В предисловии к первому выпуску один из его составителей Иванов-Разумник писал, что «сущность скифа — его лук: сочетание силы глаза и руки, безгранично вдаль мечущей удары силы».

Этот пафос определил уже дебютный сборник, который составлялся с весны 1916 года, «в пасмурные, безвременные дни, в дни покорно согнутых спин», когда люди «чувствовали себя одинокими». Надежда появилась позднее:

«Февральские дни до дна растворили это чувство… То, о чём еще недавно мы могли лишь в мечтах молчаливых, затаенных мечтах думать — стало к осуществлению как властная, всеобщая задача дня. К самым заветным целям мы сразу, неукротимым движением продвинулись на полет стрелы, на прямой удар. Наше время настало… Ибо в этом, заревом повившем весь мир восстании народном — разве не общим стал порыв, который мы — одинокие — считали только «своим».

Впрочем, вскоре наступило разочарование, когда за прибоем революции «медленно надвинулся на очистившийся горизонт, вновь заслоняя дали, тинистый обывательский отлив».

Переиздание двух выпусков альманаха «Скифы» представляет интерес в первую очередь тем, что собранные под одной обложкой, порой хрестоматийные тексты (поэма «Марфа Посадница» Сергея Есенина, стихотворения Валерия Брюсова или роман «Котик Летаев» Андрея Белого) и менее известные (поэзия Петра Орешина и Алексея Ганина, публицистика Сергея Мстиславского) в совокупности передают атмосферу эпохи, ее интеллектуальных поисков на рубеже 1917−1918 годов (времени выхода альманахов).

В них прослеживаются две прямо противоположных тенденции. С одной стороны, Иванов-Разумник выражал радость по поводу того, что в дни революции «стали громко звучать только голоса народных поэтов», и надежду, что именно они, а не обыватели («мировые мещане») «впоследствии будут иметь право говорить и о войне, и о революции». Другая тенденция воплотилась в сборнике «Словом о погибели Русской Земли» Алексея Ремизова. Писатель не идеализировал ушедший мир:

«Был голод, было и изобилие.

Были казни, была и милость».

Он просто задавал риторический вопрос:

«Русский народ, что ты сделал?

Искал свое счастье и всё потерял. Одураченный, плюхнулся свиньей в навоз…

Где Россия твоя?

Пустое место.

Русский народ, это грех твой непрощаемый».

К сожалению, заявленное в предисловии обещание предоставить материалы третьего, так и не вышедшего сборника, вызывают, мягко говоря, недоумение. Из него напечатаны лишь «Двенадцать» и «Скифы» Блока, а также «Испытание в грозе и буре» Иванова-Разумника. Почему не были опубликованы, например, «Лебяжьи озера» Алексея Чапыгина, которые также планировались в третью книгу, — непонятно. Непонятно и отсутствие комментариев. Последние, впрочем, частично компенсирует аналитическая статья Ярослава Леонтьева.

У скифов, конечно, должны быть тайны (а не только знаменитое золото), но всё-таки комментарии и более полное содержание третьего выпуска можно было бы издать.

Издание предоставлено книжным магазином «Циолковский».