Иван Шилов ИА REGNUM

Инна Барсова. Симфонии Густава Малера. СПб.: Издательство имени Н. И. Новикова, 2019

«Если хочешь создавать музыку, то нельзя стремиться живописать, рассказывать или описывать. То, о чем говорит музыка, — это только человек во всех его проявлениях (то есть чувствующий, мыслящий, дышащий, страдающий)», — признавался Густав Малер (1860−1911). Искусствовед Инна Барсова (Московская консерватория) исследует, как этот принцип отразился в трудах знаменитого австрийского дирижера и композитора. Ученый анализирует все его десять симфоний и «Песню о земле», а также размышляет о связанных с ними проблемах формы и стиля.

Малеровское наследие рассматривается в широком культурном и историко-музыкальном контексте. Недаром знаменитый музыковед Иван Соллертинский называл его симфонии «грандиозной философской поэмой». Отметим, что одними из названий Первой симфонии первоначально были «Симфоническая поэма» и «Поэма в звуках в форме симфонии». А Третья имеет название «Веселая наука», отсылающая к известному сочинению Фридриха Ницше. Барсова справедливо отмечает, что в ней также «развернута пантеистическая концепция мира в духе Спинозы и Гете». Философско-поэтический смысл симфонии заключался в идее «пробуждения природы и становлении жизни, которому сопротивляется косная сила вечной неподвижности, и после победы сил жизни — в стремлении всего живого к совершенству, гармонии, вечной радости».

Не менее сложен и разнообразен оркестровый стиль Малера, аккумулирующий множество самодостаточных традиций. Ранее исследователи (Эгон Веллес) уже отмечали его связь с венской классикой, Шубертом, Брукнером, романтическим оркестром Вагнера, Вебером, Брамсом, Чайковским и Сметаной. Автор настоящей книги добавляет к этому самому по себе солидному перечню «оркестровое мышление, уходящее в доклассическую эпоху, к Баху», а также оркестры Берлиоза, Листа и оперный оркестр XIX в. (Бизе, Верди).

Несмотря на столь сложное сплетение и перекрещивание влияний малеровский оркестровый стиль сохраняет свою индивидуальность, которая в свою очередь также претерпевала свою эволюцию. В частности, в ранних шедеврах мэтра «еще не приходится говорить о камерном оркестре в зрелых его формах. Но все его признаки с предельной четкостью намечены у Малера в виде тенденции». В поздних же сочинениях оркестр принимает все более выраженные индивидуальные черты и становится близок к «ансамблю солистов».

Но, парадокс: все это не удовлетворяло самого композитора, считавшего, что исполнение неспособно воплотить звуковой идеал. Пожалуй, и здесь он был близок своему любимому Гете, с его вечным поиском гармонии, когда можно сказать: «Остановись мгновенье, ты прекрасно». Впрочем, для нас прекрасны любые мгновения его симфоний.

Издание предоставлено книжным магазином «Циолковский».