Курилы: почему даже два острова отдавать нельзя

Японцы как переговорщики отличаются от всех прочих наций, даже принадлежа к так называемой Дальневосточной школе переговоров, куда кроме них относятся ещё китайцы и корейцы. Есть разница между коммерческими переговорами с японцами и переговорами политическими. Если в коммерческих переговорах японцы на большие уступки отвечают такими же большими уступками, то в политике они ведут себя как самураи на войне.

Угрозы как приём мало действуют на японцев, поэтому пугать их бессмысленно. Однако если японцы почувствуют в партнёре слабину, то они будут использовать угрозы широко как метод давления. Японцы на переговорах работают как рентгеновская установка, просвечивая партнёра насквозь по всем параметрам и определяя его слабости и их степень.

Для этого в их команде всегда больше людей, чем принято у европейцев, и их функции порой неясны. На самом деле там работают психологи — они разбили сектора наблюдения и следят за определенными реакциями. Потом, когда группа собирается, материалы суммируются и делаются выводы по тактике дальнейших переговоров. Если мы видим, что в переговорах Путина и Абэ только два лидера, то на самом деле это работа двух больших команд, которые находятся за кулисами.

Японцы стремятся избегать столкновения позиций, но очень важно знать — японцы не меняют изначально заявленные позиции и не меняют тактику переговоров. А если меняют, то очень незначительно. Если европеец думает, что он с японцами находится в процессе поиска решения, то японцы решения не ищут, а ищут слабину в позиции европейца.

Неудивительно, что согласно опросу, проведённому японским изданием «Никкэй», японцы понимают переговоры Абэ с Путным не как торг или поиск компромисса, а исключительно как обсуждение итоговой политической капитуляции России. Только 5% считают, что можно удовлетвориться двумя островами. 33% уверены, что надо вести речь исключительно о всех четырёх островах и без всяких условий.

Ещё 46% считают, что переговоры с русскими стоит разбить на две части: получить сначала два острова, а потом ещё два. Но и даже после того, как они получат все четыре острова, японцы не остановятся и начнут борьбу за все Курилы. Это та позиция, с которой японцы идут на эти переговоры, и подвинуть их совершено нереально. Разве что в сроках и темпах передачи. Специалисты это понимают.

Японская школа переговоров требует в начале переговоров наладить хорошие отношения с партнёром. Именно поэтому мы видели множество дружественных сигналов от Японии, которые могли породить у тех, кто японцев не знает, какие-то надежды проскочить так, чтобы и японцы были сыты, и острова целы. Типа острова останутся наши, а осваивать их будем вместе. Никакие подобные иллюзии на переговорах с японцами испытывать не стоит. Японцы пришли, чтобы получить не паллиативы, а всё. Причём по самый Сахалин, который тоже потребуют потом начать обсуждать.

Они так стойки и неуступчивы потому, что верят — Россию толкает на переговоры экономическая слабость и раскол в элите. Россия, когда чувствует себя сильной, на переговоры по Курилам не идёт вовсе. Раз обсуждает, значит, ослабела, и надо давить. Они так понимают нашу готовность к компромиссу, высказанную в период экономических трудностей и санкций. И некоторые заявления российской стороны усиливают их убеждённость в этом.

Японцы в начале переговоров стремятся создать подходящую атмосферу, и потому начинают переговоры с малозначимых тем и по мере изменения повестки переговоров, где отношения уже установлены и появляются серьёзные вопросы, всё больше внимания уделяют деталям. Японцы вообще внимательны к деталям, это их национальное свойство выражено в известном высоком качестве их продукции. Детали — особая сильная сторона японцев, хотя не их одних. Говоря с японцами, не следует торопить процесс.

Японцы могут возвращаться к вопросам, которые европейцам кажутся уже обсуждёнными и решёнными. Это вызывает у европейцев разочарование, и они эмоционально срываются. Начинают горячиться и доказывать. Японцы мгновенно это фиксируют — потому что понимают это как проявление слабости, неспособность держать лицо долго, на протяжении длительного времени. Это отсутствие выносливости намеренно провоцируется японцами, и европейцы на это попадаются. В переговорах с азиатами нужна марафонская выносливость и адское терпение.

Именно терпение и способность сохранять невозмутимость японцы понимают как проявление силы. Нетерпеливость, по мнению японцев, — это проявление высокой заинтересованности в результате, то есть слабость, которой немедленно нужно воспользоваться.

У японцев существует особая система принятия решений. Она коллективная, когда в выработку итогового решения вовлечено много народу. На это уходит много времени, но это позволяет делать решения японской стороны реализуемыми и потому эффективными. Учтены все интересы — от руководителя до последнего исполнителя. Поэтому надежды получить от Абэ что-то такое, на что не будет согласен последний японец, напрасны. Если в России кто-то считает возможным принимать кулуарные решения по общенациональным вопросам, то в Японии такое поведение неприемлемо и означает потерю лица.

Японцы во время переговоров очень внимательны и доброжелательны. Европеец может это истолковать как согласие со своей позицией. На самом деле японцы просто таким способом стимулируют европейца продолжать переговоры и не более того. Японцы принимают решение только коллегиально, и потому если в их группе раскол, согласие японца не является его истинным и окончательным мнением, а есть лишь желание сохранить гармонию в группе.

То есть, если Абэ выражает какое-то согласие с Путиным, когда тот говорит о компромиссе как о совместной эксплуатации островов без изменения их юрисдикции, то нельзя понимать это как согласие. Это переговорная уловка ради сохранения духа и атмосферы доброжелательных отношений и продолжения качания России по японской тематике. Считать, что японцев можно укатать на что-то иное, чем их изначально заявленная позиция, — это или незнание специфики японского менталитета, или прикрытие скрытой цели переговоров, которая на самом деле заключается в чём-то ином.

Иными словами, предполагать, что Россия созрела до передачи островов Японии — это совершать ошибку. Думать, что начав с пенсионной реформы, власть закончит передачей Курил — это соблазн для многих как в Японии, так и на Западе, и в самой России, где есть полно желающих ради отмены блокировки их активов и дарования визы вернуть и Курилы, и Крым, и даже Сибирь отпустить.

Но даже если предположить невозможное — что вся власть этого захочет — то это невозможно реализовать на практике. Уступка по Курилам вызовет острейший политический кризис. Следом за передачей Курил встанет вопрос о передаче Сахалина на Дальнем Востоке и Крыма на Юге. Задумаются Кавказ и Татарстан. Все поймут — Россия отдаёт территории, надо лишь посильнее давить и продолжать подкуп лидеров переговоров с российской стороны. Откроется ящик Пандоры территориального распада страны.

Нет оснований полагать, что нынешнее руководство страны этого не понимает и готово пойти так далеко. Даже очень не доверяя власти после пенсионной реформы, нет оснований полагать, что она дошла до раздачи территорий. Курильская передача мгновенно сформирует такой оппозиционный альянс.

Курилы — это детонатор, способный взорвать общество. Дальнейшее обсуждение курильского вопроса контрпродуктивно, и если это продолжится, то ущерб перевесит все иные соображения. Власть ещё ничего не отдала, но уже сам процесс переговоров сеет в обществе такие подозрения, что подрывает её легитимность. Навряд ли стоит сейчас это делать. Переговоры с Японией если и необходимы, то лишь тогда, когда рейтинг доверия у власти очень высок. Все переговоры на низком доверии воспринимаются как предательство и переговоры о капитуляции. Смысл этих переговоров утрачен.

Народ ещё не забыл, как Горбачёв и его КПСС предали СССР. С тех пор никакая элита не пользуется в России полным доверием. Крымский консенсус возник, он существует, и никакая сила в виде пенсионной реформы не способна его разрушить. Это консенсус нации, не раздающей, а собирающей свои территории. С Путиным в России связаны очень трудные времена, но он вошёл в историю не как раздаватель, а как собиратель земель русских. И таким он в ней хочет остаться, что бы ему ни нашёптывали лучшие бухгалтеры, министры финансов и банкиры.

Я не представляю себе даже минутных колебаний Путина в вопросе отдачи даже двух островов Курильской гряды. Путин понимает, что утратить территорию легко, а вернуть можно лишь по результатам страшной войны. Поэтому не стоит придавать переговорам и их тактике слишком большого значения. Но бдительность сохранять всегда нужно, и сам процесс обсуждения в СМИ курильского вопроса плодотворен — это показатель обратной связи между властью и обществом. Это предупреждение — общество всё видит и слышит, и есть красная черта, которую перейти не будет позволено никогда и никому.

Эта черта — вопрос территориальной целостности России. И пока власть на том стоит, она будет поддержана обществом, даже если оно оскорблено пенсионной реформой и экономической политикой. Но едва кто-то задумает обратное, не поможет никакой крымский консенсус. Власть поддерживают до тех пор, пока она не раздаёт, а собирает земли. Простят налоги, вороватость и бедность, но не простят Кемску волость. На том стояла и стоять будет земля Русская.