О «неправильной стороне истории» и спекуляциях на эту тему

Критический взгляд на вещи, в том числе на стремительно развивающееся российско-китайское сотрудничество — это всегда хорошо. Синтез, формирующий «генеральную линию» — это, как известно из диалектики, продукт единства и борьбы взаимно отрицающих друг друга противоположностей, тезиса и антитезиса.

Проблема в другом. В том, что под видом «критического переосмысления» уклон в одну сторону порой подменяется уклоном в другую, а в представляемом таким образом «анализе», более похожем на перечисление «пойманных блох», обнаруживается политическая конъюнктура. Еще хуже, когда «патриоты», бравирующие связью с армейской темой и военной проблематикой, не чуждой и автору этих строк, начинают игнорировать жесткую военно-политическую реальность вроде расширения НАТО и размещения всё новых и новых систем вооружений и воинских контингентов у наших границ. И «ищут» черную кошку в темной комнате, заведомо зная, что ее там нет. Попирая принцип объективности анализа, они спекулируют на вырванных из контекста исторических и современных фактах. Поворачивают их таким образом, чтобы, перевернув всё с ног на голову, представить потенциального союзника если не врагом, то потенциальным противником, замазав наличие настоящего противника, уводя тем самым общественное внимание от действительных и вполне актуальных угроз к вымышленным. И вольно или невольно способствуют реализации этих настоящих угроз, порождая к себе закономерный вопрос: это от недомыслия или от чрезмерной специфической «заинтересованности»?

То, что у нас существует по-интеллигентски некритически-восторженное отношение к Китаю и его не вызывающим сомнения достижениям — это правда. Приходилось с этим сталкиваться, в том числе в стенах весьма уважаемых ведомств и учебных заведений. Но еще большая правда состоит в том, что погоду на китайском направлении делают отнюдь не эти настроения, которые в современном российском истеблишменте не укоренены, по сути, маргинальны. И не имеют под собой ни мировоззренческой основы, ни экономической заинтересованности, которая целиком и полностью сосредоточена на противоположном, западном направлении. Если копнуть симпатизантов и заказчиков подобной критики российско-китайского сближения, то во многих случаях на фоне государственного пафоса, которым проникнуты исполненные банальностью заявления о приоритете политики над экономикой, вылезет самый натуральный, сермяжный интерес на Западе. Не в США, разумеется, а в Европе, которая давно превратилась в «Мекку» высокопоставленных представителей российской элиты. И задачей его адвокатов в информационном поле, выражаясь афоризмом из «перестроечного» спектакля «Цитата», является сделать так, «чтоб твой отдельный личный интерес казался общим важным интересом». Зачем? Ответ простой. Ради возвращения «на круги своя» для отмены западных санкций, которые этим «отдельным личным интересам» препятствуют. Или, как собирательно выразился некоторое время назад Алексей Кудрин, не лишенный поддержки того крыла в российской власти, о котором мы говорим, «ради снижения геополитической напряженности».

Теперь по порядку. В последние годы у некоторых товарищей, именующих себя «патриотами России», появилась мода на неумеренное восхваление, нет, не Родины, что было бы логично, а соседней… И нет, не страны. А цивилизации — Запада, которому просто невероятные дифирамбы, вызывающие вполне искреннее недоумение, долгие годы пелись открыто. И с которым некоторые позднесоветские деятели, подменившие собой КПСС и шедшие по головам, невзирая на состояние собственного здоровья, мечтали объединиться, сбросив «окраинных дармоедов». Сейчас, когда тот план с треском рухнул, «великие» якобы государственные «устремления» обнаружили свою несостоятельность, а верх взял мещанский порыв к местечковому «благополучию», восхваление Запада делается завуалировано. Например, в форме конституционного запрета на идеологию, которым маскируется беспрепятственная проповедь пиночетовского либерализма. Напрашивается язвительная аналогия: подобные господа-товарищи весной 1991 года могли нахваливать и нахваливали другую великую державу, которую они видели союзником в борьбе с собственным государством рабочих и крестьян. Ровно до запуска расширения НАТО, когда «союзник» показал свое истинное лицо.

Идем далее. Подкупающая неизбывной новизной инициатива «не лить слезы» по 35 миллионам жертв японской агрессии против Китая, а сосредоточиться на развенчании хунвэйбинов и цзаофаней, уже развенчанных в самом Китае, сродни вполне себе либеральному, в духе Сванидзе, обличению сталинского ГУЛАГа. К которому извращенной логикой привязывается высосанный из пальца тезис об «ответственности» вождя за неудачи первых месяцев войны и 27 миллионов советских жертв. Родом эта подмена из сидевшего на западных картотеках и сроднившегося с нацистскими оккупантами белоэмигрантского отребья, которому сегодня некоторые у нас бьют челом в храмах. В том числе выпрашивая «титулы» у ряженых «монархических» самозванцев — последышей патентованных предателей и изменников Родины. Из той же, переложенной на историю, либеральной дилеммы между ценой и качеством нам предлагается лукавый выбор между Мао Цзэдуном и Пак Чжон Хи. Понятно, что приведение именно этого примера, а не тайваньского диктатора Чан Кайши, милого кое-какому сердцу организацией шанхайской резни, делается лишь для отвода глаз, чтобы «не светиться». И не привлекать внимания к собственному зоологическому антикоммунизму недавних носителей партбилетов. Ничего не поделаешь: «святее папы» только заинтересованные неофиты!

Ну, а проводя параллели между Мао Цзэдуном и Си Цзиньпином, не следует забывать и об отечественной ситуации, которую брежневское «коллективное руководство» поставило на такую же грань, как и «коллективное руководство» комсомольцев — Китай; разница между нами в том, что в КНР нашли в себе силы вдохнуть новую жизнь в ЦКПД — Центральную комиссию КПК по проверке дисциплины, а в СССР после смерти Арвида Пельше реанимации Комитета партийного контроля не произошло. Не забудем, что это в том числе из-за того, что функцию спроса с проворовавшихся членов правящей партии из ЦК перенесли в другое ведомство, которое использовало ее в весьма специфических целях. Для превращения коррупционеров в олигархов, к которым устроилось советниками.

В том, что касается Даманского. Да, неспровоцированная агрессия пошла с китайской стороны, и об этом необходимо помнить и не забывать. Как и том, что в китайской элите существуют настроения в пользу «неурегулированности» пограничных отношений и границы как таковой. Правда, не они сегодня правят бал в Пекине. И не все помнят, что фундамент конфликта с точки зрения международного права был заложен во время первой серии пограничных переговоров 1964 года, в ходе которых был заключен официально не оглашенный ввиду скорой отставки Хрущева его «пакт» с Лю Шаоци. В соответствии с ним советская сторона еще тогда согласилась с тем, о чем официально объявят только в 1989 году во время китайского визита Горбачева. А именно: с прохождением границы по фарватеру Амура и Уссури, а не по китайскому берегу. Иначе говоря, с 1964-го по 1989 год к этому вопросу существовали два подхода — один из Айгуньского и Пекинского договоров XIX века, другой — из соглашения Хрущев — Лю Шаоци. И каждая из сторон трактовала противоречия между ними в свою пользу. Получается, что Хрущев и его последователи повели себя в стиле Троцкого: «Ни мира, ни войны», подставив тем самым под удар пограничников и армию. Не секрет, что в годы «культурной революции» другая сторона именно этого и добивалась. Зная это обстоятельство, а также намерения Мао Цзэдуна решить внутренние проблемы отвлечением общественного внимания на внешние, всё это можно было предвидеть. Но тех, кто предвидел, в ЦК КПСС попросту не слышали и даже не слушали.

Что же касается формулы «муравьиного лжесоциализма», то писатель Иван Ефремов, как ее автор, такой оценкой просто выдал собственное негативное отношение к социализму; в СССР не случайно под запрет одно время попал его «Час быка», в котором прибывшие с Земли победители-коммунисты сначала спровоцировали на Тормансе гражданскую войну, а затем едва удержались, чтобы не ввязаться в нее, не врезать «как следует» и всё не смести. Такая вот красноречивая фантастика.

Не вполне понятно, как и чем мотивирована и троцкистская трактовка событий 1989 года на Тяньаньмэнь, в которых, как и в августе 1991 года в Москве, решался вопрос о сохранении/разрушении единой государственности, и в которых китайцы, в отличие от нас, смогли удержать бразды правления. Кто-то просто в этом им завидует или, напротив, им движет такой густопсовый антикоммунизм, что «завидующие» до сих пор мучаются тем, что антигосударственные мятежи в китайской и советской столицах имели столь различный исход?

Но это всё частные вопросы. Подлинный уровень некомпетентности и конъюнктурного непрофессионализма оппонентов российско-китайского сближения вылезает тогда, когда они переходят к глобальной проблематике. Первое, что бросается в глаза. Ни к какому «китайскому поезду» никто ничего у нас не цепляет. Речь идет о повороте на Восток в то время, когда Запад, несмотря на все наши «ухаживания», показал нам фигу, поставив условием сохранения нормальных отношений отказ от суверенитета. Из этой ситуации, как мы понимаем, было два выхода: либо действительно отказаться от суверенитета, либо отвернуть от Запада на Восток. И никуда не деться от напрашивающегося предположения, что «некоторым товарищам, именующим себя «патриотами России», куда ближе было и остается первое, чем второе. И они никак не могут смириться со сделанным вопреки их мнению выбором.

Что это за проект российской десуверенизации в пользу Запада? Это так называемая «либеральная империя» Чубайса — «северное кольцо демократий» за счет отношений с Китаем. У этого проекта, в поддержке которого «компрадор» Чубайс трогательно соединился с «патриотом» Рогозиным, а в разработке сложили усилия американский Институт Брукингса с российским Советом по внешней и оборонной политике, имеется и официальное название. Это «Северная альтернатива АСЕАН», которая включает Россию, США, Канаду и Южную Корею. А также, возможно, Японию, надо полагать, ценой сдачи Курил и переселения части японцев на российский Дальний Восток в случае геофизической катастрофы у них дома. Случайно ли противники сближения России с Китаем, высунувшиеся как раз сейчас, вскоре после резонансного совместного российско-китайского воздушного патрулирования в АТР, пафосно связывают американский проект с «демократией и свободой» (а не властью «золотого тельца» в «городе желтого дьявола», как обстоит дело на самом деле)? А советский проект уничижительно, видимо, в соответствии с собственными классовыми предпочтениями (или принадлежностью), сравнивают с «утопично-идеалистическим равенством»?

При этом, во-первых, демонстрируя дремучую безграмотность в вопросе об «исламском проекте», который у них дифференцирован по страновому, а не по конфессиональному признаку, как на самом деле. А во-вторых, даже не предлагая соотечественникам вернуться к собственному российскому проекту, что, впрочем, тоже объяснимо. Российский проект — это ведь прежде всего социальная справедливость и солидарность, «град Китеж на холме». Поэтому в одной из спецкнижек так называемого «Проекта Россия» прямо говорится, что в нынешнем виде наша страна должна прекратить существование, став «Ноевым ковчегом» для спасения человечества. И не одни и те же ли у этой книжки и у рассматриваемого материала авторы?

Ну и ресурсный вопрос. Обвинители Китая в «чрезмерном потреблении» даже в толк не берут, что переваливают с больной головы на здоровую. На самом деле это Запад выкачивает отовсюду всё что можно, обменивая природные ресурсы развивающихся стран на «бусы» и «огненную воду» для их прикормленных и заседающих в ООН элит. Одни только США при 5% мирового населения пользуются 40% мировых природных ресурсов. И именно в западных think tanks появились доклады Римскому клубу, ряд ооновских документов с концепцией «глобального общего достояния» и «глобальных налогов», упакованных в идеи и цели «устойчивого развития». Спору нет, Китай пытается завернуть эти вопросы на себя, переигрывая заложенные в перечисленные документы подходы с абсолютных цифр на относительные — «на душу населения». И хрен, конечно же, редьки не слаще. Только вот в продвижении этих идей Китай, во-первых, для начала пока отбивается от Запада, который на него наседает. А во-вторых, Пекин не опирается, по крайней мере, в нашей стране, на такое мощное и разветвленное внутреннее лобби, как это делают американцы. Опубликованный в СМИ доклад Клинтона, сделанный на совещании Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США, с постатейными цифрами по вывезенным с нашей территории природным и промышленным ресурсам от 24 октября 1995 года да будет нашим фальсификаторам в помощь.

И вопрос о вырубке и вывозе в Китай российского леса и китайской аграрной экспансии на арендованных на 49 лет российских землях, нередко действительно хищнической, — это вопрос к региональным властям субъектов Федерации. Да и они идут на это не от хорошей жизни, а от того бюджетного дефицита, на который их посадил федеральный центр. Были бы у них деньги — вели бы себя более разборчиво, а кто платит, как известно, тот и заказывает музыку.

Что в сухом остатке? И почему антикитайская повестка педалируется именно в тот момент, когда Совместное заявление, подписанное в июне в Москве Владимиром Путиным и Си Цзиньпином, буквально вопиет о том, что двусторонние связи являются заложниками хороших отношений первых лиц, и чтобы избежать обвала, их нужно систематизировать по всем уровням?

Для начала осознать, что «основная опасность», состоящая отнюдь не в китайском вторжении и не в экономическом диктате Поднебесной (это понимают и сами спекулянты), заключается и не в поражении Китая в конкуренции с США в рамках разворачивающегося на наших глазах кризиса их двусторонних отношений. «Основная опасность» в том, что и в Вашингтоне, и в Пекине сохраняется определенное влияние сил, которые очень хотели бы разрешить эти противоречия «за счет России или на ее обломках». Железобетонный закон геополитического треугольника гласит: в нём проигрывает та сторона, против которой объединяются две остальные. СССР эту истину познал на собственном опыте (это к вопросу о поддержке Китаем «духов» в Афганистане). Охлаждение российско-китайских отношений и разворот вспять трендов, сложившихся при президенте Путине и председателе Си, автоматически, по принципу сообщающихся сосудов, вызовет к жизни укрепление китайско-американского взаимодействия. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Свято место пусто не бывает!

Это один вариант треугольной конфигурации при разрыве Москвы с Пекином. Другой же возвращает нас к планам «северного кольца демократий», в котором, отметим, что России, как «придатку Запада», отводится роль главного «сдерживателя» Китая, берущего на себя все издержки такой политики и таскающего каштаны из огня для внешних хозяев. И не только в американских, но и в российских околовластных кругах имеется мощное лобби, которое стоит на этих позициях. И если это лобби «зажигает звезды», пытаясь зомбировать доверчивую общественность, то и мы в полном праве на это лобби указать пальцем, разъяснив происхождение и этих интересов, отнюдь не движимое патриотизмом, и раздающейся из этой среды огульной критики китайского направления российской внешней политики.

В крайнем пределе — западные адепты использования России против Китая просто об этом умалчивают, обсуждая это в своем узком кругу — речь идет о мобилизации нашей страны на «защиту белой расы», на том основании, что ее удельный вес в мировом населении сократился до 7%-ного минимума. А еще точнее — «высшей расы», которую изобретатели этого термина, от Дарвина и Гальтона до Дизраэли и Родса, именовали «англосаксонской». Связи этой «расы господ» с мировым фашизмом, который отнюдь не ограничивается нацистским режимом гитлеровской Германии, лучше всего иллюстрируются родственной связкой лорда Керзона с его зятем Освальдом Мосли, долгие годы возглавлявшим британскую фашистскую партию. Если они эту «сторону истории» считают «правильной», нам с ними не по пути. Так что будем бдительны и не попадемся на удочку этих происков внешнего управления, ведущих нас прямо в февраль 1917 года или в август 1991-го. Честь имею, господа!