны, появилось секретное соглашением Сайкса-Пико по разделу Османской империи. Сегодня проблема Эрдогана как раз в том, что любое соглашение, будь то по Ливии или Сирии, должно трактоваться им как «победа», чтобы избежать внутренних потрясений. В Сирии опасность в том, что боевикам в Идлибе некуда бежать, кроме как на турецкую территорию. И как тут не вспомнить про исторические грабли, когда Турция превратилась не в новую Османскую империю, а во вновь открытую экспериментальную геополитическую систему.