Почему в Сибири не смогли потушить лесные пожары?

Лесные пожары этого лета выявили странный парадокс: тайга горит, города в Сибири задыхаются в дыму, но потушить пожары регионы не в состоянии — а где-то просто считают нецелесообразным. В соответствии с Лесным кодексом, где тушить, а где нет, определяют региональные власти. На регионах также лежит ответственность и за подготовку к пожароопасным сезонам, и непосредственно за пожаротушение.

Что же происходит, почему же зачастую лес просто решают не тушить? И почему там, где вроде бы должны были все давно потушить, продолжает гореть? Оценку динамики пожара, технологической возможности тушения, прогнозирование затрат на его тушение и оценку ущерба выполняют органы исполнительной власти субъектов РФ. Формально региональные органы власти, ответственные за тушение пожаров, руководствуются приказом Минприроды России еще от 2014 года (в тот момент Минприроды возглавлял Сергей Донской), который разрешает им отказаться от тушения в случае, если прогнозируемый ущерб меньше возможных затрат и нет угрозы населенным пунктам.

При этом в соответствии с Лесным кодексом все работы по тушению лесных пожаров выполняются бюджетными и/или автономными учреждениями, подведомственными органам исполнительной власти субъектов РФ. Речь идет о специализированных учреждениях наземной и авиационной охраны, либо комплексных учреждениях (лесопожарные центры), которые находятся на балансе региональных бюджетов.

Рослесхоз еще с начала весны поручал регионам усилить меры по контролю за пожарами и увеличить группировки сил пожаротушения, но практически нигде этого сделано не было. Еженедельно на заседании Федерального штаба по тушению лесных пожаров (в него входят представители Рослесхоза, МЧС, Росгидромета, Минобороны, Минприроды, Росприроднадзора, Минфина и федеральных округов) регионам выдавалось предписание усилить контроль за обстановкой, однако эффект оказался минимальным.

Федеральный центр хоть и мониторит ситуацию в регионах, в своем ведении имеет лишь подведомственное Рослесхозу ФБУ «Авиалесоохрана», где создан федеральный резерв парашютно-десантной пожарной службы (около 700 человек). Но Рослесхоз может направлять этот резерв для оказания помощи регионам в стабилизации лесопожарной обстановки только после введения в регионе режима ЧС в лесах. Однако регионы не спешат этого делать, поскольку режим ЧС требует дополнительных бюджетных затрат — а о финансовом состоянии регионов лишний раз говорить нет смысла.

Если же лесной пожар возник на землях Минобороны, Федеральный штаб может привлекать и силы военных. Однако в этом году силы федерального центра были брошены на тушение пожаров чуть ли не после личного вмешательства президента, практически вопреки воле регионов.

До этого лесничества отказывались тушить пожары, а региональные министерства лесного комплекса на все запросы отвечали, что тушение нецелесообразно, так как затраты превысят причиненный ущерб. И это несмотря на то, что пожары уже начали переходить на особо охраняемые территории, которые оказались под угрозой уничтожения. Как отметил, например, Алексей Калинин, первый заместитель Байкальского межрегионального природоохранного прокурора, «в этом году уже допустили переход пожара на Прибайкальский национальный парк. Очевидно, что ущерб, который был причинен в результате, а это 1,5 миллиарда рублей… То есть на самом деле ущерб колоссальный». Всего в 2019 году на охрану лесов от пожаров в бюджете предусмотрено 5,9 млрд рублей (из которых для регионов Сибири выделяется 2,5 млрд рублей и Дальнему Востоку — 2,4 млрд рублей), в том числе на тушение лесных пожаров 1,2 млрд рублей (0,41 млрд рублей для Сибири и 0,49 млрд рублей для Дальнего Востока).

Только из-за пресловутой нецелесообразности экономический убыток в результате пожаров вырос многократно, не говоря уже о том, что в ряде случаев огонь местами подошел вплотную к населенным пунктам и стал угрожать жизни и здоровью людей.

На первый взгляд можно решить, что регионы в первую очередь беспокоились об экономии своих бюджетов, но, по оценке прокуратуры, ситуация не так однозначна. В ряде случаев, занижая оценку опасности пожаров, местные чиновники шли на прямой подлог с целью скрыть следы незаконных вырубок леса.

«Недостоверно отражались сведения о площади возгорания, их объём занижался, расстояния до населённых пунктов, данные о времени ликвидации лесных пожаров: ещё горит, но уже торжественно рапортуют эти товарищи о том, что уже всё потушено», — отмечал официальный представитель Генпрокуратуры Александр Куренной.

При этом прокуратура выявила и плохую подготовленность региональных структур к тушению пожаров, как по способности вести надзор за возгораниями, так и в том, что технические средства пожаротушения устарели или выработали свой ресурс. В чем, похоже, вновь, сказалось стремление регионов сэкономить. Теперь прокуроры также разбираются, почему, несмотря на многократные указания и выделенные средства, оказались технически и организационно не готовы к огню.

Впрочем, после вмешательства прокуратуры на региональном уровне уже стали говорить о необходимости пересмотра нормативов, устанавливающих зоны контроля. Об этом же стали говорить и депутаты Госдумы. Впрочем, в условиях, когда законом контроль над ситуацией в лесах передан из центра в регионы, единственным действенным инструментов влияния на местных чиновников, похоже, пока остаются лишь совместные проверки Минприроды, МВД и Генеральной прокуратуры.