“Однажды в… Голливуде”: Потерянный рай, или Дорогая, я поджарил критиков

Награжденный «Золотой пальмовой ветвью» и двумя «Оскарами» и прославившийся совсем молодым Квентин Тарантино сделал кино о старости. Новый фильм — десятый (потому что «Убить Билла» и «Убить Билла 2» — два фильма) — поразительно живой, но не развлекательный, как может ожидать публика и поклонники режиссера. «Однажды в… Голливуде» — картина гораздо серьезнее других «клевых» произведений главного голливудского постмодерниста. Хотя самой серьезной и, возможно, зрелой остается «Джеки Браун».

«Однажды в… Голливуде» — первый фильм Тарантино, основанный на реальных событиях, и первый, где дуэтом выступили Леонардо ДиКаприо и Брэд Питт. Эти товарищи здесь чертовски хороши. ДиКаприо — актер вестернов Рик Далтон, Питт — его каскадер и шофер Клифф Бут. Рик и Клифф — неразлучные друзья, разъезжающие на «кадиллаке» по летнему Лос-Анджелесу, где в то же время улыбчивая Шэрон Тейт в исполнении Марго Робби смотрит фильм со своим участием, а по улицам бродят последователи культа Чарли Мэнсона. Правда, вся история с убийством беременной жены Романа Полански безумными хиппи — только фон. Шэрон Тейт — для саспенса, потому что Тарантино — не трагик, а реальность он переписывает, как в карикатурных и тоже посвященных кинематографу «Бесславных ублюдках».

56-летний синефил, потребляющий кино долго и много, который 25 лет назад ворвался в элиту кино со своим «Криминальным чтивом» — гангстерским спагетти-вестерном об искуплении грехов и поиске смысла жизни, — в этом элегантном полотне, снятом великим Робертом Ричардсоном («Омерзительная восьмерка», «Джанго освобожденный», «Бесславные ублюдки») и посвященном, как ни странно, американскому кинематографу, проявляет свою ностальгию и сентиментальность. Нет, конечно, Тарантино не размяк, поэтому фильм полон юмора и старого доброго ультранасилия, а извергающий яркое пламя огнемет не скоро забудется, но это кино не только о грязных стопах, залитом солнцем Лос-Анджелесе и одержимости режиссера ретро-поп-культурой, а больше об успехе и провале, отсюда и главные герои — безработный каскадер и вечно пьяный, но далеко не молодой актер старомодного жанра. И пыльное ранчо, где когда-то делали вестерны, а теперь тусуются хиппи, является прекрасным образом столкновения радикальных поколений и культур.

Тарантиновские герои ведут внутренний диалог, потому что починку антенны в доме друга и просмотр легкомысленного боевика в кинотеатре трудно назвать приключением. Счастливая Шэрон Тейт здесь вообще является чуть ли не святым символом новой эпохи и таким же случайным прохожим, как Чарли Мэнсон, Стив МакКуин и Брюс Ли. А вот Рик Далтон и Клифф Бут — главные герои, потому что Тарантино обожает Старый Голливуд и спагетти-вестерны. И если бы «Однажды в… Голливуде» был фильмом в фильме, злой, грустный и нелепый ковбой Рик собрал бы урожай наград, потому что ДиКаприо растворяется в этом самовлюбленном ветеране. Актер уж точно взял бы какую-нибудь статуэтку за лучшую в истории кино истерику, где он в порыве гнева и отчаяния надрывается, ноет и угрожает себя убить, глядя в собственное отражение.

Говорят, время героев прошло — теперь вооруженный флягой и плачущий при мексиканцах Рик играет смачно харкающих и жующих жареную курочку плохишей, которые обречены на смерть. Карьера актера валится, но ехать в Италию, где готовят спагетти-вестерны, он отказывается. Спагетти-вестерны — такая же контркультура, как fuckin' хиппи, которые вызывают у застарелого консерватора немыслимую ненависть. В отличие от миленькой блондинки Шэрон, старички Рик и Клифф находятся на обочине Голливуда и мечтают о последнем шансе. И если забывающий слова пьяница всё же отправляется в Европу, где работает с Серджо Корбуччи, которого Аль Пачино в фильме называет «вторым лучшим режиссером» жанра (наверняка после Серджо Леоне), то покрытый шрамами каскадер, якобы убивший жену — хотя убийство жены кажется таким же мифом, как выкинуть человека из окна за массаж ступней — оглядываясь на прошлое, отвечает ухмылкой: «Справедливо».

Один принимает старость и одиночество, просто потому что может «быть», а не «казаться», другой же зарабатывает притворством, играя мужественных и отважных, но за кадром заикается, всхлипывает и жалуется, заливаясь ледяными «маргаритами» и фантазируя об упущенной роли в «Великом побеге». А единственная гордость списанного актера — известный режиссер «Ребенка Розмари». Рик Далтон не может избавиться от Рика Далтона, потому что для него жизнь и сцена — едины. И хотя Клифф — классический герой вестерна, искатель приключений с загадочным прошлым — тоже не вписывается в реальность, каскадер выглядит более настоящим, чем актер. Усы и шляпы этому гринго не нужны. И когда маньяки вторгаются в твой дом, выживает настоящий, способный на подлинное действие. Но бывает и такое, что для победы над реальностью приходится прихватить что-то из кино.

А может, главный герой этой голливудской одиссеи и есть сам Тарантино, художник, упрямо отказывающийся от моды и, как актер другой эпохи, надеющийся совершить подвиг, чтобы новая картина стала чем-то большим, чем просто очередной картиной Квентина Тарантино. Возможно, «Оскар» за режиссуру или фильм года? Голливуд ведь любит кино о себе любимом. Понятно, что Тарантино сделал фильм про себя и для себя, хвастаясь тем, что он знает и что может сделать с этим багажом знаний. Повсюду разбросаны ностальгические штучки, афиши, сериалы и рекламы, которые наверняка больше знакомы американской публике, и то не каждый матерый кинолюб полностью это дело прочитает и расшифрует. Питт — Клифф — вот вам и поэзия.

Режиссер снимает фильмы, которых никогда не было («14 кулаков МакКласки» — огонь!), квартет итальянских фильмов, в которых Рик играет главную роль, особенно прекрасен, и вырисовывает параллели, связи и заговоры. Друзья-товарищи Квентина мелькают в приятных, но мизерных ролях: то Курт Рассел, то Майкл Мэдсен, то Зои Белл и Брюс Дерн, а сам Тарантино приравнивает критиков своего творчества к сумасшедшим хиппи с мохнатыми подмыхами, обвиняющим Голливуд в пропаганде насилия, и до корочки поджаривает их из огнемета. Веселый циник традиционно подписывает свою самую спокойную картину не только любовью, но и кровью.

Без малого трехчасовая ностальгия автора, где местами действительно ничего не происходит, кому-то покажется нарциссизмом и мастурбацией, а ближе к концу режиссер ленится и показывает жизнь героев скучной нарезкой с голосом за кадром. Однако главное для Тарантино — передать дух времени. «Однажды в… Голливуде» можно назвать ответом на то кино, которое мы смотрим постоянно. Это милая, остроумная, дикая и грустная и по-доброму злая, с виду декоративная, но такая живая сказка о красивых California dreams, где голос молодой актрисы звучит, будто голос Господа, а перед выжившим актером Старого Голливуда открываются ворота Нового, будто врата рая. В тарантиновской реальности, то есть киношной, Новый Голливуд не хоронит Старый, а приглашает в гости, потому что в кино возможно всё. Такой вот он, Квентин Тарантино, мастерски переплетающий жанры и формы, реальность и вымысел, по пути прокручивая свой любимый плейлист, чтобы показать, что такое творчество.