Познакомиться с Красным Бором, бывшим ГУЛАГовским поселком неподалеку от Пинеги в Архангельской области, собрались на УАЗе — «буханке» «Лесного отеля «Голубино». Неприхотливый автопродукт социализма не должен был подвести. Проводником стал Константин Данилов, спелеолог, сын краеведа и автора книг о Пинеге Галины Даниловой.

Владимир Станулевич ИА REGNUM
Дом Кулойлага в поселке Красный Бор, в котором жили командир дивизиона, политруки, командир взвода охраны, располагался медпункт

В 1980-е годы Галине Александровне пришла мысль «Кто, если не я?», кто напишет подлинную историю Пинеги? Галина Александровна собирала материалы, воспоминания. Еще были живы очевидцы Гражданской и Великой Отечественной войн, коллективизации, охранники ГУЛАГА и заключенные. «Я не искала фамилии в архивах — люди встречались в Пинеге, в деревнях, все знали про всех, и я шла от одного к другому, — говорит Галина Александровна. — Никто не молчал, все рассказывали и благодарили».

Из книги Г. А. Даниловой «Пинега: очерки природы, истории и культуры»: «С 1 сентября 1929 года приказом треста «Северолес» все укрупненные лесорайоны были переименованы в леспромхозы <…> С момента организации леспромхоза началось строительство производственных и жилых зданий для размещения рабочих в лесных поселках <…> В числе первых строился поселок Красный Бор, где возводились двухэтажные жилые дома <…> Были созданы две крупные сельскохозяйственные базы — Пинежская и Красноборская <…> Красноборская агробаза располагалась вблизи сенокосных угодий по рекам Кулой, Келда, Полта. Эта база имела 80 коров и нетелей. Построен типовой скотный двор на 180 голов, телятник, силосные ямы, овощехранилище, оборудуется маслозавод» (1).

Владимир Станулевич ИА REGNUM
Дом Кулойлага в поселке Красный Бор, в котором жили командир дивизиона, политруки, командир взвода охраны, располагался медпункт

Галина Данилова: «Вместе с музеем стали собирать последние следы лагерной жизни. В Красном Бору чудом уцелела тюрьма — с дверьми, глазками, засовами. С музейщиками упросили водителя перевезти ее в музей. В тот же день приехали в Красный Бор из областного музея. Одну дверь увезли в Архангельск, а мы — ту, что сейчас в экспозиции пинежского музея. Мешали работе над книгой органы? Не мешали, ни в годы СССР, ни сейчас».

Из книги «Пинега»: «Кулойский исправительно-трудовой лагерь НКВД <…> образован в соответствии с приказом начальника УНКВД СССР по Северной области 2 августа 1937 года… Пинежское отделение, п/я 231 находилось в Красном Бору, расположенном на левом берегу Кулоя… На 1.10.1937 г. заключенных было 211 человек, на 1.01.1938 г. — 10 581. Состав по видам преступлений <…> в 1938 г.: контрреволюция — 7772, измена Родине — 345, диверсии <…> — 91, хулиганство — 186, хозяйственные преступления — 193, имущественные преступления — 594…

До этого здесь работали лесопункты. Потом пришел приказ срочно освободить для Кулойлага место в Красном Бору <…> Зона имела двойное ограждение: колючка и сплошной деревянный забор. Между ними мертвое пространство, хорошо просматриваемое в случае побега. Администрация, столовая, гаражи, конюшни — все это находилось вне зоны. Вне зоны были также магазин, пекарня, баня-прачечная, каптерка — продуктовая, колодец, станция, ветлечебница, кухня. В северном из двух двухэтажных зданий жили командир дивизиона, политруки, комвзвода, был тут и медпункт <…> В южном двухэтажном доме располагался дивизион, были размещены солдаты-красноармейцы, охрана <…> В домах, расположенных в лесной стороны дороги, были расположены администрация, бухгалтерия, мастерские, клуб, другие службы. Начальник лагеря жил в особнячке.

Многие бараки для заключенных были крыты дранкой, потолка не было, тепло в них не задерживалось. Свое место у нар каждый утеплял как мог. Стены, сложенные из сырого кругляшка в ройку, продуваемые ветрами и промерзающие от сильных морозов, сушили своими боками.

В самом Красном Бору долго стояла тюрьма-изолятор. Ее массивные двери укреплены кованым железом на болтах, в дверях глазки, закрывающиеся металлическими треугольной формы шторками. Были небольшие камеры размером 1,8 на 3 метра, вероятно, это одноместные. И были большие камеры. Высоко расположенные окна с решетками закрыты деревянными «намордниками», через которые видно было только небо. В этой тюрьме содержался «рецидив», да еще те, кто шел «под вышку» (2).

Владимир Станулевич ИА REGNUM
Дом Кулойлага заброшен, на полу обломки печей, штукатурка

Галина Данилова: «Я не говорила никому, что пишу книгу, что сдала ее в печать. Как удивились, когда в Пинегу привезли тираж! Все звонили, поздравляли. Тираж разошелся очень быстро, некоторые брали по нескольку книг. Деньги от продажи я вложила во второе издание — уже 2000 экземпляров. И оно моментально разошлось. Я представляла, какой должна быть книга — красивой, с таблицами, цветными фотографиями, на хорошей бумаге. Решила сделать третье издание — как я представляла мой труд о Пинеге. Всего 200 экземпляров — его можно увидеть только в библиотеках».

Владимир Станулевич ИА REGNUM
Центральная улица Красного Бора

Из книги «Пинега»: «Основная работа зеков — заготовка леса. Его было вывезено Кулойлагом много, около миллиона кубометров <…> Заготовленный лес вывозился к Келде, Полте, Олме на лошадях, зимой по дорогам — ледянкам <…> Лес вывезенный к речкам, летом сплавляли молем к их устьям <…> в устьях других речек были тоже запани. Лес связывали в плоты…

Осенью 40-го года в Пинегу прибыло две баржи с заключенными. Среди тех, кто сходил на берег, были странно одетые люди в кожаных пальто, а на ногах — одни обмотки. Поработали в дороге уголовники, обчистили политических. В холод так они и месили грязь от Пинеги до Красного Бора, бывшие, быть может, партийные работники.

Местные жители деревни заключенных не боялись, никаких инцидентов, связанных с ними не было. Те зеки, что находились в самом Красном Бору, имели жалкий вид, были оборванными и голодными <…> Прялухин Николай Иванович, 1926 г. р., д. Кулой: «Многие ходили свободно, их не охраняли, они удили на реке рыбу. Но ни одного случая ни воровства, ни надругательства не было» <…> Кобелев Александр Степанович: «Подходили близко, выпрашивали хлеб, спички, соль. Мы их не боялись» (3).

Владимир Станулевич ИА REGNUM
Сарай, построенный из бревен Кулойлаговской тюрьмы Красного Бора

Дорога идет по мелкому, почти белому песку. «Когда дожди идут долго, песок напитывает влагу и становится трясиной. Даже на УАЗе можно не проехать», — сообщает Константин. Сосны расступаются, выпуская вперед молодые сосенки, справа-слева начинаются сараи и бани, за ними, в одну линию, — двухэтажные жилые дома. «В Красном Бору особый день — приехал магазин», — Константин показывает на автолавку. Женщины, человек пять, обступили прилавок и на вопрос, что осталось в Бору от старых времен, дружно отвечают «ничего». Это не так, о причинах забывчивости можно только догадываться.

Вполне крепкие здания, где жили офицеры и охрана, стоят без окон, на полах — обломки печей, штукатурка. Дверь в бывший домик коменданта отделения, где, судя по занавескам, еще живут, подпирает палка — никого нет дома. Сосед рассказывает, что тюрьма неподалеку, дверь которой в музее, уже исчезла — «умный человек» из местных разобрал ее, из бруса начал делать сарай, но бросил. Недострой так и стоит без крыши. На месте тюрьмы в траве бревна, заросшие пушистым мхом и лишайником. Время затирает следы прошлого.

Из книги «Пинега…»: «В лагере творилось много жестокостей <…> В Красном Бору того, кто не мог уже волочить ноги и идти на работу, привязывали за ноги к оглоблям, впрягали лошадь и вывозили «на трассу», то есть лесную делянку <…> В ноябре 1938 года в Москве произошла смена власти. После Ежова наркомом внутренних дел поставлен Берия <…> смягчение, докатившееся до всех островков ГУЛАГа, вселило в некоторых оптимистические надежды <…> После 1938 года в лагере были проведены некоторые изменения. Повесили на стенку ящик. Он наполнялся жалобами и прошениями. Но эти жалобы никуда не посылались, уничтожались <…> Охранника, не передавшего посылку одному из заключенных, отправили на фронт <…> В лагере не хватило 16 000 человек <…> Не были вовремя актированы. По этому случаю застрелился начальник отделения С. <…> У заключенных даже деньги появились <…> На деньги они могли что-то купить в лавке» (4).

Владимир Станулевич ИА REGNUM
Могильные холмики с табличками, где фамилия, имя и год рождения и смерти, — кладбище дома инвалидов, переведенного в Красный Бор после ликвидации Кулойлага

Центральная улица Красного Бора, переходящая в лесную дорогу, ведет на кладбище. К соснам и белому песку присоединился беломошник, устлавший землю снежным покрывалом. Слева, за редкими соснами, показались оградки и памятники — захоронения местных жителей. Еще дальше — холмики с воткнутыми деревянными табличками. Большинство табличек, наверно под тяжестью снега, упали. Фамилия, имя, даты жизни — вот и все. Это могилы дома инвалидов. Между ними то там, то здесь — белые грибы, их на кладбище не собирают. От лагерных захоронений, по словам местных жителей, не осталось ничего. Где они, теперь не установить — время затерло следы. Общий памятник, или поклонный крест «Вечная память заключенным Кулойлага» был бы уместен в память людей, лежащих здесь.

Из книги «Пинега…»: «В 1943 году произошло сокращение численности заключенных в лагерях НКВД. Кто уже умер, кто отправлен на фронт <…> В Красном Бору после ухода лагеря разместили сначала детский дом, а потом дом инвалидов. Сохранились административные здания, в которых размещались всякие кулойлаговские службы <…> от зон и бараков почти ничего не осталось. В лесу вокруг Красного Бора зоны заросли лесом, рассыпается заржавевшая колючка, рушатся последние крыши бараков <…>

В 1947 году школьный детский дом № 1 с Красной Горки перебазировали в Красный Бор, где детдом просуществовал до 1954 года. С Красного Бора в годы войны выехал Кулойлаг, и помещения там оказались свободными. В 1954 году детей с Красного Бора перевезли в Пинегу <…> Что это были за дети в детских домах? Дети спецпереселенцев, дети репрессированных, дети погибших на войне, оставшиеся сиротами» (5).

По поводу ГУЛАГа есть две точки зрения. Одна, и ее придерживаются многие работники спецслужб, о том, что время затрет следы, архивы и снимет напряжение в обществе по ужасам репрессий. Хотя бы среди молодежи, замещающей поколения очевидцев. Исчезающие бараки и колючая проволока, кажется, подтверждают ее. Другая — что история СССР — это история ГУЛАГа. Попытки понять движущие силы и причинно-следственные связи репрессий, что и есть залог их неповторения, подаются ее сторонниками как оправдание террора. Что репрессии были следствием развала, запущенного в феврале 1917 года, и Гражданской войны, становится «неполиткорректно» говорить.

Владимир Станулевич ИА REGNUM
Белые грибы, которые никто не собирает. Кладбище Красного Бора, где лежат местные жители, инвалиды и заключенные Кулойлага

Замалчивание лишает общество прививки по этим трагическим событиям, новая волна информации о них, как в перестройку, прорвёт молчание и сметёт как его, так и объективные оценки.

Нужны христианские подходы. За покаянием — отпущение грехов, люди заслуживают христианского погребения и памяти о себе.

Примечания:

  1. Г. А. Данилова. Пинега: очерки природы, истории и культуры. Архангельск. 2009. С.352−353, 361, 363.
  2. Там же. С.400−407
  3. Там же. С.408−409, 410−411, 413
  4. Там же. С.417−421
  5. Там же. С.421−424