Мне на минуту показалось, что предложенная некоторое время тому назад премьер-министром Медведевым идея перехода на четырехдневную рабочую неделю обоснованно захлебнулась. И граждане её в своем большинстве не поддержали, и работодатели выступили против, и объективные обстоятельства, в первую очередь нехватка трудовых ресурсов, казалось бы, явно не должны никого побуждать к постановке этого вопроса. Но вот, на тебе, проводятся новые так называемые «опросы», в ходе которых якобы выясняется, что граждане нашей страны готовы «усерднее работать ради лишнего выходного». А кто-то, вообще, рассуждает уже о том, какой день к нынешним выходным добавить.

Иван Шилов ИА REGNUM
Рабочий

Для меня предложение о сокращении рабочей недели есть однозначное свидетельство усиливающейся общественной и государственной деградации нашей страны.

Представьте себе, что идею «четырёхдневки» предложили бы нашим предкам в 20-е годы прошлого века. Они бы — и люди коммунистической идеи и нэпманы — посмотрели на предложившего, как на недоумка: одним надо страну после гражданской войны восстанавливать, другим — личное хозяйство расширять, капиталы наращивать.

Представим 1930-е: «Нет, — ответили бы нам наши предки, — нам вообще не до выходных, мы «Днепрогэс» и Московское метро строим, промышленное и сельскохозяйственное отставание от мира сокращаем, встретить фашистского агрессора готовимся, китайским и испанским братьям в их борьбе помогаем!»

За обработку соотечественников в пользу такого предложения в 1940-е вполне и посадить бы могли, и правильно бы сделали.

Александр Дейнека. Эскиз мозаики «Мирные стройки». 1959

Дальше — 1950-е, 1960-е, 1970-е… Тоже, думаю, понятно: задачи перед страной стояли огромные, никто о новых выходных не думал. Хотя, как помнится, второму выходному, когда его ввели за счёт увеличения рабочего дня, порадовались. Главное было в другом: всем, кто хотел (а хотело этого большинство), было достойное и увлекательное общественное и государственное дело.

Только во второй половине 1980-х годов пришел некоторый морок. В начале 2000-х он вроде отступать начал, а сейчас что, возвращается?

Итак, о деградации. Об общественной деградации я говорю потому, что та часть нашего народа, которая поддерживает эту идею, не имеет, видимо, увлекательной работы, на которую хочется идти, не имеет желания трудиться, думает в первую очередь о «свободе» и «досуге». Что такое «свобода» и «досуг» в современной России? Это для большинства — потребление того или иного рода. Не созидание, подчеркну, а потребление.

На мысль о государственной деградации меня навел источник этой идеи. Выходит, государство само настраивает народ на такую жизненную позицию. По-моему, это позорно.

Говорят, конечно, что народ имеет такого правителя, которого заслуживает, но это не так. Сами правители, как показывает наше прошлое, либо поднимают народ на высоту тех задач, которые они перед ним ставят и, главное, сами видят для нашей страны в истории, либо опускают до своего видения исторического процесса. Вернее — до своей слепоты.

Я против «четырехдневки», и я очень хотел бы, чтобы у моих детей и внуков всегда было такое дело в жизни, которое хочется делать и в субботу, и в воскресенье.