Чеховская «Чайка» кричит по-английски
Считается, что человечество можно поделить на тех, кто любит Чехова, и тех, кто его не любит… Во всяком случае, среди русской интеллигенции это долгий спор. Не будем на нём останавливаться, хотя он любопытен. Я вот, скорее, не люблю. Но, безусловно, признаю необходимость его изучения. Шутка ли сказать, что Чехов на втором месте после Шекспира по числу постановок в мире… Обгоняя даже людей, вроде Ибсена, которым многим обязан. Такое количество фанатов не может ошибаться.
Саму пьесу «Чайка» мне когда-то посчастливилось разбирать на мастер-классе Камы Мироновича Гинкаса, который сделал несколько известнейших постановок по Чехову. Во время работы с текстом мы, студенты, посмотрели целую стаю «чаек»: были там водевили, балеты, советские, модернистские, всяческие интерпретации… Поэтому до какой-то степени, если начинать погружаться в эту пьесу (история написания и постановки которой сами стали поводом для парочки книг), то уже любая версия постановки становится дико интересной… Это как разнообразные попытки доказать сложную теорему. Как очередной режиссёр решает хорошо известные сцены, диалоги, повороты сюжета, какую трактовку он предлагает, как полемизирует с другими авторами… Хотя, как мы знаем, жизнь проще паренной репы или морковки…
Мне, скажем, огромное удовольствие доставил просмотр этого фильма, поскольку я неплохо знаю текст, и можно было видеть, где и какие переделки совершали сценарист и режиссёр, чтобы создать свою версию. Например, сцена ссоры Аркадиной с Треплевым. То есть, с одной стороны, создатели этой картины явно предельно уважительно отнеслись к тексту «классики» с «классическими же» трактовками её. Тут не будет инопланетян или гомосексуалистов. Увы. С другой стороны, невольно, в силу нынешнего времени, массовости кино, собственных вкусов и международной аудитории проката — они вносили «уточнения» и «переписки» в оригинальный текст. Как бы драматизируя Чехова. Переписывая текст классика, чтобы сделать его более «интересным», прикладывая к нему «мастерство Голливуда». Наблюдать за этим и правда очень любопытно. Особенно, поскольку они признались в том, что фильм снят «по мотивам». Так что всё честно.
Особо трогательно смотреть за экранизациями русской классики, которые делают иностранцы, поскольку возникает ещё и интрига чужой культуры. Сколько килограмм развесистой клюквы можно отмерить? Какие калинки-малинки и цыганочки с выходом станцевать? В каком-то смысле это вообще удивительная попытка посмотреть на свою культуру глазами чужой. Впрочем, так ли уж она наша… Я часто ловлю себя на мысли, что с детства, бродя мимо пруда с водомерками или собирая грибы под белесыми облаками среди берёзок и рябин, колючек и кустов ракит над пресловутой рекой, думал о том, что это моя родина… Та самая, которая «в книжках»? За которую умирали. Патриархальный уклад. Моё детство частично прошло в дачном домике, где самовар уже был электрическим, но блюдца ещё дрожали в грозу. Насколько ваша жизнь далека от «Чеховских мотивов»? Или дело не в интерьерах и декорациях? Как Россия менялась? Или писатели прошлого её просто придумали? Что вообще такое родина? Родные просторы? Покой и воля? Тоска? Любовь? Русская душа? Душно. Жарко. Комары.
Звучит как темы для сочинений первокурсников какого-нибудь колледжа для славистов. В Штатах, Британии, Канаде… Впрочем, пахнет апельсинами… Это из пьесы? Нет, это в кинозале кто-то пьёт апельсиновый сок. Многие смеются. Фильм и сделан нарочито как комедия. Вряд ли будет большим преувеличением сказать, что одна из «загадок» Чехова — особая смесь пошлого и возвышенного, комического и трагического, циничного и лиричного. На каких аптечных весах и в какой тайной пропорции они смешались, прежде чем сплавиться в волшебном составе, который вроде бы должен быть лекарством. Впрочем, я опять философствую у самовара. Что там на экране?
Как водится, пруд, хотя, скорее, река. Огромная усадьба, чуть-чуть бетонная, но ничего. Прозрачные ночные рубашки, долгие страстные поцелуи, типовое киношное мизансценирование, классическая узнаваемая русская музыка. Вообще фильм производит впечатление тщательной опять-таки вполне аптекарской работы. Прекрасные актёры аналитично изображают «русских» с их малопонятными страстями. Режиссёр великолепно расставляет акценты. Очень точно интерпретирует текст. По ритму и решению сцен безупречно, как бухгалтерская книга. Местами и правда доходит до комедийных и почти фарсовых интерпретаций. Например, когда режиссёр ставит рядом сцены любовных отказов. Очень смешно. Иногда слишком. Вообще не секрет, что сам Чехов с его «пудами любви» буквально шпиговал сознательно пьесу потенциальными несовпадениями, треугольниками, конфликтами, которые, конечно, аккуратно припорошены сверху театральным гримом… Не говоря уже о том, что большая часть коллизий и даже текстов взяты из его собственной жизни или ближайшего окружения. Лики и Потапенки незаметно обессмертились…
Сложно чётко объяснить, что значит, что перед нами «честное» произведение искусства. Я много думаю про это, но не могу придумать. Этот фильм едва ли окажется особо «оскароносным». Или «культовым». Это всего лишь очередная хорошая экранизация. Типовая. Где всё на месте. Да, со своими «маленькими» открытиями, заслуженными успехами, интересными местами, заслуженной кассой. Я ничего не знаю про режиссёра и актёров. Хотя уверен, что у них большие послужные списки. Зачем смотреть такое кино? Чёрт его знает. Главное, что приходит в голову, что коллектив талантливых людей, пусть даже предсказуемых, при искренней любви к тому, что они делают, каким-то образом преодолевают собственную ограниченность. Во всяком случае «новые формы», «мировая душа», «самовары и лото». Каким-то образом оживают… К тому же пьеса так сделана, что всё равно хоть что-то, но окажется интересным. Мой приятель Валерий, который закончил сценарную мастерскую, а потом даже учился на режиссёра, как-то сказал о Чехове: «Ему удалось преодолеть свою бездарность».
Вопрос в том, как это сделать нам? Не уверен, что поход в кино может стать началом. Но хотя бы попробовать.