Россия и Япония: важное заявление главы МИД РФ Сергея Лаврова
Заявление министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова о том, что для продолжения переговоров о мирном договоре Токио должен сначала признать итоги Второй мировой войны, похоже, всерьез озадачило японских наблюдателей и аналитиков. Не говоря уже о тех политиках, кто поставил перед собой цель добиться через подписание мирного договора удовлетворения необоснованных притязаний на российские Курильские острова.
По сообщению ТАСС, выступая на пресс-конференции в Милане по итогам участия в заседании Совета министров иностранных дел (СМИД) ОБСЕ, российский министр заявил: «Как объявили президент [России Владимир] Путин и премьер-министр [Японии Синдзо] Абэ в Сингапуре, достигнута договоренность придать дополнительный импульс переговорам о заключения мирного договора на основе советско-японской декларации 1956 года. В этой декларации сказано, что мирный договор должен быть заключен прежде, чем начнется какой-либо разговор о чём бы то ни было. Заключение мирного договора означает ни много ни мало признание итогов Второй мировой войны». «Мы говорим нашим японским партнерам, что это является абсолютно непреложным первым шагом на всём нашем пути, связанном с мирным договором. Мы ожидаем, что такой шаг будет сделан, потому что иначе ничто другое нельзя будет обсуждать», — подчеркнул глава внешнеполитического ведомства России.
В связи с этим хотелось бы отметить, что министр Лавров, по сути, не сказал ничего нового. Он лишь подтвердил позицию российского правительства и президента Путина, ранее высказанную в ответ на нежелание японской стороны идти на компромисс. Учитывая, что «курильский вопрос» выдвинулся после намеков пресс-секретаря президента РФ о возможности, пусть на определенных условиях, но сдачи Японии Малой Курильской гряды в центр политической борьбы, напомним читателям, как менялась позиция российского руководства в отношении японских требований «вернуть все японские исконные территории».
Как уже рассказывалось на страницах ИА REGNUM, вслед за, как считалось, успешным завершением в 2004 году переговоров о территориальном размежевании между Россией и КНР на основе уступки Москвой части островов на реках Амур и Уссури, президент Путин попытался, не откладывая дело «в долгий ящик», побудить и Японию пойти на компромисс с тем, чтобы «закрыть» так называемый «территориальный вопрос».
14 ноября 2004 г., участвуя в телепрограмме «Апельсиновый сок», министр иностранных дел РФ Лавров без какого-либо очевидного повода вдруг заявил на всю страну:
«Мы хотим урегулировать отношения с Японией в полной мере. Для этого важно подписать мирный договор, в рамках которого должна быть урегулирована территориальная проблема… Среди обязательств СССР есть и декларация 1956 года… Как государство-продолжатель мы эту декларацию признаем, но ее реализация требует, чтобы разговаривали две стороны».
Конечно же, это был не экспромт Лаврова, а согласованная с высшим руководством страны акция. Неслучайно уже на следующий день на заседании правительства президент Путин, опять-таки без специального повода, похвалил Лаврова за сделанное им накануне телевизионное заявление. В развитие обнародованной министром позиции он сказал:
«Мы всегда выполняли и будем выполнять взятые на себя обязательства, тем более ратифицированные документы, но, разумеется, в том объеме, в каком наши партнеры готовы выполнять те же самые договоренности. Пока же, как мы знаем, нам не удалось выйти на понимание этих объемов, так, как мы это видим и как это видели в 1956 году».
Как в России, так и в Японии эти заявления министра и президента были восприняты не иначе как предложение заключить мирный договор на условиях передачи Японии островов Шикотан и Хабомаи.
Однако в Японии этот жест не был оценен. 16 ноября 2004 г. премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми высокомерно заявил:
«До тех пор, пока ясно не определится принадлежность Японии всех четырех островов, мирный договор заключен не будет… Этот курс правительства останется неизменным». Такой бескомпромиссный «курс» совпадает с позицией японских правых сил, которые открыто объявляют: «В настоящее время вопрос с японской стороны стоит принципиально: или возврат всех северных островов Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп, или — ни одного».
Свой ответ на объявленную непримиримую позицию японского правительства Путин дал 23 декабря 2004 г. во время большой пресс-конференции в Кремле. Тогда, отвечая на вопрос японского журналиста, он, в частности, сказал:
«…Когда вы мне сегодня говорите: мы два острова не хотим, мы хотим четыре — для меня это несколько странно. Зачем было ратифицировать тогда?.. Если Япония ратифицировала эту Декларацию, почему сейчас японская сторона поднимает снова вопрос о четырех островах?».
Несмотря на отказ российского президента выходить за рамки Совместной декларации 1956 г., прибывший в середине января 2005 г. в Москву министр иностранных дел Японии Нобутака Матимура продолжал упорно настаивать на том, что только «четкое заявление обеих сторон о принадлежности всех четырех островов Японии» позволит его стране пойти на подписание мирного договора. Хотя на пресс-конференции по итогам переговоров министр иностранных дел Лавров по поводу территориального спора ограничился заявлением о том, что «наши позиции на этот счет расходятся, они противоположны», как стало известно потом, между руководителями внешнеполитических ведомств двух стран произошел весьма нелицеприятный разговор. Одна из японских центральных газет сообщала:
«В ответ на требование Матимуры министр иностранных дел Лавров ясно сказал, что он намерен в дальнейшем вести переговоры на основе Совместной декларации… Если же Япония не захочет видеть окончательное решение вопроса в возврате ей двух островов, то тогда наш ответ будет нулевым…»
В сложившейся обстановке российская сторона благоразумно решила не спешить с визитом президента РФ в Японию, тем более в период 150-й годовщины подписания Симодского трактата, по которому входившие в состав Российской Империи южные Курилы ради установления дипломатических и торговых отношений были уступлены Японии.
Видимо, осознав бесперспективность дальнейших переговоров с целью нахождения взаимоприемлемого компромисса, президент Путин решил расставить точки над i, внеся наконец-то ясность в позицию Кремля по поводу Курильских островов. Незадолго до официального визита в Японию, во время проведенной 27 сентября 2005 г. телевизионной «Прямой линии» он со всей определенностью заявил, что Курильские острова
«находятся под суверенитетом России, и в этой части она не намерена ничего обсуждать с Японией… Это закреплено международным правом, это результат Второй мировой войны».
Заявление произвело в Японии эффект разорвавшейся бомбы. Токио был обескуражен тем, что в высказывании Путина на сей раз не был даже упомянут так называемый «компромиссный вариант» по поводу двух островов. Смоленской площади пришлось объясняться — дипломатам было поручено растолковать японским журналистам существо фактически новой позиции российского руководства. Она, как выяснилось, состояла в том, что правительство Японии сначала должно подписать мирный договор, в котором был бы официально подтвержден суверенитет Российской Федерации над всеми четырьмя южнокурильскими островами, и только после этого российская сторона сможет вступить в переговоры о принадлежности островов Шикотан и Хабомаи. Это и был «нулевой ответ», о котором предупреждал своего коллегу министр Лавров.
Хотя горячие головы в Японии стали предлагать в ответ расширить претензии к России, заявив о непризнании правомерности владения ею всей Курильской грядой и Южным Сахалином, потребовав выплаты денежных компенсаций переселенным с южных Курил японцам и их семьям и прочее, руководители страны в обстановке фактического прекращения контактов на высшем уровне с правительствами КНР и Республикой Корея, не говоря уж о КНДР, постарались избежать ухудшения отношений еще и с Россией. Поэтому состоявшийся в ноябре 2005 г. непродолжительный визит президента РФ Путина в Японию внешне был обставлен как дипломатическое мероприятие с целью продолжения обмена мнениями по двусторонним и международным вопросам. Однако в действительности произошло качественное изменение характера обсуждения вопроса о заключении мирного договора. Если при Горбачеве и Ельцине японское правительство позволяло себе наседать на партнеров по переговорам, открыто требовать необоснованных уступок, то теперь, столкнувшись с принципиальной позицией российского руководства, тактику приходилось менять.
Новым моментом в отношениях стал и неожиданный для японцев отказ российской стороны подписывать и публиковать совместное заявление по итогам визита. Для японского правительства это было небывалое ранее фиаско — ведь в таких совместных заявлениях из раза в раз Токио добивался фиксации согласия сначала Горбачева, а затем Ельцина вести переговоры о принадлежности всех южных Курильских островов, тем самым в нарушение Конституции РФ подвергая сомнению их принадлежность России. Отказавшись подписываться под выгодными японцам формулировками ельцинского периода, Путин еще раз подтвердил серьезность своего заявления о нежелании обсуждать вопрос о суверенитете Курильских островов. Вместе с тем в Токио им вновь было заявлено о готовности к совместному поиску взаимоприемлемых условий, на которых можно было бы подписать мирный договор.
Хотя, похоже, президент Путин, продолжает допускать разрешение территориального спора путем возврата к положениям Совместной декларации 1956 г., о чём он уже говорит открыто, на сегодняшний день как в Японии, так и в России отсутствуют политические и, что еще важнее, психологические условия для согласия даже на такой компромисс. Ведь согласно проходившим в нашей стране опросам общественного мнения, против передачи Японии как четырех, так и двух островов выступает подавляющее большинство граждан России. Неуклюжие же попытки «независимых» аналитических центров «подправить» лукавой постановкой вопросов цифры в пользу сдачи Курил лишь подтверждают озабоченность определенных сил сплочением народа в решимости отстоять законно принадлежащие России территории.
С другой стороны, японские политики уже давно стали заложниками искусственно созданной в годы холодной войны с подачи американцев «территориальной проблемы», и даже если бы захотели, не могут ни на шаг отойти от закостеневшей позиции. Робкие же попытки нынешнего премьера Абэ как-то «модернизировать» требование «всех северных территорий», сделать его «приемлемым» для российской стороны наталкиваются на жесткое сопротивление большинства политического класса Японии, да и населения, которому со школьного возраста вдалбливают в головы идею «борьбы за исконные японские территории».
В связи с этим призыв министра Лаврова ставит премьера Абэ и его окружение в весьма непростое положение, когда признание итогов Второй мировой войны и законность возвращения Южного Сахалина и Курильских островов его прежнему владельцу в корне подорвет пропаганду о том, что якобы «всегда принадлежавшие Японии южнокурильские острова были незаконно захвачены Советским Союзом и удерживаются современной Россией». Придется отказаться и от пропагандистского клише о вероломстве Сталина, «нарушении» СССР Пакта о нейтралитете, «насильственном выселении японцев с родных островов» и прочее. И признать, что острова законно перешли к Советскому Союзу на основе Ялтинских и Потсдамских соглашений союзных держав — СССР, США и Великобритании — и в соответствии с отказом от них Японии в Сан-Францисском мирном договоре. Придется признать и обязательность для японского правительства следовать подписанному Японией Акту о безоговорочной капитуляции и Устава ООН, обязывающему официальный Токио и ныне признавать и соблюдать решения и соглашения стран-победителей во Второй мировой войне.
Так что заявление министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова о признании Японией итогов Второй мировой войны, включая территориальные, вовсе не пожелание, а серьезное условие, без выполнения которого дальнейшие переговоры о заключении мирного договора представляются бесперспективными.