Как далеко зайдет американское отступление в Евразии?

Советник главы МИД КНДР Ким Гэ Гван выступил с заявлением о состоянии и перспективах северокорейско-американских отношений, подчеркнув при этом, что единственно возможным условием продолжения диалога Пхеньяна с Вашингтоном является безоговорочное выполнение требований КНДР. Дипломат не стал разъяснять их содержания, но понятно, что речь идет о том, с чего в июне 2018 года начинались переговоры Ким Чен Ына с Дональдом Трампом. А именно: Пхеньян обусловливает дальнейшее обсуждение денуклеаризации Севера немедленным смягчением, а затем и снятием санкций США и получением от них твердых гарантий безопасности.

Вместе с тем советник северокорейского МИД не стал скрывать, что в КНДР не питают никаких иллюзий на этот счет. «Мы хорошо знаем, — подчеркнул он, — что США не готовы и не могут этого сделать». Но коль скоро дело обстоит так, то переговоров, «таких, как саммит в Ханое» (который прошел в конце февраля 2019 г. и закончился провалом) больше не предвидится. Ибо КНДР не заинтересована в переговорах ради переговоров и не собирается уступать давлению со стороны США, которым сопровождается каждая встреча на высшем и не только уровне. И еще один показательный штрих из заявления: «У нас нет желания вести переговоры об обмене одного на другое, подобно торговцам». В КНДР — а заявление дипломата является официальной позицией — имеется представление о том, что компромисс, если бы он был возможен, должен выглядеть иначе, как одновременное разрешение обеими сторонами всех основных озабоченностей друг друга, и именно в этом контексте следует рассматривать первоначальное решение Ким Чен Ына согласиться на встречу с Трампом.

Следует обратить внимание и еще на одно обстоятельство. На днях, после террористической атаки Пентагона против иранского генерала Касема Сулеймани, официальный Пхеньян оказал Тегерану моральную поддержку, выразив уверенность в получении американцами «больших проблем» в случае эскалации напряженности с Ираном и перерастания ее в военную конфронтацию. Тем самым северокорейская сторона не упустила возможности использовать сегодняшние трудности США для демонстрации антиамериканской направленности своей внешней политики, и очень похоже, что в регионе Большой Евразии начинает складываться соответствующий консенсус, линию которого можно было бы изложить как ограничение внешнего присутствия в пользу самостоятельного решения континентальными державами своих проблем. Напомним, что северокорейский дипломатический «фронт» для США, помимо иранского, также не последний. Наступающая неделя должна быть отмечена еще и подписанием соглашения о «первой части» торгового перемирия с КНР, приостанавливающего между двумя странами тарифную войну, в которой Вашингтон, вопреки обещаниям Трампа и надеждам поддерживающей его части истеблишмента США, не смог навязать Пекину свою волю. И вынужден был отступить на исходные позиции. То есть в китайско-американских отношениях наблюдаются те же самые тенденции, что и между США и КНДР в стратегической ядерной сфере: любые попытки Вашингтона сдвинуть баланс интересов в свою пользу завершаются неудачей. На односторонние уступки никто не идет — надежды Трампа на них, в том числе предвыборные, не оправдываются; не приносит результатов и нажим, исчерпав возможности которого американская сторона вынужденно соглашается на компромисс, утешая себя тем, что он-де промежуточный, «временный».

Безусловно, резкое снижение эффективности внешней политики США, которое рядом американских СМИ в последнее время приписывается «непрофессионализму» нынешнего руководства Госдепа, серьезно подставившего президента в иранском вопросе, имеет не только субъективное, но и вполне объективное измерение. Вашингтон еще со времен распада СССР и Варшавского договора привык иметь дело с оппонентами один на один, и ему очень не нравится их координация, об угрозе любых вариантов которой для американского лидерства еще в середине 90-х годов предупреждал ныне покойный Збигнев Бжезинский. Формирование российско-китайского стратегического партнерства, которое особенно упрочилось в последние три-четыре года, поставило США перед перспективой утраты привычной гегемонии. В этом же контексте и в этой же логике следует рассматривать и развитие ситуации в отношениях Вашингтона и Пхеньяна. Западные аналитические издания перед началом диалога двух столиц, запущенного по инициативе Трампа «в пику бездеятельности» на северокорейском направлении администрации Барака Обамы, указывали на неосуществимость расчетов Белого дома получить политические дивиденды от победы, которой не будет. Заручившись поддержкой Си Цзиньпина, с которым консультировался почти перед каждой встречей с Трампом, Ким Чен Ын готов был вести переговоры, но на равноправных условиях, не уступая американским интересам. Не более того. Поэтому единственное, чего мог добиться в ходе этого диалога хозяин Белого дома, который на полноценную отмену санкций и гарантии и безопасности действительно пойти не может, это затягивание переговорного процесса с тем, чтобы перед своими президентскими выборами 2020 года представить «успехом» уже сам факт диалога с Кимом. Однако руководство КНДР лишило его даже этих скромных дивидендов. Вместо предвыборного позитива американский президент получает негатив, позволяя оппонентам обсуждать то, каким языком позволяют себе разговаривать с ним те, на взаимодействие с которыми он сделал ставку, которую, судя по всему, проигрывает.

Маленькое отступление. Почему США не могут позволить себе удовлетворить требования северокорейского руководства, снять санкции и дать КНДР гарантии безопасности? Очень просто: в этом случае для них нарастает фактор геополитической неопределенности. Как минимум резко усиливается влияние Южной Кореи, президент которой Мун Чжэ Ин во многом симпатизирует Ким Чен Ыну, под видом посредничества между ним и США оказывает ему моральную поддержку и не упускает возможности напомнить о том, что корейский народ разделен, и эта историческая несправедливость, являющаяся наследием как холодной советско-американской войны, так и войны горячей — Корейской (1950−1953 гг.), рано или поздно будет устранена. Со своей стороны, идею интеграции с Югом поддерживает и северокорейский лидер. И надо понимать, что потенциальное объединение Кореи, во-первых, будет рассматриваться серьезным моральным поражением США, вплоть до потери Вашингтоном своего южнокорейского союзника и военных баз на плацдарме его территории. Во-вторых, объединенная Корея, в случае если Север сохранит свой ядерный потенциал, избежав денуклеаризации, практически «автоматом» становится сверхдержавой, соединяя ядерный потенциал КНДР с промышленным и в целом экономическим потенциалом Юга. В-третьих, США понесут еще и косвенные геополитические издержки: объединение Кореи — это удар по безопасности Японии. А следовательно и по планам интеграции дальневосточных сателлитов Вашингтона в «восточную НАТО», ибо в этой конфигурации, известной под названием концепции «Индо-Тихоокеанского региона», Сеулу отводится роль важнейшей организационной и логистической связи между Токио с одной стороны и австралийской Канберрой с другой. В-четвертых, разрушение этих планов ставит крест на попытках США сблизиться со странами АСЕАН, перехватив инициативу в развитии отношений с ними у Пекина, который, напротив, вследствие этого существенно прибавляет в весе, по сути превращаясь если не в регионального лидера, то в мощный центр силы и противовес влиянию США.

Перечисленного вполне достаточно, чтобы убедиться, что затевая три года назад историю с организацией диалога с Ким Чен Ыном, Трамп собственным руками соорудил себе ловушку, из которой так просто сегодня ему не выбраться. Положение хозяина Белого дома усугубляется еще и тем, что переговорное контрнаступление северокорейской стороны не является спонтанным, ситуативным, а представляет собой системный фактор, отражающий итоги состоявшегося в Пхеньяне в последние дни 2019 года 5-го пленума ЦК Трудовой партии Кореи (ТПК) 7-го созыва. Посвященный ряду вопросов, в том числе кадровым перестановкам в партийном руководстве, пленум связал особенности текущего момента с отмечаемым в октябре 75-летием ТПК. (Партия была провозглашена 10 октября 1945 года под названием Коммунистической партии Кореи, а название ТПК приняла в июне 1949 года).

Ким лично выступил на пленуме с программным докладом «Об основных направлениях нашей борьбы в сложившейся внутренней и внешней ситуации», значительная часть которого была посвящена противостоянию с США. Вот лишь некоторые мысли, которыми северокорейский лидер поделился с политическим активом своей партии:

Вывод из представленного северокорейским лидером анализа международной обстановки для Трампа шокирующий: Пхеньян не только считает переговорный процесс по денуклеаризации свернутым, но и собирается активизировать НИОКР в сфере разработки и внедрения новых стратегических вооружений. Однако подробностей этих планов Ким не сообщил, сохранив, видимо, интригу для последующих выступлений, которые скорее всего станут новыми шагами по пути эскалации противостояния. Целью заявленной программы развития оборонной мощи названо создание на Корейском полуострове прочного мира и безопасности. Иначе говоря, не получив гарантий от США, КНДР намерена и дальше наращивать военную мощь до тех пор, пока безопасность не будет обеспечена собственными силами.

Как будет развиваться ситуация в дальнейшем — увидим. Скорее всего перед выборами, в условиях, когда он катастрофически увязнет в противостоянии сразу на нескольких театрах военных действий, а также в ряде политических и дипломатических конфликтов, Трампу ничего не остается, кроме как переложить усилия на внутреннюю политику, попытавшись победить, а затем с обновленной легитимностью вернуться к реализации внешней повестки. Но это легко сказать, а сделать трудно. И с учетом последних тенденций, дальше будет становиться все труднее и труднее.

И последнее. В «сухом остатке» геополитического расклада, который формируется в Восточной Евразии, все большее влияние приобретают интеграционные тенденции, связанные как с региональными организациями — ШОС, Большое Евроазиатское партнерство и т. д., так и с трансрегиональными проектами, среди которых, безусловно, выделяется китайская инициатива «Пояса и пути». И нужно ли говорить, что по совокупности воздействия на международную обстановку и ее развитие дело идет к перманентному ослаблению позиций США, которые в этой «большой» шахматной игре начинают проигрывать ход за ходом.