Мезенские кольца-болота

«В пределах материковой части Архангельской области площадь болот составляет 5,8 млн га, или 18,8% ее территории… Развитию болот способствуют равнинный рельеф, преобладание осадков над испарением, близкое залегание водоупорных грунтов… Площади, занятые болотами, в различных районах области сильно варьируются: от 2,4% в Устьянском до 47,1% в Мезенском районе… Мощность торфяных залежей 2−7 метров… В долинах рек на поймах… много озер-стариц, отсоединенных от русла в процессе образования излучин… На морском побережье встречаются лагунные озера, образовавшиеся в результате отчленения песчаными косами от небольших заливов. …эти озера… со временем зарастают и также превращаются в болота» (1).

В Мезени болота называют «кольцами», по мере заболачивания от озера остается береговое кольцо — Ближнее кольцо, Кимженское кольцо… Половина жизни мезенцев столетиями проходила на болотах, где они собирали грибы-ягоды, охотились, искали тропинки. Болота и все непонятное в этих местах вошло в плоть и кровь мезенцев и в широком смысле северян отложилось в подсознании.

Наука: «В ландшафте лесного пространства, представленном в мифологических рассказах, особым знаком выделенности из окружающей местности отмечено болото. Это не вода и не земля, но одновременно это и вода, и земля — некая промежуточная субстанция между двумя природными стихиями, «где нельзя ни ходить, ни ездить» (2).

Некогда болото осмыслялось как сакральное пространство. Связанное с ним слово первоначально было прилагательным среднего рода со значением «белое». …изначально болото в народном мировосприятии отнюдь не населялось враждебными человеку мифическими существами. Вспомним, что именно на болоте дожидалась своего суженого царевна-лягушка, находящаяся и здесь в предбрачной изоляции… И лишь по мере негативного переосмысления сакральных локусов, как и былых почитаемых мифических существ, сформировалось представление, что «в тихом болоте (омуте)_ черти водятся» (3).

С необычным сталкиваемся и сейчас. Осенью 2017 года автор этих строк ехал из Мезени, переправился на барже через реку Мезень, по понтону через реку Кимжа и бодро стартовал в лесной отель Голубино, неподалеку от села Пинеги. Октябрь, быстро смеркалось — еще минут 10 как светло, а уже вечер, темень. Вдруг в левую стойку лобового стекла ударяется ночная птица. Остановился, кровь на металлике, для птицы роковая встреча. Не помню примет, но ничего хорошего птичья смерть не сулила и мне.

А. В. Маковеева, деревня Юргелицы, Карелия: «Я была девочкой еще. Жила в Савиново. Пастухом работал у нас в колхозе пожилой мужчина. Ему дали пасти племенных телок, их тогда пасли в лесу. У пастуха потерялась одна телка, ее искали всеми силами. Когда искали, проходили все болото — и ничего не видели, кроме огромного серого камня и высокой сосны рядом. Решили, что все: пропала телка — ему надо платить за убыток.

Нашли бабку-знахарку. Говорит:

— Леший взял.

А там еще пасла коров пастушка из рыболовецкого колхоза, что находится за болотом. И мы услыхали, что где-то кричит она и коровы прутся оттуда, колокольчики звенят, как будто зверь за ними гонится.

Прибегаем опять на болото и, верите, нет, видим: торфяник огромный и вытоптанное место, следы телки — и все по кругу. Нашли и навоз её. Видно, леший привязал ее к этому месту. А камня уже не было. Этот ведь не камень был, а телка. Просто леший затемнил нам глаза» (4).

Ладно, еду дальше. Через полкилометра машину повело влево, что-то не так с колесом. Остановился, вышел. Левое заднее спустило наполовину. К счастью, спускает медленно, у меня компрессор, поедем с остановками. Снова вперед, метров через 300 справа захлюпала резина. Вышел, колесо спустило «в ноль» — никакой компрессор не поможет. Как не люблю домкрат, на «Ленд крузере» он дурацкий, не соответствующий весу машины, крутить его ручку одно мучение. Пока доставал его, собирал и прилаживал, не особенно зная куда лучше, колесо спустило совсем. Момент, когда нужно было положить под задний мост чурочку, чтобы поставить запаску, был упущен. Да и где она, эта чурочка… Немятое тело попало в дело. Около 21:00, вокруг октябрьская ночь, темным-темно. Вспомнились замеченные по дороге пара сгоревших остовов машин, покрытая месячным слоем грязи легковуха на обочине посреди болота. Печально.

Наука: «Блуждание по болотам символизирует лиминальное состояние человека, здесь локализованного: «И болотом всим вот ведет нас, ведет, а мы бредем, мы бредем». Состояние блуждания по болоту обычно выражено в мифологических рассказах глаголами бреду, брести, что в славянских языках означает … «идти медленно или с трудом, едва передвигая ноги, плестись». В результате бредущий человек осмысляется как находящийся в состоянии полужизни-полусмерти. Эти глаголы соотносятся с родственными словами бредить, брежу — говорить бессвязно, непонятно, бормотать, находясь в тяжелом болезненном бессознательном состоянии или во сне.

В самом состоянии блуждания («блудили-блудили») в непроходимом болоте, как и в лесной чаще, заключено наличие некоей сокрытой воли. Согласно поверью, когда человек заблудится и переходит через дорогу, тут некий дух, представленный неопределенным множеством, обдумает его, отобрав у бедолаги ум. С.99

В качестве провожатого часто упоминается «дедушко», в котором узнаваем предок, покойник: «Меня дедушко водил по болотам! В известной мере ему эквивалентен леший, имеющий, помимо прочего, признаки и предка, и покойника» (5).

Одна фура промчалась в ночи мимо, не обращая внимания на поднятую руку, вторая… Боятся за груз, местность не способствует доверию. Со стороны Пинеги медленно приближается пара старых фар, круглых, как удивленные глаза. Вроде буханка. Машу рукой. Остановились, уже хорошо, о нехорошем варианте событий не думается. Вышла пара пожилых мужиков, один пузатый, другой костлявый. У пузатого под свитером топорщится какое-то средство самозащиты. Человек деликатный, взял бы в руку для ясности. «Помогите с колесом хорошему человеку, — говорю, — а еще лучше проводите до Голубино. Запаска одна, а спустили два колеса. — Нет, говорят, до Голубино не поедем, а колесо — пожалста».

Наука: «…мифический провожатый идет впереди, а похищенный, уподобленный обмирающему, следует за ним. Посредством магической силы, заключенной в руках (рукавицах), ногах (следах) провожатого, перекрывается или поглощается воля ведомого. Такая санкция подкрепляется соответствующим приговором, который произносится мифическим пришельцем: «Пойди вслед меня, пойди вслед меня». Представления о сверхъестественной силе притяжения, какой наделяются следы, оставленные им на болоте, устойчивы в быличках и бывальщинах: «Пошли по болоту. Опять следки есть. А я по этим следкам шла-шла — шла. Так уже едва я не ушла по этим следкам. Меня стали рычать». Мотив продвижения по болоту «след в след» нередко проявляет тенденцию к своему ступенчатому расширению: впереди идет антропоморфизированный провожатый, за ним — его зооморфный дублер (собака), быть может возводящий в своих истоках к волку… Увлекая свою жертву в болото, провожатый, по многим вариантам, исчезает («потерялся»), т. е. удаляется в царство смерти» (6).

Полчаса матюков, непоняток что-куда на «Крузере», и колесо стоит. «Рыбаки? — спрашиваю. — Да, на Кимжу собрались, хариус». Хорошо, что хорошо кончается, я двинулся дальше, но это был еще не конец… Не мог дома не заглянуть в приметы — птица в стекло. Диапазон обещаний — от финансовых потерь и утраченной любви до смерти владельца — оказался настолько широк, что оказался маловероятен. Да и все позади, а верить в приметы можно только вперед, когда события еще грядут. Тут все состоялось — и потери, и любовь. Но будь на моем месте человек из деревни, вплетенный в природу и вековые верования и приметы, то неделя переживаний была бы обеспечена. Как сказали верующие люди — при всяком непонятном происшествии идите в церковь.

Наука: «Куда же уводит, уносит, уводит мифический похититель своего подопечного? Иногда в некое инобытийное «далеко». Но чаще кризисная ситуация изображается как блуждание по болоту, представляющее собой длительный процесс. Причем топография подобного хождения обычно отсутствует. И это отнюдь не случайно. Болото в мифологизированных рассказах осмысляется лишь как некая аморфная протяженность, на которую не спроецирован ни один ориентир, в которой нет определенной точки «отсчета»…Такое пространство представляет для человека абсолютное небытие… Так, женщина, водимая лешим, не может выйти за пределы даже небольшого, шириной с избу, болота, как бы оставаясь между мирами: «К реке не могу выйти и в поле не могу выйти». По наступлении ночи блуждающий по болоту вместе со своим провожатым («дедушкой») располагается под деревом («под елками спали»). Предполагается, что нижняя часть (комель, корни), почитаемого дерева, к каковым относится и ель, напрямую связана с нижним миром…» (7).

М. А. Ковина, деревня Водла, Карелия: «Кони ушли, все стадо ушло за Лешево болото, в Кубове там. Ну вот, это кони ушли, видно, попали на след. Надо пахать, боронить, а конец найти не могут. Ну вот, пошли к бабушке одной, плачут. Пришли:

— Бабка, пойдем, поведаешь ты, пойдем поищем коней.

— Да, ладно, послухаем.

Бабка послушная была.

— Дайте мне только товарища какого-нибудь.

Ну, они эту Маньку и выделили, она и пошла с ею.

Вот поехали задом наперед лодкой, кормой, колода не очень широка, да отпехнулися, да она туды до самого берега улетела. Вот вышли туды наперед глазами, а она:

— Ты, Манька, стой, никуды не ходи, слухай, что я стану говорить.

Ушла, там с лешим разговаривает. А Манька слухает. Она отговорила. Громыхает идет на ногу, ходила-хромала. Они — в лодку наперед глазами, у них раньше была договоренность: и не поворачивают глазами, и не говорят друг дружке. Сели в лодку. Опять спехнулися — и на другой берег. Лодку затянули и пошли домой.

А на другой день — только колоколы трещат, к реке кони бежат» (8).

Примечания: