Как стать программистом, слушая рэп?

В современном мире представители IT-технологий сформировали свою собственную общину, со специфическим юмором, стилем поведения и одеждой. Разумеется, что это лишь стереотип, но, как и любой образ, он имеет право на существование. «Культуру программистов» представляют определённые люди. Корреспондент ИА REGNUM пообщался с вокалистами научно-образовательной рэп-группы НТР Владом Гореловым и Ольгой Кочергиной, от которых узнал о музыкальной форме развлекательного обучения, поведении «ботанов» на концертах и перспективах развития такого направления музыки в России.

Влад: Мы решили каким-то образом «обозвать» наше творчество. Это название в полной мере отражает суть происходящего. Мы придумали проект в шутку и изначально не планировали ничего серьезного.

Ольга: Потому что научная тематика и речитатив. «Р» каждый может расшифровать для себя по-своему ­ — рэп, рок, рейв. У нас вот рэп. Это стеб, ведь понятно, что мы никакие не рэперы и слушаем далекие от рэпа композиции. Название родилось с первым треком, как только ребята записали песню «Это Java» специально для Java-конференции.

Влад: Нет, я даже такого не предполагал. Я думал, мы поржем, и на этом все кончится (улыбается).Тогда нам просто было скучно. Ничего не происходило, и поступило такое предложение. На тот момент никакого проекта вообще не было.

Влад: Да, опыт был. До этого я принимал участие в трех музыкальных проектах.

Ольга: Я все жизнь пою, но конкретного проекта у меня не было.

Влад: Нет, не все. Из действующих — только я (улыбается). Сейчас я работаю главным инженером по разработке в компании Сбербанк. Женя учился в Корабелке (Третий участник группы — Евгений Голланд; Санкт-Петербургский государственный морской технический университет, — прим. ред.), но потом бросил это дело. Сейчас занимается мебелью — он большой мебельный босс. А Ольга — бионический робот, созданный в НИИ 80-х годов (смеется).

https://www.instagram.com/p/BnLz7brnpxy/Ольга: Ага (смеется). Меня собрали в соответствии с потребностями группы. Скажем так, я выполняю какие-то необходимые цели и задачи и делаю это четко. Например, я могу погладить халат перед выступлением, или поправить прическу, или записать вокал. А так я работаю дизайнером одежды. А по образованию — маркетолог. Жизнь меня помотала, скажем так. Я освоила много профессий и на данный момент увлеклась вот этим делом: шью корсеты, всякие платья.

Влад: Нет. Мы все самоучки. Я, например, занимался вокалом с джазовой певицей. Но мы в основном практиковали дыхание. Это было еще во времена предыдущей группы, где нужно было петь. У Жени давно был проект с самописными песнями в стиле блюз-рок. Потом мы вместе играли какое-то время в одной группе, а уже после этого в НТР.

Ольга: У меня есть классы вокала и фортепьяно, потому что я получила второе образование по специальности «музыкальный менеджмент».

Влад: Мы старые (улыбается), и со временем появляется некая толерантность к некоторым явлениям культуры. Когда накапливается опыт, ты перестаешь стараться быть похожим на кумиров и подходишь к работе с точки зрения техзадания.

Есть необходимый фронт работ, и начинаешь думать, что понадобится для его выполнения. Не столь важно, какая будет форма. Будь то рэп, рок или бардовская песня. Нам необходимо передать технический материал, который, например, сложно приживется в жанре рока, так как там элементарно мало куплетов и мало слов. Три куплета, три припева — стандартная структура. Можно, конечно, делать, как Боб Дилан — по 15 куплетов. Но это очень нудно.

Ольга: Я считаю, что это возможно. Это же искусство — оно пластичное. «Это Java» же родилась из заказа на определенные частушки. Правда, Влад в итоге все равно сделал по-своему (улыбается).

Влад: Ответ заключается в том, что это не совсем наше. Мы не очень это умеем. Не нужно соревноваться с людьми на том поле, на котором ты не ас. Нужно делать все от души и хорошо. Это очень круто, когда ты сам доволен своим творчеством.

Если ты делаешь какую-либо конъюнктурную вещь, то это уже совсем другая история, у которой другие цели и задачи. Возможно, если бы я был продюсером проекта, то тогда бы говорил ребятам про звучание, например, Lil Pip’a или новых отечественных исполнителей. Но мне так делать не очень хочется, и я это не очень умею. Мне их не догнать. В этом нет смысла лично для меня. Вот и все. Думаю, что мы сами по себе находимся в андеграунде. И по факту, и по духу. У нас по определению просто нет возможности выйти на широкую массу.

Влад: Всего понемножку. Конечно же, хочется успеха и понимания того, что проект пользуется некой популярностью. Плюс это помогает отвлекаться от рабочей мастурбации.

Ольга: Я вижу его так ­ — представьте, вы занимаетесь очень сложным, нудным и вскрывающим вам мозг делом. Вы прям устаете и страдаете временами. И вдруг в этих ваших интернетах слышите такую симпатичную композицию, которая как раз обо всем этом. И вы такой: «Классно-то как! Оказывается, я не один такой сижу в своих книгах и расчетах». Шуток по этому поводу миллион, и надо понимать, что это серьезный пласт общественности на данный момент. Сейчас много работы связано с IT и так далее. Это уже и некий сложившийся жаргон, юмор и так далее. Я считаю, что ему или ей будет прикольно послушать трек, который описывает типичный рабочий день программиста. Это во благо народа (улыбается).

Влад: Да, пожалуй. С одной стороны — это развлекательный контент, а с другой — популистский. То есть научно-образовательный.

Ольга: Я вот, конечно, программистом стать не успела, но, если при мне начинаются разговоры на эту тему, я кроме «в» и «на» могу что-то уловить. По крайней мере, понять область.

Ольга: Я думаю, да (улыбается). Он будет постоянно подвисать, будет постоянно находиться в стадии постоянных доработок или еще чего-нибудь. У него постоянно будут меняться разработчики, которые будут передавать друг другу полномочия. И при чем каждый следующий будет гнобить предыдущего и желать смерти последующему (смеется).

Влад:Так сразу и не скажешь. У нас всю музыку пишет Женя. Но, пожалуй, это Сергей Троицкий (лидер трэш-метал группы «Коррозия металла», — прим. ред.) и Генри Роллинз (лидер групп Black Flag и Rollins Band, — прим. ред.), хардкор 80-х годов. Также это хип-хоп конца 80-х годов — начала 90-х. Классический период — Onyx, Public Enemy, Cypress Hill.

Влад: Общий бодряк, общий стиль, структура. Необязательно ведь брать форму. Можно брать какие-то общие настроения. Даже не идеи, а именно настроения.

Ольга: Наши треки оттого и не похожи друг на друга, потому что им свойственно разное состояние души. Скажем так, отсутствие четкого стиля — это наш стиль и есть.

Влад: На данный момент у нас два полноценных альбома уже есть. Скажу по секрету, что НТР пишет концептуальный лонгплей. Но он делается очень медленно. Я о нем пока ничего не скажу (улыбается), но надеюсь, что к середине следующего года мы его закончим. Скажу только, что на нем будет где-то 15 треков.

Влад: По-разному. Иногда выходит, что песня от начала и до конца рождается за 30 минут, а иногда за месяц. Бывает так, что иногда и текст, и музыка, над которыми работали месяц, дружно летят в помойку. Потом переписываются и снова летят в помойку и так далее. Бывает, что дело затягивается и на пять подходов.

Влад: Я пока не знаю. Должно торкнуть. Можно просто начать другой проект. Я думаю, что в этом проекте мы, скорее всего, будем двигаться по уже протоптанной дорожке.

Ольга: Мне кажется, что мы еще не дошли до стадии, когда об этом вообще стоит задумываться. На данный момент наш потенциал реализован на 20−30%. До сих выходит, что мы играем какие-либо концерты и к нам подходят восторженные люди и говорят: «Боже, я вас услышал в первый раз. Это так круто, так здорово». То есть нас еще куча народа не знает. Наша целевая аудитория покрыта еще очень минимально. Люди до сих пор о нас узнают. Поэтому я думаю, что когда мы уже будем понимать спокойно, что народ нас знает и что мы можем и по России поехать, и в ту же самую Европу на нашу русскоязычную аудиторию, — вот тогда уже можно будет думать о смене направления. Но пока что я не думаю, что что-то нужно менять. Надо развивать то, что есть. Проекту еще есть куда расти.

Ольга: По-моему, такое было с Владом. Со мной, кажется, не было, или я просто не заметила. Но пока я не могу сказать, что ко мне кто-то подбегал на улице. Такое бывает в клубах. Помню в «Фишке» (петербургский клуб Fish Fabrique, — прим. ред.) такое было. Мы тогда были на концерте другой группы.

Влад: Да, было такое. Один раз в метро подошла девушка, а другой раз — в Сбербанке в Москве.

Ольга: В силу нашего стиля мы немного отшельники (улыбается). С одной стороны, это здорово, потому что мы такие классные, уникальные, и нердкора как музыкального направления в России, можно сказать, и нет, кто-то что-то делает, но этого очень мало. Нет такого, чтобы были группы, которые четко играли в таком стиле, поэтому мы немного одиноки. С кем нам выступать? С рокерами? Ну, они споют там про любовь, про морковь, про кресты, или электронщиками, у которых другие смыслы? И тут мы такие про теоремы расскажем. И кто на это придет? Непонятно.

Ольга: Мы не можем позволить себе ездить в тур по городам. Это достаточно рискованно. Поэтому наши основные площадки на данный момент — Москва и Питер. Там мы точно знаем, что люди придут и все будет классно. Аудитория в этих городах отличается. Здесь она тупо старше, в столице помоложе — люди лет 16−17.

Влад: В Питере больше хипстеров-программистов. Поведение у всех примерно одинаковое. Единственное, что в Москве народ более живой. Они быстрее заводятся. А вот у нас более интровертный пипл. Они что-то переживают, но это что-то они делают внутри себя. Однажды на концерт пришли аспиранты со своим научным руководителем.

Ольга (дополняет): А на Мальдивах нас предпочитают слушать серферы (смеется). У нас даже есть в разработке несколько текстов, но мы их не исполняем в нашей основной программе, дабы не навлекать на себя гнев.

Влад: Был смешной случай на сцене, когда я разбивал битой системный блок, но он оказался крепче, чем я думал, и кусок поломанной биты улетел в зал с большой скоростью. Все, к счастью, оказались целы. Я также вспоминаю случай, когда сказал, что хочу увидеть слэм, и вдруг началось адское молотилово. Я тогда подумал: «Ого, ничего себе. Ботаны, оказывается, умеют зажигать!» (смеется).

Ольга: Самые смешные моменты связаны с автографами. Люди несут просто все. Один мальчик меня напугал на концерте (смеется). Обычно после концертов мы раздаем автографы и фотографируемся с ребятами. Ну и частенько мы приглашаем их на сцену, чтобы не толпиться в зале, да и фото на сцене благодаря свету выходят лучше. И туда выскочил такой полубезумный молодой человек, весь потный, и по нему было видно, что он прям плясал. Он срывает футболку, просит расписаться у него на шее и дает ручку. А я понимаю, что ручка очень тонкая, и что одно неловкое движение, и я просто человеку вену вскрою. Мне было немного не по себе. Вроде и приятно — человеку нравится, а с другой стороны, как-то не очень. Одна девушка захотела, чтобы я ей на паспорте расписалась. И была очень удивлена, когда я отказала (улыбается). Однажды пришлось расписываться на этикетке от «Доширака». Было очень смешно. Человек принес то, что было. У нас аудитория достаточно интеллигентная. Студенты каких-то безумств не делают. Для них уже безумство, что они пришли на концерт и потрясли хаером. И самое смешное, что нас, наверное, клубы немножко недолюбливают в этом плане, потому что мы никогда не делаем им бар. У нас не бухающая аудитория. Когда у нас освобождается зал, то никаких бумажек или окурков не остается, пустых стаканов тоже. Они пришли, поплясали с рюкзачками и ушли (улыбается).

Влад: То был клуб в Москве. Тогда на шоу пришло 200 человек.

Ольга: Мы не можем часто играть шоу, потому что нас слушают из-за текстов, а не из-за музыки. Если мы будем фигачить один и тот же текст каждый месяц, то он просто никому не будет интересен. Поэтому мы не можем себе позволить давать концерты каждый месяц в том же Питере. У нас происходит немного по-другому. У нас есть традиционный летний концерт в день рождения, на День знаний, иногда, если мы понимаем, что у нас накопился материал, можем дать шоу в декабре, хотя обычно декабрь — пора корпоративов. Дальше наши концерты проходят на разных площадках типа Geek-Picnic и т. п. Это должна быть определенная тусовка, связанная с технологиями, IT и т. п. Просто так прийти в клуб и сыграть концерт — это неинтересно, это не наша фишка, не наша ниша.

Ольга: Я вот не знаю, почему, но у меня в голове Германия — Берлин или Гамбург. Но если говорить о заграничном рынке, то сразу речь идет об английском языке. Я, честно говоря, не знаю, как это может быть с нами. Потому что если вы послушаете наши тексты даже на русском, то вы вряд ли поймете, о чем идет речь, если вы не из этой среды. Иностранный язык — это свой айтишный жаргон и т. д. Я не думаю, что это нам по силам и даже целесообразно. Мы вряд ли будем существовать в такой форме.

Влад: Мы будем делать концептуальной альбом. Я думаю, две штуки. А дальше посмотрим.

Ольга: Я думаю, что у направления есть будущее. Мне кажется, что будет появляться большое количество коллективов, выступающих в таком жанре. Потому что у нас все это очень здорово развивается. Именно IT сфера. Этим людям необходимо иметь свой культурный пласт, так сказать. Свое направление, которое будет понятно только им. Я думаю, что это будет не такая уж и редкость, когда люди будут совмещать свои таланты и профессиональные качества. Считаю, что найдется много экземпляров с таким набором.