Переговоры российских и японских дипломатов по поводу всемерно поддерживаемой президентом РФ В. Путиным идеи «совместной хозяйственной деятельности» на южнокурильских островах проходят одни за другими. При этом их содержание покрыто «мраком тайны». Причем тайны не только от российской, но и японской общественности. Заметим, что ничего подобного раньше не было. Ныне же сотрудники внешнеполитических ведомств двух стран, даже среднего уровня, проводят беседы и обмен мнениями, как официально объявляется, «в закрытом режиме». Так, например, прошедшие неделю назад в Токио переговоры по совместной деятельности на южной части Курильских островов вели заместитель главы департамента Европы МИД Японии Хидэки Уяма и заместитель директора консульского департамента МИД РФ Наиль Латыпов. Понятное дело, что обсуждали они не столько политические, сколько технические, скорее всего, визовые вопросы. Но все равно «в закрытом режиме».

Иван Шилов ИА REGNUM
Курильские острова

Видимо, мало конкретики узнаем мы и по результатам начавшихся опять-таки в Токио переговоров заместителя главы МИД РФ Игоря Моргулова со своим японским коллегой Такэо Мори. Правда, в высказывании российского замминистра перед началом встречи можно найти важный призыв к японской стороне сосредоточиться именно на хозяйственной деятельности без попыток политизировать вопросы взаимодействия на Курилах. Было заявлено:

«Мы хотим найти взаимовыгодные схемы совместной практической деятельности на островах, которые подтолкнули бы экономическое сотрудничество двух соседних регионов и в конечном счете внесли реальный вклад в укрепление добрососедства и доверия между народами России и Японии».

Буровые вышки японской концессии на Сахалине. Конец 1930-х годов

Моргулов также выразил уверенность, что если стороны будут помнить об обозначенных ориентирах — расширении разносторонней практической кооперации, укреплении доверия с целью вывода двусторонних отношений на качественно новый уровень — и не будут допускать политизации процесса, то смогут решить любые сложные вопросы и достичь практических результатов.

А вот японцы не скрывают, что их в первую очередь интересуют не экономически «взаимовыгодные схемы совместной практической деятельности «, а чистая политика. Ибо абсолютно ясно, что для Токио такая деятельность не что иное, как еще одна лазейка сначала утвердиться на наших островах экономически, а затем овладеть ими и юридически.

Участник переговоров с японской стороны Такэо Мори цели правительства Японии формулирует четко, не прикрываясь эвфемизмами. Он выражает надежду, что предстоящие консультации будут активными и «позволят продвинуться в сторону решения территориального вопроса и заключения мирного договора». Да еще ссылается на «политическую волю» лидеров Японии и России, которые, «понимая значимость стратегического развития отношений между Японией и Россией, предоставляют обеим странам беспрецедентные возможности». Что это за возможности, умалчивается.

Хотя хорошо известно, что японское правительство будет неотступно требовать в качестве условия работы японских компаний на Курилах согласия Москвы на создание «специальной юридической системы», в нарушение Конституции РФ и суверенитета нашей страны освобождающей японских граждан от обязанности следовать российскому законодательству в силу их непризнания южнокурильских островов принадлежащими Российской Федерации. К этому японское правительство обязывает-де произвольно и в нарушение международного права принятый в 2009 году обеими палатами парламента страны закон, объявляющий эти российские острова… (!?) «находящимися под суверенитетом Японии».

Карта Японии, изданная Национальным географическим обществом США. 1945

В ответ на разъяснение абсурдности и нереализуемости подобных требований мои японские собеседники обычно ссылаются на «прецедент 1998 года», который они подчас называют по именам его создателей — бывшего посла РФ в Японии А. Панова и первого заместителя премьер-министра РФ Б. Немцова. О сути нарушавшего российское законодательство «компромисса» не так давно рассказывал сам Панов, призывая использовать его и при организации «совместной хозяйственной деятельности» на южнокурильских островах.

«Японцы прямо не признают суверенитет России над Курилами и поэтому могут потребовать особых экономических зон со своими правилами. Это вполне возможно. Не теряя своего лица, обе стороны могут согласиться на такое экономическое сотрудничество…

Примерно так же мы сделали, когда договорились о так называемом промысле японцев возле этих островов. Тогда Россия фактически пошла на изменение (читай — нарушение — А.К.) своего законодательства, хотя это не афишировалось, о том, что японские рыбаки могут осуществлять рыболовство в территориальных водах этих островов. Ни одно государство фактически не разрешает осуществлять рыболовство в своих территориальных водах», — откровенничал бывший дипломат. При этом японской стороне было предоставлено своеобразное «право экстерриториальности», ущемляющее российский суверенитет в пределах собственной морской территории.

Не стремлением ли «не афишировать», по выражению Панова, подвергающие сомнению российское законодательство идеи руководствуются дипломаты, опасаясь малейшей «утечки» из-за плотно закрытых дверей кабинетов переговорщиков? Судя по прежним принципиальным заявлениям Игоря Моргулова, подобного не должно быть. Но тогда зачем вся эта «секретность»? Ведь в конечном счете, как уже много раз бывало, все неизбежно выйдет наружу. Если не наши, то дотошные и имеющие разнообразные источники японские журналисты непременно докопаются до истины. И в каком свете тогда будут выглядеть наши дипломаты?