Горный Алтай: симфония выживания на мотоцикле
Октябрьская осень на севере Горного Алтая — хрупкая идиллия. Реки становятся бирюзовыми, лиственницы — рыжими; трава еще зеленеет, а толпы туристов испаряются. Это так, если нет промозглых ливней или снега. Но стоит перевалить через горы, как окружающий мир побелеет, а в Чуйской степи морозный ветер ударит в лицо. Такие дни — время подведения итогов одного природного цикла-сезона накануне другого, не менее важного для путешественников и фотографов. Документальная зарисовка Александра Демьянова «Зимний Алтай. Одиночное мотопутешествие» — это десять дней между Горно-Алтайском и Кош-Агачем: потрескавшийся асфальт, безлюдные урочища и белеющие вершины.
То, что автор-сибиряк способен бродить по Алтаю на грани выживания, я понял еще в конце сентября 2016 года. На Оройском перевале хрустел лед, и обезлюдевшая тропа на Шавлинские озера терялась в снегу, а русский из единственного города в этом Алтае завершал маршрут. Лицо Демьянова было таким, каким оно бывает у человека в горах после дозы солнечной радиации и долгого соприкосновения с холодом. Встреча была мимолетной, мы шли в разные стороны; а потом я увидел знакомые места в знакомое время — творчество и интернет имеют свойство пересекать людей. Демьянов пишет, фотографирует и снимает. Ситуация: Алтай, зима и человек на мотоцикле, произошла у него в октябре 2015 года. Впечатления перешли в формат фильма спустя полтора года.
Как понимать «Зимний Алтай. Одиночное мотопутешествие»? Алтай по-настоящему интересен, когда нет преград. Туристы в автомобилях и автобусах озираются летом на Чуйский тракт и его окрестности; они видят что-то новое и ничего важного. Многие из них, к сожалению или к счастью, — вопрос дискуссии или сарказма, дальше Семинского тягуна не окажутся. Пространство, формат и скорость ограждают их от Алтая, или Алтай от них. Алтай проникает в сознание, когда ты свободен, почти как птица, и способен быть вне города при любых условиях. Путь еще не закончен, но на термометре столбик упал до минус 24 градусов, и неоднократно ломавшийся мотоцикл заводится полчаса.
Октябрьский Алтай — это роскошь. Пейзажи то мрачно-торжественные — пасмурно-осенние, то волшебные — ослепительно зимние. За серпантинами Чике-Тамана всё большими площадями овладевает снег; и так должно быть до весны. Зима в Алтае надвигается сверху — от горных верховьев, и с юга — от степного пограничья с Монголией. И если прорваться по грунтовым направлениям в сторону от федерального полотна, то укутанный белоснежным покрывалом Северо-Чуйский хребет становится рельефно ближе и физически понятней. Такой Алтай требует терпения: мотоциклист покрыт слоем льда, а его палатка дубеет по ночам; так что плюс два на лесной поляне у Малого Ильгуменя оцениваются им как курорт. Но финал один — даже небольшой Горно-Алтайск, с его переулками и дворами, воспринимается как городское гетто.