Последний «Песочный человек», в ожидании Netflix

Нил Гейман. The Sandman. Песочный человек. Книга 9. Милостивые

Раньше или позже это должно было случиться. Но, если честно, случилось скорее поздно, чем рано. Нил Гейман подводил нас к этой развязке на протяжении восьми томов «Песочного человека» — густо намекал, рассыпал подсказки, чертил пунктиром траектории грядущих событий. И в то же время уводил в сторону, заговаривал зубы, сбивал с толку многостраничными отступлениями и вставными новеллами, вроде бы не имеющими отношения к главной сюжетной линии. И вот — свершилось: король умер, да здравствует король!

Если выстраивать события в хронологическом порядке, то можно сказать, что эта история началась две с лишним тысячи лет назад на берегу теплого Средиземного моря. Именно там и тогда на свет появился мальчик по имени Орфей, отпрыск повелителя Страны Снов, унаследовавший от отца власть над фантазиями и грезами. Что с ним было дальше, хорошо известно: влюбился не в ту женщину, наделал глупостей и в буквальном смысле потерял голову — при попустительстве своего батюшки, не одобрившего выбор сына. Следующий ключевой эпизод — пленение Сэндмена, когда Песочный человек попал в ловушку, расставленную на его сестру Смерть величайшим магом двадцатого века, коллегой и соперником Алистера Кроули. Выбравшись из заточения после семидесятилетней отсидки — на свободу с чистой совестью! — Морфей отправился наводить порядок в своих владениях и сгоряча наворотил дел. Например, подкинул Люциферу идею бросить Ад к чертям собачьим и поселиться среди смертных, или поверг ложного Повелителя Снов — у которого, по стечению обстоятельств, тоже остался сын. Случались и другие инциденты, необязательный фон для похождения Сэндмена: то злокозненный Локки сбежит из узилища, куда заточил его побратим Один, то некоего английского джентльмена, живущего на свете несколько сот лет, замучают дурные предчувствия… События, казалось бы, несопоставимые по масштабу, но самое незначительное из них запускает лавину, которая в девятом томе наконец погребет под собой Повелителя Снов из рода Вечных.

«Милостивые» — самая пухлая книга серии и единственная, где Нил Гейман принципиально избегает «объяснялок», не представляет персонажей заново и не излагает в очередной раз их предысторию. Перед тем как браться за этот том, неплохо бы освежить в памяти, что происходило в предыдущих выпусках «Песочного человека». Зато с литературоведческим разбором тут все ОК: по совести говоря, Фрэнк Макконнелл, автор предисловия к «Милостивым», подложил будущим рецензентам здоровенную свинью. Вместо привычных общих слов и дифирамбов в адрес Геймана от старших коллег — Джина Вулфа, Хрлана Эллисона, Самюэля Дилэни и так далее — это вступление чуть менее чем полностью посвящено анализу стиля, контекста, мотивов героев. Собственно, Макконнелл рассказывает о графическом романе все, что стоило бы упомянуть в развернутой рецензии. Он пишет и о том, как ловко автор свел воедино сюжетные линии второго-третьего плана, внезапно вытолкнув на авансцену вроде бы проходных персонажей, — и непонятно, то ли это гениальная импровизация, то ли так и было задумано с самого начала. И о постепенном, но неуклонном очеловечивании Морфея, все менее напоминающего бесстрастную антропоморфную манифестацию универсального понятия. И о том, что «Сэндмен» по сути своей постмодернистская история, посвященная рассказыванию историй: разбрасывая многочисленные подсказки и время от времени игриво обнажая прием, Гейман дает понять, что передвигает героев по шахматной доске не по наитию, а с полным пониманием внутреннего устройства механизмов нарратива.

Добавить стоит только одно. Сэндмен, далеко не последняя сила в Мультивселенной «DC», на страницах «Милостивых» сталкивается с мощью еще более неодолимой, с теми, кому не способен противостоять даже Вечный. Можно было бы сказать, что Песочный человек стал жертвой неотвратимого Рока — если б этот самый Рок, он же Судьба, не был старшим братом Морфея. Решение вполне в русле традиции классической трагедии: Эсхил, Софокл, Шекспир и так далее, вплоть до «Грозы» и «Бесприданницы» (Макконнелл, кстати, тоже сравнивает «Сэндмена» с античными трагедиями). Однако в самом этом подходе есть некоторая неестественность, театральная нарочитость: в реальности конец великим начинаниям, как известно, чаще всего кладут глупая случайность, дурацкая ошибка и фатальное совпадение, а вовсе не зловещий вражеский заговор. То же самое с непременным морализаторством: повествование Геймана выстроено так, чтобы из каждого эпизода, из каждого тома читатель мог вынести некий нравственный урок. Даже смерть Сэндмена в конечном счете служит этой, безусловно, благородной цели. Реальная жизнь, конечно, выглядит иначе: течет себе незнамо куда, чтобы оборваться вдруг, внезапно, на полуслове, без всякого предупреждения. И в этом смысле Нил Гейман предстает здесь куда большим традиционалистом, чем от него можно было ожидать.

Хотя, с другой стороны — не смешно ли упрекать в недостатке реализма историю про эльфов, пришельцев, ангелов, скандинавских богов и античных героев?

И последнее. Совсем недавно журнал The Hollywood Reporter сообщил, что студия Netflix берется за создание сериала по комиксу «Песочный человек», а Нил Гейман подтвердил эти слухи. Новость приятная, хотя не то чтобы сногсшибательная — права на «Сэндмена» переходят в Голливуде из рук в руки уже лет пятнадцать, разговоры шли и о полнометражной версии, и об анимационной. Есть шанс, что Netflix со всеми его мощностями все-таки сумеет довести этот проект до стадии реализации. Но даже если сериал выйдет на экраны, полного соответствия первоисточнику ждать не приходится: слишком многое Гейман и его художники оставили в этом комиксе на откуп читательскому воображению. Так что самое время дождаться десятого, заключительного тома — и перечитать всю эпопею разом, заново.

По словам отечественных издателей, совсем недолго осталось.