Тургенев must read: из двух великих культур он сделал одну

9 ноября мы отметили 200-летие Ивана Сергеевича Тургенева.

Удивительно, но долгое время в Москве у него не было даже своего музея. Впрочем, Тургенев отчасти из тех, кого время пытается оттереть в сторонку. Мол, ты остался там — в своей эпохе. Для Ивана Сергеевича это тем печальнее, что его вечный соперник, коего он называл «бельмом русской литературы», Фёдор Достоевский прописался на века и в России, и на Западе.

Но так бывает. Слава при жизни не равна славе после смерти. И наоборот. Тургенев — пример первого. Достоевский — пример обратный. Хорошо бы вспомнить и Максима Горького, который при жизни стучался в гримёрку к Богу. А потом его оттёрли. И остался он не в литературе, «живой как жизнь», а в памятниках и названиях.

С Тургеневым — другая история. Его не оттирали, не отставляли в сторону. Просто живая литература — это когда здесь и сейчас, когда автор и его тексты живут в сознании современников и там пускают корни, из которых зеленеют свежие ростки. Для этого можно быть фигурой, заслоняющей небосвод — как Толстой. А можно быть, наоборот, временно забытым и непризнанным — как Ерофеев.

Тургенева же сделали чересчур хрестоматийным. Оставили в его эпохе. Да, велик, да, значителен. Всё логично. Но образ Ивана Сергеевича, говоря современно, слишком олдскульный. Вот он — смотрит на нас со стен школьных кабинетов. Образцовый классик. Классичнее не бывает.

Меж тем Иван Сергеевич был всегда современен. Неслучайно я использовал слово «олдскульный». Ведь и термин «мем» впервые озвучил Тургенев. Тогда он смотрел вперёд — и на прозе его, мыслях вызревали несколько поколений писателей.

Но и сейчас Иван Сергеевич блестяще современен. Прежде всего, в языке. К слову, та же история, что и с Пушкиным. Прочтите «Капитанскую дочку» — написано почти 300 лет назад, а язык такой, что идеально вписан в современный zeitgeist. С «Записками охотника», например — тот же случай. Неслучайно, Тургенев считал себя продолжателем дела Пушкина. Каждое предложение в прозе Ивана Сергеевича — актуальный стандарт; не только для тех, кто был и есть, но и для тех, кто будет. Проза Тургенева — в принципе must read для тех, кто входит в литературу.

И ещё современны темы, безусловно. Хотя Тургенева привыкли воспринимать как гуру серьёзных социальных тем. «Отцы и дети» — кстати, одна из любимейших моих книг — разве это не на века? Не о конфликте поколений? Не о торжестве нигилизма? Но это видимый слой, а приоткройте завесу очевидного — и вы увидите, насколько вписан Базаров в век нынешний, информационный, крахово-экзистенциальный, где симулякры задают соответствующую матрицу.

А Тургенева о любви? Вспоминаешь «Асю». Устоявшийся термин — тургеневская девушка, а нам их ой как сейчас не хватает. Но это не только о красоте внутренней — это о том, как появляется любовь у каждого человека. А ещё о самопожертвовании. Ничего не поменялось. Кто сказал об этом в литературе лучше?

Можно и дальше идти по хрестоматийным произведениям Ивана Сергеевича. Каждое — от «Накануне» (где русскому недостаточно «малых дел», а он стремится к великому подвигу) до «Дыма» (где дан образец, как правильно переносить лучшие европейские достижения на русскую почву; вот бы нашим чиновникам поучиться!) — надо читать прямо сейчас, чтобы находить ответы. А ещё чтобы получать удовольствие от подлинного русского языка. Того, о котором Тургенев написал классически сакраментальное (выбить на могиле каждого причастного): «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»

Казалось бы, у нас ядерный щит и ракеты «Сатана». Какие там ещё «скрепы» у нас есть? Но главным, системообразующим всегда остаётся русская культура, базирующаяся на русском языке. Ей мы обязаны целостностью России, потому что наш язык — наш оберег. Тургенев не просто знал это — он доносил данный месседж идеально.

У России не было лучшего проводника русской культуры на Западе, а у Запада, в свою очередь, не существовало лучшего апологета подлинных европейских ценностей в России. Крёстным отцом Тургенева был Сергей Уваров — тот, кто сказал: «Православие, Самодержавие, Народность». А любовью Ивана Сергеевича стала француженка Полина Виардо. И жил Тургенев в России и Европе одновременно. Я сейчас не о территориальном местоположении — о духовном. Благодаря Ивану Сергеевичу в Европе перевели Толстого и Гоголя, Пушкина и Гончарова, а в России

публиковали Золя и Флобера, Доде и братьев Гонкур. Но Тургенев был проводник не только в практическом плане, но и в духовном, метафизическом.

О нём говорили «космополит». И до сих пор говорят. Особенно, когда отсекают русскость Тургенева. Но прочтите «Записки охотника»: Иван Сергеевич был русский, очень русский. Пусть и другой русскостью, нежели Достоевский. Но понимал он русский народ идеально — и оттого был столь убийственно точен в описании его недостатков. То же, впрочем, касается и Европы.

Как пел Александр Васильев, «из двух великих культур я хочу сделать одну». Тургеневу это удалось. Он не «русский европеец», нет — он русский и европеец как симбиоз идеальных начал, как гармония целого. И в этом примирении, объединении России и Запада Тургенев удивительно — до прельщения — симфоничен. Его идеи и то, как он их доносил, не просто актуальны — они жизненно необходимы сейчас. Как противоядие в тотальной войне Запада и России.

Тем обиднее, что Тургенев смог из двух великих культур сделать одну, да, но лишь на время. Потому его надо возвращать. Без шуток, нам всем одинаково нужен Тургенев сейчас. Как связывающий элемент, без которого примирение невозможно. Не только Запада и России, но и нас, людей русских, с окружением, да и с самими собой.